что происходит. Какие-то чары околдовали его, опутав ядовитыми щупальцами повиновения. Царевич внимал матроне, все больше покоряясь ее власти.
Внезапно с потолка прямо на Рипсимэ полилась горючая смесь. Водопад огня обрушился на носителя зла, и одежды демонической женщины вспыхнули мгновенно. Издав вопль, она упала на каменный пол и принялась истерически кататься из стороны в сторону, стараясь загасить пламя, но вскоре утихла и, не подавая признаков жизни, догорала оранжево-красным дымящимся сгустком.
– Ничего себе! – Лиана с нескрываемым восхищением взирала на побоище. – Приехать в Армению и испытать такое потрясение!
Арташес изнемогал от усталости. Опустив меч, стоял, превозмогая отвращение к мерзкой Рипсимэ и непомерный гнев. На ум пришли слова деда Тиграна II: «…Гнев, подобный грозе, вырвался наружу… Он стремительно бросился с мечом на чудовище, пронзив в самое сердце… Страх, порождающий чудовищ, преодолевай достойно… Главными качествами должны быть храбрость и отвага».
Простушка Лиана подскочила к телу Рипсимэ – почерневшему, местами обугленному, и уставилась на тлеющие огоньки на пальце:
– Ой! Что это? Перстень!
С детской непосредственностью, недолго думая, стащила с пальца злодейки украшение, потерла об свой плащ, и, обратившись к царевичу, сказала:
– Я Лиана. Этот армянский перстень дала мне царица Клеопатра. Приказала утопить его в море на третий день пути, но на второй день случился шторм, а когда меня выбросило на берег, решила привезти драгоценность тебе. Вот, возьми, он твой. Надеюсь на скромную награду.
Арташес принял легендарный перстень. Тлеющие огоньки красного камня завораживали и манили. Надев на палец, почувствовал неукротимую энергию, несгибаемое упорство, безудержную ярость и неистовую одержимость.
– Драконий перстень!..
Он любовался карбункулом, прозванным гранатом, а в памяти всплыли слова деда: «Магия опасна. Никогда не полагайся на чары колдовства, независимость и самостоятельность делают наши поступки более очевидными и смелыми». Взглянув на Лиану, сказал:
– Ты получишь награду.
В зал влетела Эрмина. Обняв мужа, женщина, задыхаясь, нервно говорила:
– Арташес! Ты жив! Не ранен?..
– Любимая, я в порядке. Ты спасла меня! Еще помогли советы деда, доспехи и боевой меч. Все закончилось, и об этом должен узнать город! Почему здесь темно? Зажечь свет! Пусть как можно больше людей увидят в окнах царя сияние, озаряющее радость победы!
С этими словами, ликующий, переполненный эмоциями, вложив меч в ножны, царевич взял лучину и стал запаливать фитили канделябров и светильников.
Раздался сдавленный крик жены. Арташес обернулся, улыбка исчезла с его лица. Эрмина умоляющими глазами вопрошала о помощи, а обгоревшая Рипсимэ, со страшными ранами на лице, вновь ожившая, но дымящаяся, походившая теперь на чудовище, схватив женщину за шею сзади, душила ее.
– Зло не победить! – кричал этот монстр. – Тьма, страх и смерть соседствуют со светом жизни. Границ между добром и злом не существует! Зло притягательно и будет торжествовать, пока есть соблазны и людские пороки. Человечество обречено!..
Мысль пронеслась в голове Арташеса: «Дед все время посылает мне сигналы из другого мира… Кинжал! Его подарок. Лезвие из прочной стали, рубин в рукояти – талисман из Индии, защищающий от сил тьмы».
Чудовище, упиваясь безграничной властью над Эрминой и Арташесом, жадно наблюдало за их физическими и моральными страданиями, возвещая:
– Твоя любимая женушка, такая милая, добрая, милосердная, умирает. Тебя тоже ждет расплата…
Арташес вдруг ясно осознал, что надо делать. Выхватив из ножен кинжал, размахнулся и метнул его в монстра. Удар пришелся Рипсимэ в лоб. На полуслове, ослабив хватку, она захрипела, обмякла и сползла на пол. Темная сила повержена! Бедная Эрмина, закашлявшись, вконец обессиленная, направилась, шатаясь, к мужу, но стала падать. Арташес подхватил, бережно положил на камни пола, встал на колени, целовал, успокаивал, и ее потухший взгляд, на радость ему, вновь ожил.
