Волк в пыли — с индейского.
Цапля, лягушка и рак — тоже.
<Волга и Вазуза — Даля>
Шат и Дон — народное предание (мною записано).
Две лошади —
мое.
Собака и повар —
Перепелка —
Топор и пила —
Извините, если забыл еще что-нибудь. Нашел ваше письмо. Мышь под амбаром — с индейского.
Судома —из хрестоматии Перевлесского.
Лев и лисица — Эзоп.
Заяц и гончая собака
мое».[286]
Равное наследство
Теленок на льду
Сова и заяц
Несомненно, что этим запросом Страхова была вызвана заметка Толстого общего характера об источниках материалов «Азбуки», помещенная в качестве примечания к оглавлению первой и второй книги.
16—17 октября 1872 г. Толстой извещал Страхова, что послал в «Московские ведомости» объявление об «Азбуке», и добавил при этом: «Я написал: выйдет 1-го ноября (ошибся ли я?). Если вы одобрите объявление, то напишите такое же или измените. Надо прибавить то, что при требовании стольких-то экземпляров делается столько-то % уступки (так, как обыкновенно делается, я не знаю, сколько)». Объявление послано было с А. А. Фетом, который, по словам Толстого, «всё перепутал», и оно не было напечатано. Толстой написал новый проект объявления и послал Страхову в письме от 20—21 октября 1872 г., прося его «придумать лучшее или сократить и печатать».[287]
Страхов немного переработал и дополнил проект Толстого и напечатал его в газете «Московские ведомости» (1872, № 275 от 31 октября).[288] В конце октября или в первых числах ноября 1872 г. было закончено печатание четвертой книги «Азбуки». При составлении оглавления этой книги Страхов просил Толстого указать источники некоторых произведений, вошедших в эту книгу. В письме от 20—21 октября 1872 г. Толстой отвечал ему: «Два товарища (с медведями басня?) — Эзопа, Лев, волк и лисица — Эзопа, Волк и мужик — народная, Отчего зло на свете — с индейского. Дуб и орешник, Наседка и цыплята, Корова и козел, Лисий хвост, Дергач и самка — мое.[289]
22—23 октября 1872 г. Толстой отвечал на новый вопрос Страхова относительно характера обложки и титульного листа для «Азбуки»: «Какая обертка и первый лист? Надо самую простую.
Азбука
гр. Л. Толстого
1 книга».[290]
Продолжая просматривать отпечатанные книги «Азбуки», автор натолкнулся на ошибку в третьей книге и по этому поводу спешно писал Страхову в том же письме: «Ужасная опечатка на 144-й стр. 3-й книги.
Напечатано:
Из 32-х разложи на 8 частей по 1 (1 × 8) и т. д. —
Надо:
Из 32-х разложи на 4 части по 1 (1 × 4) и т. д.
Эту невозможно оставить. Она в самом начале упражнений умножения. Необходимо сделать наклейку».
Однако, это была не опечатка, а точное воспроизведение текста списка, в котором была допущена эта ошибка и которую не заметил Страхов. 26—27 октября 1872 г. Толстой вторично писал Страхову по этому поводу и предлагал исправить ошибку не путем наклейки, что должно было вызвать большую переработку текста, а изменением чисел.[291]
До отправки этого второго письма Толстой получил от Страхова письмо, в котором последний, повидимому, предлагал какой-то другой выход из положения. Толстой не согласился с ним и добавил в том же письме: «Распечатываю на железной дороге, получив ваше письмо. Непременно как здесь написано, т. е. 32 : 4».[292] Опасаясь, что второе письмо не дойдет до Страхова, Толстой 30 октября 1872 г. отправил ему третье письмо, повторив в нем свои указания относительно способа исправления ошибки.
Пользуясь указаниями Толстого, Страхов исправил ошибку, но несколько иначе, чем предлагал Толстой, и в таком виде переработанная 144-я страница вместе с лицевой 143 страницей были набраны и отпечатаны вновь, и этот лист был вклеен в третью книгу «Азбуки», но не во все экземпляры издания (неизвестно, в каком количестве, но остались экземпляры с этой «ужасной опечаткой»).
VIII
В начале ноября 1872 г. «Азбука» вышла в свет в количестве 3600 экземпляров («Правительственный вестник» 1872, № 269 от 12 ноября). Относительно цены и способа продажи «Азбуки» Толстой имел длинную переписку с Страховым и П. А. Берсом еще до выхода книги.[293]
В результате этой переписки «Азбука» была пущена в продажу по 2 рубля, то есть по 50 копеек за книгу. Книгопродавцам решено было отпускать книги только за наличный расчет, делая им уступку в 20 процентов. П. А. Берс устроил один склад «Азбуки» у себя на квартире, а другой в в книжном магазине «для иногородних», который взял на себя пересылку книг в провинцию.
