Как всегда, их разделял массивный каменный стол и прозрачный магический экран. Оранжевый глаз разрушителя был направлен на подопытного. Уорток начал сеанс, пробормотав несколько простейших заклинаний. Овер постарался скрыть напряжение, когда из зеленоватой грани повторителя появилась бледно-голубая ленточка кинетического примитива.
– Сегодня мы поработаем с ослабленными заклинаниями, – пояснил ученый. – Возможно, тебе будет трудней контролировать их.
Овер мысленно не согласился с ним – золотая ниточка его магического щупальца уже захватила магический сгусток, это было ничуть не сложнее обычных упражнений.
– Попробуй сдвинуть камень, – продолжил Уорток.
Подопытный выбрал один из гладких тренировочных камушков и дотронулся до него магическим орудием. Снаряд пополз по столу, очень медленно и надолго замирая, – ложная гипотеза профессора может оказаться весьма кстати. Овер не хотел рисковать и продолжал упражнения с камушками, демонстрируя контроль над слабой магией. Дождавшись, когда в его распоряжении окажется пять голубых ленточек, он начал действовать. Два камушка неуверенно преодолевали стол, когда Овер сжал одно из «сэкономленных» заклинаний и бросил по направлению к двери. Он чувствовал, как сгусток поднырнул под экран, но в толще камня завибрировал, натыкаясь на невидимые препятствия, и растаял. Овер, впрочем, и не надеялся на легкую победу. Пришлось ждать, когда профессор выдаст ему еще одно заклинание. Понадобились три неудачные попытки, чтобы Овер догадался поплотнее обернуть заклинание магической плотью манипулятора – избитый неизвестной силой сгусток кинетики вынырнул за щитом, потеряв более половины энергии. Но древний замок оказался довольно сложной штуковиной – судорожные движения узника лишь попусту расплескали оставшуюся магическую силу.
Заметив пот, капающий со лба подопечного, Уорток решил прервать эксперимент:
– Пожалуй, на сегодня хватит.
Овер чуть было не закричал, что полон сил и жаждет продолжить, но вовремя сдержался – подобное усердие могло насторожить ученого, к тому же он действительно устал.
Овер никогда не видел ключа и ничего не знал о механике замка, поэтому во время следующего эксперимента он почти отчаялся найти нужное приложение магической силы. К счастью, Уорток был чрезвычайно увлечен замысловатым движением камней по столу. Оверу не составляло большого труда передвигать три камешка по сложным независимым траекториям – его магический манипулятор мог изгибаться под любыми углами, образовывать петли и кулаки. В отличие от своего подопечного, профессор не мог видеть движения магнетических полей и пытался экспериментальным путем описать технику манипулирования магией. Столь сложный путь позабавил бы Овера – Уорток давно (со времени их первой и последней стычки) не пытался просто спросить подопечного, как он это делает. Впрочем, вряд ли бы Овер сказал правду.
Внезапно замок поддался. Ни экспериментатор, ни подопытный не ожидали этого. Первым пришел в себя Овер – четыре оставшихся заклинания нырнули под щит. Изогнувшаяся плеть манипулятора смогла протащить через камень лишь три из них, причем от одного кинетического примитива почти ничего не осталось. Зажегся, высвобождая заклинание, оранжевый кристалл разрушителя. Но золотистая нить уже обвивала глазное яблоко профессора, стремясь к мозгу. Первый сгусток лишь кольнул сосуд в голове Уортока, второй задел нерв, залив тьмой глаза. От третьего поврежденный сосуд лопнул, мгновенно освободив сознание ученого. Разрушитель разрядился в экран. Овер лишь мельком заметил белую вспышку и падение отброшенного взрывом тела своего тюремщика.
«Странно, что после всего этот Уорток еще остался жив, хоть обожжен и частично парализован. Надо обязательно его навестить, чтобы не перечитывать все три тома», – подумал Драммр.
ГЛАВА 25
– Ты опять за свое, Заниша. И для чего я только согласился выучить твой язык? Чтобы слушать эту бесконечную чушь про побег? – Энджанга не смотрел на напарника. Ему хотелось, чтобы госпожа велела принести воды, тогда и он бы смог сделать пару глотков. А еще лучше, потребовала бы винограда или оливок.
– Это наш язык, твоих родителей и предков. И когда ты наконец поймешь, что человек не может так жить, мы должны хотя бы попытаться сбежать.
Нет, Энджанга не собирался бежать. Раб считал, что тягаться с могуществом вердугов равносильно самоубийству. Сколько Заниша ни рассказывал про огромные города, великих воинов и магов их народа, для рожденного в неволе это были всего лишь слова. Да и жилось ему не так уж плохо. Вердуги считали чернокожих существами, предназначенными специально для рабства, а потому ценили много выше испорченных солнцем светлолицых. Заниша называл их труд унизительным. Энджанга не понимал, как может унизить паланкин верховной жрицы на плечах и ее мелкие поручения. Куда лучше, чем работать в поле или на рудниках. Были в его цвете кожи и другие преимущества. Энджанга мог отобрать вещь или еду у другого раба, взять любую белую рабыню.
