Пришлось снова обследовать стены. Через час он изучил взглядом всю стену на такую высоту, на какой только мог что-либо рассмотреть, а затем принялся ощупывать ее поверхность. Безрезультатно. А между тем скрытые мониторы наверняка записывали все его действия.
Эта мысль вызвала за собой множество вопросов. Как же все-таки мониторы ухитряются следить за столькими местами в стольких мирах? Камеры, снимающие бесчисленные миры, должны быть недоступны для обнаружения. Какие-то особые постоянные магнитные поля? И они передают картинки через какие-то особые врата в усыпальницу? Если все эти записи сохраняются в некоем архиве, то он должен занимать исполинскую площадь. Может, он скрыт внутри этой планеты?
Но какой-то смысл во всем этом все-таки должен быть!
— Кикаха! — позвала Анана.
Он подбежал к ней:
— Что?
— Тот человек — ну, помнишь, мы видели его в летающем дворце Лавалитового мира. Я только что заметила его!
— А где он был — знаешь?
Анана покачала головой:
— Он шел по лесу. Но такие деревья могут расти и на Земле, и в Многоярусном мире, и на сотне других планет. Ни зверей, ни птиц я не видела.
— «Все страньше и страньше» — вздохнул Кикаха, затем снова посмотрел вокруг и добавил: — Не думаю, чтобы нам удалось разузнать здесь что-либо еще. Мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать, надеясь, что мелькнет изображение Рыжего Орка, или незнакомца в старинном костюме, или — хотя видит Бог, как бы мне этого хотелось! — Вольфа с Хрисеидой.
— Но мы могли бы когда-нибудь вернуться сюда, повторив свой путь через врата.
— Мы вернемся. А теперь пора уходить. Мне не очень хочется снова в башню, но у нас нет выбора.
Они подошли к стене, где находились невидимые врата, через которые им удалось проникнуть сюда. Кикаха поднес к губам рог и затрубил. Воздух замерцал, и они увидели помещение в башне, которую недавно покинули. Анана шагнула через врата, а Кикаха — за ней по пятам. Но, проходя, он обернулся бросить последний взгляд на усыпальницу.
И увидел, что куб заполнился множеством лучей разных цветов и оттенков. Они вспыхивали, гасли и в мгновение ока сменялись другими лучами. Существо, окутанное оранжевым сиянием, начало медленно погружаться на дно куба.
— Погоди! — крикнул Кикаха.
Но склеп уже скрылся из глаз. Кикаха успел лишь заметить, как приподнялась крышка куба. Он не стал объяснять Анане, зачем снова трубит в рог. Однако на сей раз вход в гигантскую гробницу не открылся. Вместо этого их перенесло совсем в другое место — и опять началась цепь перемещений.
В конце концов они очутились на цветущей равнине. Далеко впереди виднелся густой лес, а за ним вздымалась скальная стена — такая высокая, что вершины ее Кикаха не видел. Стена тянулась вправо и влево сплошным нерушимым барьером. В ярко-зеленом небе сияло солнце, такое же желтое и яркое, как на Земле.
У них хватило времени выбежать из зоны действия врат, пока те не понесли их снова по кругу, потому что Алофметбин, что в переводе означает «Многоярусный мир», Кикаха любил больше всех прочих вселенных. А громадная скальная стена во многих милях впереди представляла собой один из пяти поистине колоссальных монолитов, образовывавших вертикальные части этой планеты, созданной в виде Вавилонской башни. Кикаха с Ананой находились на одном из таких монолитов, хотя пока не знали на каком.
Анана, переводя дух, спросила:
— А тебе не показалось, что врата предоставили нам такую возможность? У нас в избытке хватало времени отбежать от них.
— Похоже, будто поезд, следующий без остановок, притормозил немного, чтобы дать нам возможность спрыгнуть.
Она кивнула. Лицо ее сделалось мрачным.
— Думаю, кое-кто специально подстроил все так, чтобы мы сошли именно здесь.
— Рыжий Орк!
4
— Это кажется наиболее вероятным, — кивнула Анана. — Он мог создать эту цепь и западню для одного из своих многочисленных врагов. И, вполне возможно, сделал это задолго до того, как на сцене появились мы с тобой. А может, она служила ему аварийным выходом на случай, если понадобится срочно уносить ноги.
— Все может быть. Как говаривала ваш тоанский философ, Манату Ворцион, «порядок складывается из беспорядка, а в беспорядке есть свой собственный порядок». Но в любом случае мне все это кажется очень подозрительным.
— А когда тебе что-нибудь не казалось таким?
— Когда еще жил на Земле, хотя даже там был человеком, которого ты могла бы назвать осмотрительным. А то, что произошло со мной, после того как я попал сюда, научило меня доверять лишь очень немногим людям и просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед. Хочешь долго жить — гляди в оба. Это не паранойя, когда ты подозреваешь или уверен в том, чего на самом деле не существует. Опасности же, о которых я думал, существовали или могли существовать.
— Почти все Владыки параноики. Паранойя — одна из глубинных составляющих нашей культуры. Большинство тоанов не доверяют никому, в том числе и самим себе.
— Ну что ж, давай углубимся в страну Паранойю, — со смехом предложил Кикаха.
Они пошли по равнине, то и дело поглядывая на небо, внимательно рассматривая траву впереди и оборачиваясь назад. В траве могли прятаться змеи или большие хищники. В небе тоже мог появиться кто-нибудь опасный. Но в течение первого часа на глаза им попадались только насекомые в траве да пасущиеся поодаль стада четырехрогих антилоп и слонов с четырьмя бивнями.
А потом в зеленом небе возникла черная точка, которая быстро увеличивалась в размерах. Несколько минут спустя точка приобрела очертания ворона. Ниже он не опустился, но продолжал лететь в том же направлении, что и путники. Глядя, как он описывает круги, Анана с Кикахой заподозрили, что он следит за ними.
— Возможно, это один из тех гигантских говорящих воронов, которых создал в своей лаборатории Ваннакс, когда был Владыкой этого мира, чтобы те служили ему шпионами и посланцами, — сказал Кикаха. И добавил: — Мне все больше и больше кажется, что Рыжий Орк следит за нами.
— Или кто-то другой.
— Я лично ставлю на Орка.
— Полагаю, это может быть робот, замаскированный под птицу, — продолжил свои рассуждения Кикаха. — Но если так, то им управляет Владыка, а это выглядит маловероятным.
— А когда мы сталкивались с чем-то, кроме маловероятного?
Они сделали привал, и теперь Кикаха лежал на спине, положив руки под голову и наблюдая за птицей в небе. Анана полулежала, облокотясь на одну руку.
— Та восьмерка, которую ворон описывает сейчас в небе, — заметил Кикаха, — выглядит отсюда лежащей на боку. Похожа на символ бесконечности — одно из немногих воспоминаний, сохранившихся у меня от лекций по математике на первом курсе колледжа, который я так и не закончил. Колледж, я имею в виду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