Толстой был твердо убежден, что «Азбука», несмотря на ее высокую цену, разойдется очень быстро, и он уверенно писал Страхову около 1 октября 1872 г.: «Первое издание разойдется сейчас же; а потом особенности книги рассердят педагогов, всю книгу растащат по хрестоматиям, и книга не пойдет.[294] В этом убеждении поддерживал Толстого и Берс, писавший ему 20 октября 1872 г.: «3600 экземпляров разойдутся, по всей вероятности, очень скоро, и новое издание придется начать в самом непродолжительном времени.... Но об этом Страхов при свидании хочет поговорить с тобою подробно». Свидание Страхова с Толстым произошло 6—8 ноября 1872 г. в Ясной Поляне. Во время этого свидания они, очевидно, и переговорили «подробно» о новом издании «Азбуки», и Страхов взял на себя исправление «Азбуки» для этого издания.
Толстой с нетерпением ждал от Берса сообщения о том, как идет распродажа «Азбуки», но тот молчал. Недели через две после выхода книги он сам запросил об этом, и Берс писал в ответ 30 ноября 1872 г.: «В последнем твоем письме ты напугал меня своим нетерпением, но «Азбука» так недавно вышла в продажу, что я находил лишним уведомлять тебя о той мелкой распродаже, которую я вел до сих пор. Требования поступают только от одних петербургских книгопродавцев и притом весьма ограниченные, и несколько требований частных лиц из провинции. Можно прямо сказать, что «Азбука» еще не пошла; даже нет еще никаких критик и разборов — очевидно, что она еще совсем неизвестна. Книгопродавцы предвещают ей успех, но время к тому еще не наступило.... «Азбуки» продано у меня до 200 экземпляров и в магазине «для иногородних» до 300 экземпляров. Для двухнедельной распродажи это хорошо, но я жду лучшей». Но 8 декабря 1872 г. П. А. Берс писал уже в другом тоне: «К сожалению, приходится писать всё вещи весьма неутешительные. С 29 ноября по сегодняшний день распродано у меня 60 экземпляров. Мне кажется, что «Азбука» понемногу глохнет и — чего доброго — совсем заглохнет». 18 декабря 1872 г. Берс сообщал, что «Азбуки» с момента ее выхода распродано: 1 части — 292 и 2, 3, 4-й — 262 экземпляра. Чтобы повысить интерес к «Азбуке» и увеличить ее распродажу, Берс, с разрешения Толстого, разослал дополнительно экземпляры последней по редакциям журналов и газет и увеличил число публикаций о ней в газетах. И в том же письме к Толстому он выразил надежду, что «теперь «Азбука» пойдет успешнее».
Но надежды его не оправдались. Распродажа «Азбуки» уменьшалась с каждым днем. 22 февраля 1873 г. П. А. Берс писал сестре Т. А. Кузминской: «Азбука» приводит меня в отчаяние. До сих пор еще кое-как распродавалась, а в последнее время продажа совсем прекратилась, а у меня остались нетронутыми 2000 экземпляров, которые я теряю надежду продать». В том же неутешительном тоне писал Берс и Толстому 23 февраля 1873 г.: «Продажа «Азбуки» идет всё хуже и хуже. Сообщаю тебе это так часто, потому что обязан сообщать, а иначе и не писал бы».
Одной из главных причин неудачи, постигшей «Азбуку», было то, что она как учебник не была одобрена для школ Министерством просвещения. По выходе в свет «Азбуки» Толстой послал ее министру просвещения Д. А. Толстому вместе с письмом, в котором просил последнего одобрить книгу для школ, но в течение двух лет он не получил от министра не только одобрения «Азбуки», но даже и ответа на свое письмо.[295] В незаконченном ответе критикам «Азбуки», написанном в конце февраля или в первой половине марта 1873 г., Толстой с возмущением писал об этом: «И на письмо мое к министру народного просвещения я, противно самым элементарным правилам учтивости, не получил даже ответа».[296]
Несомненно и то, что неуспеху «Азбуки» в значительной степени содействовало не раз проявленное подозрительное отношение царской администрации к новаторской педагогической деятельности Толстого.
П. А. Берс же считал виновником неуспеха книги и самого Толстого, который «при распродаже «Азбуки» хотел быть исключением и переломить книгопродавцев», в которых, «вся сила и власть распространения книг». «Нельзя предполагать, — писал он Толстому 8 декабря 1872 г., — чтобы книга делалась известною вследствие одних публикаций, надо главное, чтобы ее распространяли книгопродавцы, а для того надо, чтобы продажа книги была им выгодна, а иначе они ее не только не распространят, но будут еще и прятать и держать в магазине только на случай требования». Так они и поступали с «Азбукой», в распродаже которой не были заинтересованы, так как автор делал им небольшую уступку и отпускал книгу только за наличный расчет.