Черная дымка взвилась из полусгоревшего тела чудовища и окутала Лиану. Девушка глубоко вздохнула. Со сладостным удовлетворением от полученного вознаграждения, знающая теперь себе цену, невозмутимая и исполненная достоинства, она спокойно направилась к выходу.
Тронный зал заполнялся народом. Римский гарнизон окончательно перебит, и люди, патриоты и храбрецы, узрев знак божьего гнева, чувствуя свою необходимость, потянулись к месту обитания власти. Коллективный разум, немалый опыт и житейская мудрость подсказывают идеи счастливой жизни, но без лидера, который может возглавить стремление к счастью и инициировать преображение государства, невозможно идти по неизведанной дороге, даже опираясь на здравый смысл.
Зал был полон. Заносчивая знать, обычно думающая лишь о наследственных привилегиях, и простой народ, духовно единый, с оружием в руках, стояли рядом и ждали. Появился Арташес. Весь его вид – доспехи, меч, кинжал, взлохмаченные волосы – говорил о том, что пришел победитель. Рядом с ним шла жена Эрмина. Величаво и неторопливо прошествовали к трону вельможи. Сын царя, опустившись на колено, дал возможность великому венцевозлагателю Багратуни, главе старейшин и человеку из рода, имевшего привилегию короновать царей Великой Армении, повязать на голову белую ленту-диадему, символ предводителя нации.
– Безраздельно властвуй и вселяй ужас в сердца врагов! – сказал Багратуни и подал знак.
Поднесли пурпурную подушечку с двумя золотыми венцами. Венцевозлагатель, взяв символ власти монарха – венец с изображением восьмилучевой звезды и двух орлов, – водрузил его на голову Арташеса. Преклонила колено Эрмина. Ей на голову Багратуни надел венец царицы, украшенный драгоценными камнями и маленьким золотым деревом жизни с рубиновыми плодами граната. Багратуни обратился к царевичу:
– Ты обретаешь сегодня царское достоинство. Возьми власть, вдохни жизнь в заснувшее отечество!
Взглянув на Эрмину, произнес:
– Будь опорой царю и монархии!
Подошел управитель дворца Мард и водрузил на голову царевича тиару – красный, с золотым шитьем и остроконечными зубцами головной убор армянских правителей:
– Твоя храбрость похвальна, власть безгранична, а величие духа внушает преклонение.
Старый казначей Гнуни, который пересидел в сокровищнице все драматические события, бодрый и торжественный, водрузил на шею царевичу золотую цепь с талисманом «солнце и луна»:
– Мой мальчик, ключ от Дворца власти теперь твой. Встань вровень с богами!
Когда Арташес уселся на трон, верховный жрец Мигран вложил в его правую руку скипетр – царскую регалию, атрибут верховной божественной власти:
– Скипетр вручают царю боги! Божественная сила с тобой!
Багратуни возвестил:
– Царь Великой Армении Арташес II!
Гул одобрения, ликующие крики, дружный возглас: «Слава богу Арамазду!».
Сакральный знак – скипетр – позволял говорить Арташесу от имени бога:
– Скипетром этим клянусь бороться за благоденствие армянского народа. Буду справедливым, милосердным и миролюбивым!
По залу раскатисто пронеслось торжествующее восклицание:
– Слава царю!!
Вошел румяный виночерпий с кувшином самого выдержанного вина и слуги с золотыми кубками. Виночерпий, важный и чопорный, разлив по бокалам вино, подал их царю и сановникам. Главнокомандующий Багунци выпил залпом. Царь пригубил терпкую влагу. Переволновавшийся от всех событий дня и церемонии верховный жрец Мигран отпил большой глоток и закашлялся. Жуткий и упорный кашель так донимал его, что все в зале притихли и уставились на жреца. Тот побледнел, не мог дышать и выпучил глаза; вцепился руками в горло
