Однако предпринимательский расчет должен принимать во внимание не только денежный эквивалент износа механизма. Коммерсанта интересует не просто продолжительность технологической жизни машины. Он должен учитывать будущее состояние рынка. И хотя механизм может иметь хорошее техническое состояние и эксплуатационные характеристики, но рыночные условия могут сделать его устаревшим и бесполезным. Если спрос на производимую им продукцию значительно упал или исчез совсем или появились более эффективные методы обеспечения потребителей этой продукцией, то с экономической точки зрения механизм представляет собой просто груду металлолома. Планируя свое дело, предприниматель основное внимание должен уделять ожидаемому будущему состоянию рынка. Величина постоянных издержек, используемая им в своих расчетах, зависит от его понимания будущих событий. Они не могут быть определены просто по технологическим соображениям.
Технологи могут определить оптимальный уровень использования производственного оборудования. Но этот технологический оптимум может отличаться от того, что предприниматель закладывает в свои расчеты, основываясь на своих оценках будущих рыночных условий. Предположим, что фабрика оборудована механизмами, которые можно использовать в течение десяти лет. Каждый год 10% их первоначальной стоимости откладывается на амортизацию. На третий год рыночные условия ставят перед предпринимателем дилемму. Он должен удвоить годовой выпуск и продать товар по цене (за вычетом покрытия увеличения переменных издержек), превышающей долю амортизации на текущий год и дисконтированную стоимость прошлой амортизации. Но это удвоение производства утраивает износ оборудования, и превышение выручки от продажи двойного количества продукции недостаточно велико, чтобы компенсировать также дисконтированную стоимость амортизации девятого года. Если бы предприниматель воспринимал ежегодные амортизационные отчисления как жесткий элемент своих расчетов, то он решил бы, что удвоение производства невыгодно, поскольку дополнительная выручка меньше дополнительных издержек. Он воздержался бы от расширения производства сверх технологического оптимума. Но предприниматель считает по-другому, несмотря на то, что в своей бухгалтерии он может откладывать на амортизацию ежегодно одну и ту же сумму. Предпочтет ли он текущую стоимость амортизационных отчислений девятого года или технологическую работоспособность механизма в девятый год, зависит от его мнения относительно будущего состояния рынка.
Общественное мнение, государство и законодатели, а также налоговое законодательство рассматривают производственное оборудование в качестве источника постоянного дохода. Они считают, что предприниматель, сделавший соответствующую поправку на поддержание капитала путем ежегодных амортизационных отчислений, всегда будет иметь возможность получить приемлемую отдачу от капитала, вложенного в товары производственного назначения, имеющие длительный срок службы. В реальности дело обстоит иначе. Такой производственный комплекс, как завод с его оборудованием, представляет собой фактор производства, полезность которого зависит от изменяющихся рыночных условий и умения предпринимателя использовать его в соответствии с меняющимися обстоятельствами.
В сфере экономического расчета нет ничего определенного в том смысле, в каком этот термин используется в отношении технологических фактов. Существенным элементом экономического расчета является гипотетическое (спекулятивное) предвосхищение будущих обстоятельств. Коммерческие традиции и обычаи, а также коммерческое законодательство установили определенные правила бухгалтерского учета и аудита. При ведении бухгалтерской отчетности соблюдается точность. Но эта точность относится только к этим правилам. Балансовая стоимость неточно отражает реальное положение дел. Рыночная стоимость производственного комплекса может отличаться от номинальных цифр, содержащихся в отчетности. Это подтверждается также и тем, что фондовая биржа оценивает их независимо от этих цифр.
Поэтому учет издержек не является арифметическим процессом, который можно было бы использовать в качестве безразличного арбитра. Он не оперирует однозначно определенными величинами, которые можно получить объективно. Его существенными составляющими являются результаты понимания будущих обстоятельств, неизбежно несущие на себе отпечаток мнения предпринимателя о будущем состоянии рынка.
Попытки подвести под учет издержек беспристрастную базу обречены на провал. Вычисление издержек является мыслительным инструментом деятельности, целенаправленного плана использовать лучшие из имеющихся средств для улучшения будущих условий существования. Это неизбежно волевой процесс, а не фактический. В руках безразличного арбитра он полностью меняет свой характер. Арбитр не смотрит в будущее. Он смотрит назад в безвозвратное прошлое и на строгие правила, бесполезные для реальной жизни и деятельности. Он не предчувствует изменений. Он неосознанно руководствуется предубеждением, что равномерно функционирующая экономика является нормальным и наиболее желательным состоянием человеческих дел. В этой схеме прибыли места нет. Он оперирует путаными представлениями о справедливой норме прибыли и справедливой отдаче на вложенный капитал. Однако ничего подобного не существует. В равномерно функционирующей экономике нет никакой прибыли. А в изменяющейся экономике прибыль не определяется с оглядкой на какой бы то ни было свод правил, который мог бы классифицировать ее как справедливую или несправедливую. Прибыль никогда не является нормальной. Где есть нормальность, т.е. отсутствие изменений, там не может появиться прибыль.
5. Логическая каталлактика versus математическая каталлактика
Проблема цен и издержек исследуется и с помощью математических методов. Всегда существовали экономисты, которые считали, что единственным подходящим методом изучения экономических проблем являются математические методы, и высмеивавшие экономистов-логиков как литературных экономистов.
