На этот раз решение было единогласное. В кино шли дружно, испытывая необыкновенный подъем, в надежде вычислить гада. И чуть было не столкнулись лбом с зелененькими, Грымзом и Горгулей, торгующими сырной плесенью и теми самыми ракушками, которые собирали на склонах гор. Остальные продавали билеты, встречая зрителей и провожая их на свои места. Дины стояли возле стены, демонстрируя себя и давая потрогать всем желающим. Некоторые дотошные зрители даже пытался дождаться, когда кто-то из них дохнет жаром, другие обходили стороной.
— Вы чего тут делаете?! — осадил их Ян.
— Нам предложили подработать, мы не стали отказываться…
— Кто предложил? — прищурившись, вкрадчиво поинтересовалась Дарина.
— Гоблин… в смысле, профессор… Он пообещал нам сюрприз.
— Гоблин?! — лица у всех вытянулись.
— Если фильм будет иметь успех, мы заработаем кучу денег! — помечтали зелененькие. — Тогда нам старость обеспечена!
До начала сеанса еще было время. Макс и Кирилл закатали рукава, нарезая ходовую плесень и упаковывая в пакетики. Маша и Дарина рассортировывали ракушки. Никола и Ядвига мололи орехи, смешивая с патокой и обильно поливая мороженное, которое покупали так же охотно. На улице стояла жара, прохожие заглядывали в зал и оставались, чтобы насладиться зрелищем в прохладном зале. На фильм собралось много народа, вскоре рук стало не хватать, но, по счастью, начался сеанс.
С фильма вышли и с чувством облегчения, и с чувством горечи, и с чувством гордости. Кажется, нельзя испытывать все эти чувства одновременно, но именно так оно и было. И многое встало на свои места. Оказывается, в академии было принято устраивать первокурсникам что-то вроде проверки, когда каждый мог проявить себя и раскрыться.
Не слишком приятно сознавать, что ты сломал высоковольтную линию электропередач, которая снабжала весь город электричеством и связью со всеми мирами, но раз уж решили пожертвовать городом — так тому и быть. И Макс, и Кирилл, и Машка на экране выглядели героями. Не взяли ничего — не варвары. Не стали ждать, как две группы, которых вернули домой, когда их спасут, или когда о них вспомнят. И героями выглядели дины, спасающие гуманоидов от землян. И еще большими героями выглядели земляне, не бросившие гуманоидов в беде. А когда нашли установку — зал плакал, задыхаясь от смеха.
В общем, фильм удался — этакий трогательный боевик. Здесь, в академгородке их зауважали, испытывая почти отеческие чувства. Их сразу начали узнавать, приглашая к себе. Кто-то дружески хлопал по плечу, кто-то поздравлял и с поступлением, и с успехом фильма, и давал запоздалые советы. Наверное, никто не остался равнодушным. И все знали — дины в душе добряки, земляне часто торопятся с выводами, многие из гуманоидов копируют друг друга, чтобы не раздражать и не выделяться, а почти бесполезные зеленые с их симбиотической зеленью самые необходимые в плане выживания в любых условиях.
На пороге общежития Кирилла ждал еще один сюрприз — в комнате его дожидалась гостья. Он удивился — здесь его никто не знал, чтобы прийти вот так. Он быстро поднялся на второй этаж, едва сдерживая волнение, и остановился на пороге, не узнавая старую женщину, которая обернулась, поздоровавшись кивком головы.
— Ну, здравствуй! — проговорила она, подбирая край своего плаща. — Уютно у тебя… Ах, да, — поморщилась она. — Я та самая Авдотья, которая выбрала тебя. Надо же, ты превзошел мои ожидания! — она довольно улыбнулась, вставая. — Дай-ка я на тебя полюбуюсь!
— Вы?! — хрипло выдавил из себя Кирилл, растерявшись.
— Я, я…
— Живы?!
— Старую гвардию не так-то легко сжить со света! Я, знаешь ли, в свое время тоже зеленью обзавелась! — пошутила бабка, рассмеявшись.
Она раза три постучала об пол посохом, и перед нею из синего пламени возник небольшой столик с едой и чашками для чая. Немного поворчав, она разлила чай, показывая на место рядом с собой.
— Жизнь там поганая, но если все уйдем, человеку с бедой некуда будет пойти. Ты уж не сердись, что я Светку хочу через тебя вывести в люди.
— Какую Светку? — не понял Кирилл.
— Ту самую, которую в люди вывожу, — повторила Авдотья, издав смешок. — Мы породнимся с тобой скоро.
— Вы что-то путаете, моя жена умерла, когда ей было три года. Я нашел эту информацию в своем банке памяти.
— Та, да не та! Ты строгий мужик, вот и возьми Светочку в жены, — посоветовала старуха. — Я не знаю, кто бы ей еще подошел. Она как ты — вдова. Но мужа ее убили, а ее не дозвались. И пряник, и кнут претерпела.
— Вы бы мне еще Ирину посоветовали — она тоже ваша внучка, — раздражаясь, но не смея выставить старуху, недовольно бросил Кирилл. — Вы уж как-то сами. А выбрал меня кот, а не вы, вы не могли обо мне знать.
— Не торопись, больно ты скор, — прошамкала старуха, прикусывая размоченное печенье. — Я детям не доверила бы и медной монетой распорядиться. Я не про ту Свету, а про ту, которая сегодня примет смерть, если не поможешь остановить.
Кирилл молча разглядывал старуху, и доверяя, и не доверяя. Там, на земле, он бы вряд ли прошел мимо чье-то беды, но здесь вдруг испытал тревогу, словно кто-то предупреждал: не верь, не верь…
— Короче, что я должен сделать? — напрямую спросил Кирилл.
— Выйти к ней отсюда и поговорить. Три месяца осталось до нового учебного года. А живет она в городе с отцом и матерью. Книгу ей никак не оставить. Да она ей не шибко нужна, сама до всего додумалась. А до двери сама не дойдет. Кот твой у нее живет, помогает, но не верит она ему, а Черемушки — слова такого в голове нет, и не подсказать. Вас на каникулы отпускают, так поживи маленько у тетки своей, а перед экзаменами забери ее к себе.
— Я должен посоветоваться с Гоблином… Как? Кот не здесь?! А как же я выйду? Ну, то есть, обратно попаду?! — испугался Кирилл.
— Вот это другой разговор, посоветуйся. А кот вернется, когда кликнешь. Он на всех один — он же дух! — старуха повеселела, и даже как будто помолодела. — Вот адресок. Ты поторопись… позвони… мол, ошибся, а голос приятный ее распознал, что молодой скажи, что приедешь к ней скоро… тут и телефончик есть. Ах да! — старуха внимательно посмотрела на Кирилла, размышляя. — Яшу надо просить… ты варенье-то ешь, я сама варила, малину на земле собираю…
Она вдруг, как профессор и куратор, торопливо растворилась в пространстве, оставив его наедине со своей растерянностью. А через пару минут, когда Кирилл собирался встать из-за стола, вернулась с Гоблином.
— Ах, Авдотья Захаровна, что же вы молчали-то?! — Гоблин почесал за ухом, оценивающе смерив Кирилла. — Справиться, не с таким справлялся. Мы все уладим. Но вы сами такие вопросы не решайте больше в одиночку! — упрекнул он старуху. — Кир, дельце есть… Ты ж вещмешок собрал уже?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
