Карендэн опять потерлась своей щекой о его, повернулась и пошла назад. Тельвин даже не мог смотреть, как она уходит, так его собственный взгляд не мог оторваться от пронзительного взгляда больших глаз золотого дракона.
— Кто ты такой? — наконец выдавил он из себя.
— Я Король Драконов, — ответил золотой дракон.
— А имя?
— Я знаю тебя лучше, чем ты знаешь сам себя, и тем не менее жестокая необходимость не дает тебе узнать получше меня, — ответил дракон. — Ты хорошо послужил мне, и жаль, что этот краткий момент встречи и расставания, когда мы наконец познакомились, для тебя будет достаточно горьким.
— То есть мне не нужно служить тебе больше? — спросил Тельвин.
— Ты больше не сможешь служить мне, — ответил Король Драконов, поднимаясь на ноги и медленно идя к нему. — Пришло время мне самому сражаться в моих собственных битвах и использовать мою собственную силу и мое собственное коварство, а не заклинания волшебников давно забытой империи. Да, во мне по-прежнему живет искушение иметь тебя поблизости, защищаться твоей силой и использовать твои привычки, но пришло время вернуть Повелителя Драконов обратно в его долгий сон.
— Кто ты такой? — еще раз спросил Тельвин. — У тебя должно быть и имя, а не только титул.
Король Драконов навис над ним, глядя на него сверху вниз. — Я золотой дракон по имени Тельванир. Я тот, кем ты станешь.
Внезапно яркая вспышка света скрыла от Тельвина мир сновиденья. В течении нескольких мгновений слепоты его охватили какие-то странные ощушения, которые он не мог описать, как будто его затащили в какое-то место, а потом вышвырнули обратно. Он ощутил себя листом бумаги, который сложили по-новому, придав ему другую форму, но без боли. А потом охвативший его поток света сменился холодной успокаивающей темнотой.
Открыв глаза, Тельвин понял, что он лежит на холодной траве дна оврага, находившего рядом со святилищем Сумеречная Пустошь. Он мигнул и поднял голову, причем чувствовал себя странно и неудобно, как если бы его тело служило ему не так, как ожидалось. Была ночь, темная и спокойная, но площадка перед храмом была залита мягким золотым светом. Карендэн быстро подощла к нему и помогла встать. Он едва не отшатнулся от нее, так как воспоминание о ее предательстве было еще слишком свежим. Но когда он сел на ягодицы и посмотрел на самого себя, то все понял. Заклинание было уничтожено, и он принял свою настоящую форму, став тем самым золотым драконом, которого он повстречал в мрачной крепости во время сна. Сэр Джордж стоял перед ним, такой маленький, что казался чуть ли не ребенком; он выглядел обеспокоенным и, чуть ли впервые в своей жизни, потерявшим дар речи.
Тельвин поднял голову и огляделся, внезапно сообразив, что они не одни. На всех площадках вдоль края оврага находились драконы всех цветов, сотни драконов, неприязненно глядевших на него. Многие, расталкивая передних, пытались пробиться вперед, чтобы посмотреть на него поближе, хотя и оставались достаточно далеко. Еще больше сидели на камнях на дальних краях площадки, там, где овраг резко суживался. И не больше трех дюжин громадных созданий рискнули расположиться на самой площадке, причем почти все они были золотыми, собравшимися вокруг него в почтительном молчании.
— Жрецы вернулись в Сумрачную Пустошь, — тихо сказала ему Карендэн. — Нас слишком мало для сражения, но я боюсь, что драконы-хулиганы заставят нас биться. Они очень испуганы.
— Не понимаю, — резко сказал Тельвин, причем его голос едва повиновался ему. — Чего они хотят?
— Они хотят убедиться, — ответила Карендэн.
В этот момент все драконы поднялись, что-то крича от ярости и страха. Жрецы на площадке закричали в ответ, а потом образовали кольцо вокруг него, встав лицом к катящейся на них волне ярости и гнева. Тельвин чувствовал себя крайне неудобно, сознавая, что не в состоянии защититься. Он не мог телепортировать на себя доспехи Повелителя Драконов, так как не знал, как принять свою старую форму. И конечно он не мог сражаться, как дракон. Какое-то мгновение он даже сомневался, что сможет идти. Ему еще предстояло научиться пользоваться своим огромным телом и чудовищной силой.
Драконы внезапно остановились и, переговариваясь между собой, задрали головы вверх. С неба спускался золотой дракон, замедляя свой стремительный полет могучими взмахами огромных крыльев. Вот он приземлился перед атакующей волной драконов, поднял заднюю ногу и ловко достал из-за спины огромный меч, который висел там в специальных ножнах.
— Я Мартэн, Первый Спикер Парламента Драконов, — грохочущим голосом объявил он. — Я предупреждаю вас всех, что если вы во второй раз попытаетесь осквернить святость этого места и отрицать волю Великого, мой меч ответит вместо меня!
Внезапно Тельвин сообразил, что Мартэн прилетел не один. Дареша, Джерадэн и другие короли золотых драконов летели вслед за ним, сопровождаемые своими отрядами. Некоторые из собравшихся быстро слетели вниз и присоединились к лояльным драконам на площадке, но значительно больше число остались на краях оврага, слишком злые, чтобы отступить. Драконов-хулиганов было все еще намного больше, чем защитников внизу. Несмотря на все усилия Тельвина помешать драконам воевать, отчаянная битва не на жизнь а на смерть была готова разразиться между них самих.
— Что я могу сказать им такого, что заставит их думать иначе? — спросил Тельвин своих товарищей.
— Не думаю, что ты можешь что-то сказать, — ответила Карендэн. — Это наше наказание — вся мудрость драконов куда-то исчезает, когда нами обладевает страх или гнев.
Тельвин попытался встать, решив любой ценой остановить сражение. Он сумел встать, но качался и шатался, едва не падая. Драконы-ренегаты молчали и глядели на него, как если бы они бы не способны испугаться врага, который едва стоял на лапах. Тельвин испугался, что они поймут его уязвимость и воспользуются моментом. Один из самых больших красных драконов скользнул вниз на площадку и приземлился почти перед самым Мартэном. На удивление золотой дракон только посторонился и дал ему пройти. Тем не менее Мартэн не опустил свой меч, держа его обеими руками и направляя в сторону остальных. Тельвин был уверен, что этот красный дракон — Джердар, и что остальные будут сражаться или нет в зависимости от того, что он сделает.
— Я знаю тебя, — сказал Джердар, глядя на Тельвина. — Я припоминаю, что много лет назад ты пощадил меня. Но даже если бы я забыл, мой друг Мартэн обязательно напомнил бы мне это. Но мы по-прежнему не знаем, пришел ли ты чтобы служить нам или завоевать нас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
