Он все равно бы не запомнил, даже если Джад в порыве откровенности и рассказал о них своему маленькому сыну».
— Ваши родители? — Ленни повернулась к Бену, откашлявшись. Он сидел на откидном сиденье напротив Эллисон, которая разместилась между своими родителями на широком мягком сиденье. — Эллисон говорила нам, что они умерли.
Он согласно кивнул головой:
— Мой отец умер, когда мне было тринадцать, а мама через несколько лет после этого.
Джад, думала Ленни, пытаясь вспомнить его глаза, когда он лежал рядом с ней и говорил, что любит ее. Умер. Она никогда не думала о нем как об умершем. Когда она позволила себе думать о нем, то вспоминала строчки стихов, которые он прочитал, когда Феликс спросил его, куда он хочет уехать. — Туда, где я могу найти золотые яблоки солнца и серебряные яблоки луны, — и она представляла его в каком-то смутном райском месте, где было много золотых и серебряных яблок и царил мир.
«Джад, — подумала Ленни с болью в душе, которую, как она надеялась, давно забыла. — Мы не имели право на то, что было между нами. Я это знаю. Не имели право ни ты, ни я, и наши отношения не могли продолжаться долго. Но, Боже мой, как нам было хорошо! Мы были по-настоящему счастливы… Мне кажется, с тех пор я все время пытаюсь найти это чувство снова».
Лицо Бена было оживленным, и она поняла, что пристально смотрит на него. Внезапно, чтобы как-то нарушить молчание, она сказала:
— Феликс и я решили подарить вам обоим дом Оуэна к свадьбе.
— Ой, мама! — закричала Эллисон. Она перегнулась через отца и поцеловала Ленни в щеку, а потом поцеловала Феликса. — Спасибо, спасибо вам! Бен! Подожди, ты скоро увидишь, что это такое! Это чудесный дом! Мы будем жить в комнатах дедушки… конечно, они немного темные; много красного дерева, бархатных занавесок, но мы все переделаем…
— Он очень большой? — спросил Бен.
— Двадцать две комнаты, тридцать три тысячи квадратных футов, — ответил Феликс.
— Но нам не надо столько.
— Пока не надо, — вставила Эллисон. — Но там будет чудесно нашим детям.
— Но мы не сможем содержать такой дом, — продолжал Бен.
— Нет, это не будет очень до… — Она остановилась на полуслове. — Мы поговорим об этом отдельно, хорошо? Об этом стоит поговорить. И ты должен сначала увидеть этот дом, а потом уже решать. Мы поедем туда вместе завтра же, хорошо? Просто посмотрим, и все.
Подумав, Бен пожал плечами. Эллисон взглянула на Ленни. Они обе надеялись, что поговорят с ним и он уступит им. Ленни тоже хотелось, чтобы они жили в этом доме, потому что этого хотела Эллисон. Бен согласится, размышляла Ленни, потому, что Эллисон была очень решительно настроена, я потому, что Бену тоже понравится этот дом. Она не знала, почему была уверена в этом, но чувствовала, что Бен полюбит дом Оуэна Сэлинджера и так же сильно захочет жить в нем, как и его невеста.
«Все будет хорошо, — размышляла Ленни, откидываясь назад и смотря на серый берег моря, который мелькал за окном, когда они ехали на север в Беверли. — Какие бы цели Бен ни преследовал, он не сделает больно Эллисон. Совершенно ясно, что он любит ее, а что касается ее, она его просто обожает. Всем будет хорошо оттого, что он появился здесь; нам давно не хватало нового человека со стороны, как в семье, так и в компании. — Ее мысли опять вернулись в прошлое. Не о том ли думал Оуэн, когда ввел Лору в их среду? Человека постороннего, со стороны… Но тогда все кончилось довольно трагично».
Но что все-таки хотел Бен? Трудно было поверить, что он встретил Эллисон случайно. Скорее всего, он их вычислил. Но что-то не увязывалось во всем этом, и действительно нельзя полностью исключить случайность, просто в тот момент она не могла найти другого объяснения.
«Но я не могу прямо спросить его об этом, — думала она. — Все, что я могу сделать — это следить за ним и постараться понять, что у него на уме. Но я уверена, что ничего страшного не случится. С какой стати? Они любят друг друга, они молоды и счастливы, и я сделаю все, чтобы не разрушить их счастье. В любом случае Бен не такой уж и посторонний; они с Эллисон уже давно живут вместе, и она хорошо знает его. Они обязательно будут счастливы, а с ними и мы тоже».
Машина мягко остановилась около входа в их дом. Бен открыл дверцу прежде, чем это успел сделать шофер, и протянул руку Эллисон. Небо было темным, на нем светилась серебристая луна, и лицо Бена неожиданно исказилось в свете, падающем от фар машины. Ленни не могла удержаться, чтобы не поежиться.
ГЛАВА 20
Первая кража произошла в Нью-Йорке. Очень немногие, кроме Флавии Гварнери, ее друзей, страховочной компании и полиции Нью-Йорка, обратили на это внимание. Случилась она накануне Рождества, когда все были заняты собственными делами. Но Флавия предприняла некоторые шаги: она уволила свою горничную и дворецкого. Их не было в квартире на Пятой авеню, когда случилась кража — она сама отправила их на месяц в отпуск, пока навещала своих родственников в Чикаго, Сан-Франциско и на юге Франции — но поскольку не было никаких признаков взлома квартиры, никто еще не мог это сделать. Поэтому она рассчитала их, дала полиции и страховочной компании все подробности о трех картинах Тулуз-Лотрека, которые и были украдены, отправилась на аукцион «Сотби» и купила себе на Рождество три новые картины, чтобы заполнить пустые места на стенах.
А Клэй, вручив Тулуз-Лотрека некоему брокеру, нанявшему его для кражи, получил кругленькую сумму, которой хватило, чтобы заплатить карточные долги, купить себе кожаную куртку на меху, о которой он мечтал уже больше года, а также хорошие подарки на Рождество для Мирны и Лоры.
Лора услышала о краже от Карриера в тот вечер, когда они приехали в Нью-Йорк на небольшие каникулы, первые, которые она позволила с тех пор, как год назад открылся «Чикаго Бикон-Хилл».
— Вчера я разговаривал с Флавией Гварнери, — сказал Карриер, прочитав сообщение в утренней «Нью-Йорк таймс». — Она говорит, что у полиции нет никакой версии, а украли ее любимые картины, но лично я думаю, что она больше озабочена тем, чтобы найти новую горничную и дворецкого.
Лора рассеянно улыбнулась. Она выбрала чикагскую газету из стопки газет, которые Карриер получал по утрам из пяти городов, и стала читать небольшую статью на странице светской хроники.
Самым интересным местом в эти дни, которое стоит посетить, стал «Чикаго Бикон-Хилл», элитный отель с изысканным баром, который является раем для знаменитостей (когда попадете туда, не открывайте рты, а просто наслаждайтесь атмосферой власти и денег), рестораном с изысканной кухней, и гостями, представляющими сливки общества, культуры и огромных корпораций. Если вы хотите произвести неизгладимое впечатление на своих взрослых детей с их половинами, пусть они проведут свои выходные за ваш счет в этом райском отеле, главным управляющим которого является Лора Фэрчайлд, сумевшая сделать обслуживание в этом отеле лучше, чем на любом самом модном курорте. Но не забудьте заказать номер не позже, чем за два месяца вперед, иначе у вас нет ни одного шанса попасть туда.
