Надежда поднимала голову, когда я начинала вспоминать, как Михель снял меня с лошади и нес до комнаты. Вроде бы и не было ничего такого, а вот поди ж ты, врезалось в память намертво! Но постепенно мечты и фантазии уходили на второй план и с тяжелым вздохом на первый выезжала суровая реальность. Приближался назначенный герцогом срок для моего отъезда в Эрсен и надо было подготовить себе пути отхода.
Самым простым в этом мире оказалось приобретение оружия. Никто не удивился, застав меня в оружейном амбаре и роющейся на полках. Даже наоборот, еще и помогали найти мешок с болтами, который добрая душа примостила к наконечникам для стрел, а уж в поисках ножа и вовсе приняли участие все, кому не лень. Тем временем я вытащила свой арбалет и проверила его на заднем дворе - все было в порядке, можно было складывать вещи. Болты я перепрятала поближе к входу, чтобы заскочить, забрать и убежать, арбалет тоже переехал в более удобное место, а два ножа я засунула в голенища сапог и принесла в комнату. Там я уже приготовила мешок, чтобы складывать пожитки. Самым трудным было найти деньги, но это я отложила на потом - в поясе у меня осталась одна золотая марка и пять серебряных, а медных монеток я еще успею наменять по дороге. Еще стоял вопрос - чем добывать огонь по пути? Кресало было в кухне, там же можно было утащить котелок, а вот как стащить хоть какие-то припасы из кладовой...
Народу в Штальзее осталось мало и можно было пройти по всему коридору и не встретить никого. Рано утром, точнее, поздно ночью, я пошла в сторону кухни, вполне обоснованно рассчитывая, что Клотильда должна когда-то спать. Света там не горело, но я уже нормально ориентировалась в темноте и поэтому без страха толкнулась в дверь трапезной, а оттуда - в кухню. В полосе лунного света была видна здоровенная плита, котлы и сковороды над ней и даже еще в топке теплились красные угли. Издалека я примечала, куда можно было бы положить кресало, но ночью найти его было практически невозможно. Вспотев от страха, я шарилась по полкам, но под руки не попадалось ничего похожего на эти камешки. Плюнув на подлое кресало и чистоплотную Клотильду, я стала ощупывать котелки, прикидывая, какой из них мне больше подойдет. Внезапно в ночной тишине раздался звук, от которого у меня по спине побежали мурашки и я мигом присела и поползла на четвереньках за огромную плиту - в трапезной скрипнула дверь и раздался еле слышный шорох одежды. Кто-то решил посягнуть на кухонное хозяйство? Кто может ходить тут ночью? Шорох не повторялся, но я уже кожей чувствовала, что кто-то стоит за дверью и сидела тихо, не выдавая себя. Небо за окном уже стало окрашиваться в светло-розовый цвет, когда неизвестному надоело караулить в трапезной и дверь опять еле слышно скрипнула. Я облегченно вздохнула, подняла голову и тут же наткнулась взглядом на небольшой котелок, прихватив его с собой без зазрения совести. Камешки кресала так и не обнаружились, но испытывать судьбу больше не следовало и я поспешила покинуть кухню. В коридоре было темно, вдалеке слышались голоса и, повернув к лестнице, я вдруг ощутила, что в темноте кто-то стоит. Донеслось еле различимое движение воздуха с легким запахом пота...я не выдержала и опрометью помчалась наверх, прижимая к груди драгоценную посудину. Останавливаться и выяснять, кто там караулил, смелости уже не хватило.
За два дня я собрала в комнате все, что могло пригодиться в дальней дороге. Одеяло удалось стащить из одной из комнат первого этажа, где проживал кто-то из стражников. На конюшне я совершенно спокойно забрала моток веревки - кто знает, откуда придется спускаться самой или спускать те же вещи. Сложила запасные штаны и рубашку, унесла с собой иголку и нитки, сложив все в мешок. За ужином все обсуждали, что могло случиться около Корца, но известий об отряде Рихтера и Юнга пока не поступало.
- Да чего ты сырость тут разводишь, - вполголоса выговаривала фрау Эльза одной из служанок за столом в трапезной, можно подумать, впервой они уехали! Сама подумай, что там какие-то полуголодные оборванцы против нашей стражи! Один герр Конрад с Освальдом пятерых стоят, они не вчера мечи в руки взяли, да и остальных учили на совесть...сейчас же перестань пускать слезы, а то на всю ночь засажу за штопку простыней! Небось вчера полдня ничего не делала, только сопли утирала подолом...на месте твоего ненаглядного я бы первым делом спросила, когда вернется, а чем ты занималась, пока меня не было? Учти, бездельников никто не любит!
Девица промолчала, не осмеливаясь огрызаться, и весь вечер возила ложкой в миске с нетронутым ужином, низко опустив голову.
Отряд вернулся к середине следующего дня и Штальзее забурлил, как перегретый котел. Сначала раздался крик дежурного со стены, потом ему ответили от ворот, а уж дальше эстафету подхватили свободные от несения службы солдаты и завизжавшие служанки, мигом ухватившие новость о возвращении. В широко распахнутые ворота въезжали грязные и запыленные стражники, приветствуя высыпавших им навстречу. Выйдя вместе со всеми во двор, я напряженно рассматривала прибывших, боясь не увидеть знакомую фигуру, но облегченно вздохнула уже на втором всаднике. Процессия медленно втягивалась во двор, мужчины спрыгивали с лошадей в образовавшемся кругу и вдруг одна из девушек бросилась на шею мужчине с перевязанной рукой:
- Карл! Карл...- она уткнулась ему в грудь и заревела во весь голос.
- Да ты чего, - он неловко отвел в сторону перевязанную руку, чтобы не испачкать девушку, - да ерунда это, чуть прихватили только...
Остальные ухмылялись, поглядывая то на парочку посреди двора, то по сторонам, а вокруг них уже начиналась веселая суматоха, которая всегда сопровождает подобные встречи.
- Витек, чертов сын, ты где? - голос Конрада покрыл головы, - я тебя прикажу кнутом выдрать, бездельник!
- Да здесь я, герр Конрад, - завопил, подпрыгивая на месте, тощий конюх, - я уж тут давно стою, только до вас не добраться! Подождите, сейчас лошадей заберу, ваша милость!
- Витек, я тебя в следующий раз с собой возьму, чтобы ты поменьше на сеновале с девицами валялся! - Рихтер сделал самую зверскую рожу, оглядываясь вокруг, - обрадовался, что все уехали? Выпорю собственноручно! - но пройдоха уже подхватил двух лошадей под уздцы и уводил их подальше от начальственного гнева.
Вместе с въезжающими солдатами во двор ввели троих мужчин со скрученными веревкой руками. Каждый был привязан на длинной веревке к лошади и вид у них был, прямо скажем, удручающий. Лохматые, грязные, с прорехами на штанах, двое с кровоподтеками на запыленных лицах, у одного разбитый до крови рот и через драную рубашку просвечивают здоровенные ссадины на плечах и спине. Стражники отвязали их и согнали к стене, под которую они повалились, как подкошенные. На этом же самом месте когда-то сидела и наша семерка...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