Если бы антагонизм между экономистами сторонниками логики и математики представлял собой просто разногласия относительно наиболее адекватных процедур, которые следует применять в экономическом исследовании, то было бы излишним уделять этому особое внимание. Лучший метод доказал бы свое преимущество, приводя к лучшим результатам. Возможно, разнообразие процедур было бы необходимо для решения разных проблем, и для некоторых из них один метод был бы более полезным, чем для других.
Однако это не полемика по поводу эвристических вопросов, а спор, затрагивающий основы экономической науки. Математические методы должны быть отвергнуты не только по причине их бессодержательности. Это абсолютно порочный метод, отталкивающийся от ложных предпосылок и ведущий к ошибочным выводам. Его силлогизмы не просто бесплодны; они уводят мысль от изучения реальных проблем и искажают взаимосвязи между явлениями.
Идеи и методики экономистов математического направления неоднородны. Существуют три течения, которые следует рассматривать отдельно друг от друга.
Первое представлено статистиками, которые стремятся обнаружить экономические законы, изучая экономический опыт. Они стремятся трансформировать экономическую теорию в количественную науку. Их программа сконцентрирована в девизе Эконометрического общества: Наука это измерение.
Фундаментальная ошибка, содержащаяся в этом рассуждении, показана выше[См. с. 33, 5556.]. Опыт экономической истории это всегда опыт сложных явлений. Сообщаемое им знание никогда не аналогично знанию, извлекаемому экспериментатором из лабораторного эксперимента. Статистика это метод представления исторических фактов, касающихся цен и другой необходимой информации о человеческой деятельности. Она не является экономической наукой и не может вырабатывать экономические теоремы и теории. Статистика цен является экономической историей. Понимание того, что ceteris paribus увеличение спроса должно привести к повышению цен, получено не на основе опыта. Никто и никогда не был и не будет в состоянии наблюдать изменение одной рыночной переменной ceteris paribus. Никакой количественной экономической науки не существует. Все экономические величины, которые нам известны, являются данными экономической истории. Ни один разумный человек не будет настаивать на том, что связь между ценой и предложением в целом или предложением конкретного товара является постоянной. Наоборот, нам известно, что внешние явления оказывают разное влияние на разных людей, что реакции одних и тех же людей на одни и те же внешние события меняются и что индивидов невозможно объединить в классы людей, реагирующих одинаково. Это понимание является продуктом нашей априорной теории. Сторонники эмпиризма отвергают эту теорию. Они делают вид, что стремятся получать знания только из исторического опыта. Однако они вступают в противоречие со своими собственными принципами, как только выходят за рамки чистой регистрации отдельных единичных цен и начинают строить ряды данных и вычислять средние. Данным опыта и статистическим фактом является только цена, уплаченная в определенное время и в определенном месте за определенное количество конкретного товара. Группировка различных цен и вычисление средних значений направляются теоретическими рассуждениями, которые логически и во времени этому предшествуют. Степень учета сопутствующих обстоятельств и привходящих моментов, относящихся к рассматриваемым ценам, зависит от такого же теоретического рассуждения. Никто еще не набрался смелости заявить, что увеличение предложения любого товара на а процентов должно всегда в любой стране и в любое время привести к падению его цены на b процентов. Но так как ни один сторонник количественной экономической теории еще не рискнул на основе статистического опыта точно специфицировать условия, вызывающие отклонение от отношения а : b, то тщетность их усилий очевидна. Более того, деньги не являются единицей измерения цен. Они средство, меновое отношение которого также меняется, хотя, как правило, не с той же скоростью и не в той степени, в какой меняются взаимные меновые отношения товаров и услуг. Вряд ли есть необходимость в дальнейшем развенчании претензий количественной экономической науки. Несмотря на громкие заявления ее защитников, для реализации ее программы не было сделано ничего. Последние свои исследования Генри Шульц посвятил измерению эластичности спроса на различные товары. Профессор Пол Г. Дуглас оценил результат исследований Шульца как работу, столь же необходимую, чтобы помочь сделать экономическую теорию более или менее точной наукой, как определение атомных весов для развития химии[См. П. Дугласа в: Econometrica. VII. 105.]. Но все дело в том, что Шульц не занимался определением эластичности спроса на любой товар как таковой. Данные, на которые он опирался, были ограничены определенными географическими областями и историческими периодами. Его результаты для конкретного товара, например картофеля, относятся не к картофелю вообще, а к картофелю в Соединенных Штатах в период с 1875 по 1929 гг.[Сf. Schultz H. The Theory and Measurement of Demand. University of Chicago Press, 1938. P. 405427.] В лучшем случае это весьма сомнительный и неудовлетворительный вклад в различные разделы экономической истории. Это определенно не шаг в направлении реализации запутанной и противоречивой программы количественной экономической науки. Необходимо подчеркнуть, что представители двух других направлений математической экономической теории полностью осознают всю бесполезность количественной экономической науки. Свидетельством этого является тот факт, что они еще ни разу не рискнули ввести в свои формулы и уравнения величины, определенные эконометристами, и тем самым использовать их для решения конкретных проблем. В сфере человеческой деятельности не существует других средств трактовки будущих событий, кроме обеспечиваемых пониманием.
