— Вам это, наверно, будет стоить уйму денег, — сказала под конец Синди.
— Ну, с этим все в порядке, — успокоила ее Карен.
Карен считала, что для первого разговора девушка получила вполне достаточно сведений и впечатлений.
— Знаете, что я вам скажу? Я созвонюсь с вами на следующей недели уже из Нью-Йорка. Хорошо?
Синди радостно согласилась.
— А тем временем, если у вас возникнут какие-нибудь осложнения, то сразу же связывайтесь с Сэлли из конторы Крамера. Мы постараемся все для вас сделать, — пообещала ей Карен.
Впервые за все время разговора голос Синди дрогнул.
— Спасибо, — сказала она, — приятно слышать, что о тебе заботятся, — затем, помедлив, продолжила: — Мне хочется верить, что мой ребенок окажется в хороших руках.
— Так оно и будет, — обещала ей Карен. — Я уверяю вас — все будет хорошо.
Карен сидела, откинувшись в красном кресле банкетного зала «У Максима». После разговора с Синди ее перестала бить дрожь. Она поделилась с Джефри полученными новостями и сказала ему, что они ее очень радуют. Наконец-то все стало на свои места, и можно даже отпраздновать событие. «Максим» — это классика, реликт периода парижского нового искусства. Теперь им владеет Пьер Карден, один из самых богатых дизайнеров мира. Все, начиная с набивных обоев и кончая узорным ковром, было красным, создавая впечатление, что вы находитесь внутри материнского лона. Непонятно по каким причинам, но никто из знаменитостей здесь не обедал, однако для деловых ланчей это было самое престижное место. И не стоит даже упоминать, что когда они пришли, то обнаружили, что Билл заказал им лучший угловой столик зала и сам ожидал их появления.
Карен знала, что она привлекательна, что взгляды мужчин следили за ней, когда она шла по залу. О Карле стали говорить как о замечательном мастере, и толпы моделей толпились у его комнаты, надеясь получить нужную им консультацию. Но после встречи с дизайнерами у Карен выдались свободные десять минут, и она зашла к нему в комнату и попросила заняться ее прической. К тому же приглушенное освещение зала было щадящим к недостаткам внешности. Да и сами европейцы относились более терпимо к женщинам, перешагнувшим сорокалетний рубеж. Это не то, что в Нью-Йорке или, Боже упаси, в Лос-Анджелесе — где после тридцати пяти лет вас считают конченым человеком.
Может быть, это та причина, по которой европейки не испытывают такой ненависти к своему телу, как американки. Если оставить в стороне пеплумы и прочие роскошества, которыми женщины в возрасте компенсируют утрату молодости, то похоже, что чем старше европейская женщина, тем более уверена она в себе. В Америке же, наоборот, женщины отчаиваются, чувствуют себя потерянными. Карен задумалась: а как будет с нею?
Но по крайней мере сейчас она излучала уверенность, зная, что она привлекательна и что все в ее жизни идет хорошо. А почему бы и нет? Муж ее любит, у нее будет ребенок (и ничего, что не родной — станет родным), ее шоу стало сенсацией сезона, и если она только соизволит, то человек, сидящий за столиком напротив нее, готов превратить ее в очень и очень богатую женщину. Это нелегкое решение, но, кажется, стоит того.
Билл и Джефри обменялись формальными рукопожатиями. Карен посмотрела на обоих мужчин. Ее всегда поражал таинственный мужской мир. У них все связано с территорией, как у животных: либо вы глава стаи, либо вы один из стаи, либо, наконец, вы никто — бедное животное, которое недостаточно сильно или отважно, чтобы охранять свою территорию. Все крутилось вокруг «выиграть или проиграть». Она знала, что Джефри чувствует себя победителем, но также знала и то, что в чем-то он уступает Уолперу, человеку-властелину. Джефри никогда не был слишком важным членом стаи.
— Могу ли я добавить и свои поздравления к уйме уже полученных вами? — спросил Уолпер. — Это — переворот, Карен. Ты надежно вошла в Большую лигу.
Карен издала какие-то звуки, означающие, что она польщена похвалой. Джефри сиял. К ним подошел официант, чтобы принять заказ, но прежде чем Карен смогла выбрать что-нибудь из меню, Уолпер остановил ее.
— Я заказал pate' и фирменную телятину для вас, — сказал им Уолпер. — Это лучшее блюдо в этом заведении. Его обязательно надо попробовать. И я осмелился начать с Пино Нуа.
Телятина! Карен никогда не ела ее. Сама мысль об убийстве бедных теляток приводила ее в ужас. Но это был голос великого и могучего повелителя Оз. Карен не могла понять, оказывают ли ей честь или издеваются над нею. Такая двусмысленность уже становится привычной в общении с Биллом. Она решила все предоставить ему самому: он всегда выигрывал на скачках. Интересно, как Джефри воспримет его выпад. Но Джефри казался более удивленным, чем раздосадованным.
— И что дальше? — спросил Билл.
— Мы ведем переговоры о шоу в Милане, — сказал Джефри. Карен с удивлением посмотрела на него. О чем это он? Показ моды закончился в Милане неделю назад. Или они хотят провести независимый показ? Может быть, он просто блефует?
Уолпер просто кивнул.
— Рискованно, но если у вас получилось в Париже, то есть шанс на успех и в Милане. Это не повредит имиджу. Я имею в виду, что теперь вы добились действительно международного признания. Как вы планируете распределить время?
Карен ожидала, что Джефри начнет говорить обиняками, темнить и уходить от прямого ответа. Но вместо этого он начал сыпать датами и цифрами.
— Вылетаем в пятницу. Встречаемся в Бенезотти, даем интервью Анне Пиагги и назначаем шоу на одиннадцатое число. А вечером после представления в Ла Скала устраиваем прием и делаем крупный вклад в оперу.
Уолпер кивнул.
— Это новости для утреннего выпуска «L'Expresso».
Карен недоуменно мигала. Неужели Джефри организовал все это? Без обсуждения с нею? Она посмотрела на Билла.
— Я потому и спрашиваю: мне бы хотелось получить вашу подпись под контрактом в конце недели.
Джефри улыбнулся.
— Мы согласовываем последние вопросы. Я уверен, что Билл введет тебя в курс дела.
Билл вернул ему улыбку.
— Я не думаю, что осталось много неясного, — сказал он. — Моя цель — сделать вас счастливыми. Я уверен, мы быстро уладим все спорные пункты. Но есть ли что-нибудь, что все-таки помешает вам подписать контракт? — напрямик спросил он у Карен.
Карен прокашлялась. Джефри был прав. Парижский успех сделал их более желанными, чем раньше, и как она могла понять, он действительно организовал шоу в Милане.
Ну что же, она заключила с ним «настоящую сделку», она объявила о своих планах подписать контракт с Norm Со своим служащим, а теперь, при посредничестве Сэлли, похоже, что у нее будет ребенок. Так что же все-таки удерживает ее от окончательного решения? Она вспомнила Арнольда на больничной койке. А что если это и вправду сделка с дьяволом? Она приемыш, но тем не менее, она дочь Арнольда. Подошел официант и расставил перед ними три тарелки с тонкими ломтиками pate', красиво застывшими в прекрасной зелени и приправленными белыми соусом. Все блюдо было сервировано с необычайной тщательностью. Небольшие листочки базилика, не больше, чем детские слезки, были уложены аркой по одному из краев тарелки. Это была пища для глаз. Но Карен смотрела на Билла.