– Мы могли бы бежать на север, – похоже, что-то он пропустил в болтовне напарника. Обычно их обсуждения упирались в одно и то же – по словам Заниши, до спасительных джунглей на юге было не меньше двух недель ходу по густозаселенным землям Пяти. Теперь появился новый вариант.
– На севере тоже живут белые люди? Заниша кивнул.
– И ты думаешь, они будут для нас лучше вердугов?
– Думаю, кто угодно будет лучше вердугов.
Ответ прозвучал не слишком уверенно, и Энджанга поспешил закрыть тему побега, по крайней мере на этот раз:
– Если ты не заметил, здесь намечается война. Как ты думаешь, что сделает первый попавшийся арбалетчик, колдун или Темный знает кто еще есть у этих людей? Лучше уж нам посидеть у носилок госпожи Рашир, чтобы сберечь свои черные шкуры.
Верховная жрица была вне себя от ярости: сначала тальпак, а теперь дерву – этот идиот хочет исчерпать дарованную ей власть еще до начала настоящей драки. И почему он так уверен, что стоит взять город, как Дасия свалится к его ногам, а сильнейшие дома поспешат направить знамена под его командование? Вызов дерву отобрал у нее последние силы. Демон-маг со странными синими отростками на голове, плоским носом, мелкими красными глазками и морщинистой кожей, свисающей, как дождевой плащ, прохрюкал что-то и отправился вниз, под стены Ревенуэра. А она совершенно лишилась сил, не могла даже приказать рабу подать воды. Через полупрозрачную черную занавеску Рашир видела, как перестраиваются войска, готовясь к атаке. Если только он подставит под удар демонов… Темный Шторм не терпел тех, кто попусту растрачивал его милости. Жрица сделала над собой усилие, поднялась на подушках и постаралась произнести громко и без дрожи в голосе:
– Эй, рабы! Подать мне воды и фруктов! И стащите мой паланкин с этой жженной солнцем горы вниз к войскам!
Капитан Трауток проснулся от истошных криков ординарца: «Вердуг! Вердуг!» Сперва он решил было, что кто-то по старой армейской привычке сыграл с ним нехорошую шутку. Просто услышал, как полковник Урди говорил: «Оставляю тебе первую роту, смотри не пропусти в город вердугов», – и решил разыграть. Не может ведь такого быть, чтобы накануне поздно ночью один полк спешно отбыл маршем на север, другой был выведен за Тагру, а утром враг появился под стенами города? Или может? Капитан колебался лишь мгновение – он не слишком верил в актерский, как, впрочем, и в любой другой талант тупого деревенского увальня, своего ординарца. Одним движением Трауток скатился с высокой каменной лавки, запрыгнул в штаны и схватил кольчугу. Выбежал из комнаты, раздавая на ходу приказания:
– Стрелков на стену! Гонца в Разноцветный! Приготовить сети! Подогреть смолу! Проверить катапульты!
Два пролета – и он на стене. Вердуги приближались быстро, но гораздо больше беспокоила капитана черная точка высоко в небе, уже не маленькая, с хорошо различимыми широкими крыльями.
Эмишнутер бежал широкими, размашистыми шагами. Серая полуистлевшая хламида до пят поверх кольчуги развевалась как боевое знамя. Вышитые человеческими жилами древние символы не потускнели и не утратили силы. Поговаривали, что этот оберегающий от стали и магии балахон создала для мясника одна влюбленная жрица. Впрочем, спросить у самого вряд ли бы кто решился, особенно если при нем всегда были два здоровенных боевых тесака с широкими закругленными лезвиями. Ву-у-ву! – гудели, вращаясь, топоры – командир злился, и бойцы, научившиеся угадывать его настроение с первого дня в отряде, держались на почтительном расстоянии. Эмишнутер привык к авантюрам, после которых приходилось добирать три четверти мяса, но раньше от этого всегда был прок. Сегодня же под нож мог пойти весь отряд без малейшего смысла и пользы. Крылатый демон, отпирающий для армии ворота, – это ж придумка как минимум двухвековой давности. Конечно, госпожа Рашир вызвала им в помощь исключительного здоровяка, да и другая синемордая страшила наверняка не без пользы свои вонючие слюни расшвыривает. Но подстрелят демона северяне, а потом под стенами положат солдат магией, смолой горячей, из арбалетов. Даже его оберег в такой заварухе вряд ли сработает. А умирать не хотелось.
