— Благодарение Свету, — наконец вымолвил один из мужчин, с сединой в волосах, с изборожденным глубокими морщинами лицом; впрочем, все трое были немолоды. На мгновение взор его задержался на Асмодиане, скользнул по пене кружев у ворота и манжет, но вряд ли глава этого каравана ехал бы на муле, да еще со знаменем в руке. Потому мужчина взволнованно схватился за стремя Ранда. — Да будет хвала Свету, что вы, милорд, живым выбрались из этих ужасных земель. — Должно быть, за лорда он принял Ранда по одежде — тот был облачен в голубой шелковый камзол, вышитый на плечах золотой канителью. Или так получилось из-за знамени, а может, то была обыкновенная лесть. Ведь как хорошо ни были одеты путники, у горожанина не было никаких оснований считать их кем-то иным, чем простыми купцами. — Эти убийцы-дикари опять восстали! Это новая Айильская Война! Ночью — никто так ничего и не понял — они вдруг оказались за стеной. Убивали всех, кто хоть руку поднял, и украли все, что смогли унести. Они бы и камни растащили, да раствор крепко держал кладку.
— Ночью? — резко спросил Мэт. Из-под низко надвинутой шляпы он продолжал рассматривать сожженный город. — Ваши часовые спали? У вас же были часовые? В такой-то близи от врага? Даже айильцам несладко бы пришлось, если бы у вас была хорошая стража.
Лан кинул на Мэта оценивающий взгляд.
— Нет, милорд. — Седоволосый поморгал, глядя на Мэта, но отвечал он Ранду. Зеленая куртка Мэта подошла бы и лорду, но она была расстегнута и выглядела так, точно в ней спали. — У нас… У нас было всего по одному караульному у каждых ворот. Столько времени-то прошло, как хоть одного из этих дикарей вообще видели… Но на этот раз… Чего не украли, сожгли, а нас выгнали вон с голоду подыхать! Грязные скоты! Хвала Свету, появились вы, милорд. Вы спасете нас, а не то тут мы и помрем. Я — Тал Нетин. Я… я был седельником. И хорошим, милорд! Это моя сестра Арил и ее муж Андер Корл. Он прекрасные сапоги тачает.
— Они и людей увели, милорд, — хрипло промолвила женщина. Помладше своего брата, когда-то она, наверное, была привлекательной, но заботы и горести оставили на изможденном лице морщины, которые останутся, как казалось Ранду, надолго, если не навсегда. Муж ее глядел вокруг потерянным взором, будто не вполне осознавая, где он. — И мою дочь, милорд, и сына. Они увели всех молодых, всех, кто старше шестнадцати. И кое-кого из тех, кто раза в два старше. Обозвали их «гай чего-то», раздели догола прямо на улице, да так и погнали. Милорд, может, вы?… — Арил умолкла, зажмурилась, словно до нее дошла невыполнимость ее просьбы; женщина пошатнулась. Мало шансов, что она когда-нибудь вновь увидит своих детей.
В то же мгновение Морейн спрыгнула с седла и оказалась подле Арил. Измученная женщина громко охнула, когда ее коснулись руки Айз Седай, она привстала на цыпочки, вздрогнула. Арил изумленно взирала на Морейн, но та будто только поддерживала ее.
Муж ее вдруг сдавленно охнул, вперившись взглядом в золоченую пряжку Ранда — подарок Авиенды. Потом он вымолвил:
— Его руки были отмечены такими же знаками. Точно такими. Обвившимися вокруг рук навроде скальной змеи.
Тал поднял на Ранда неуверенный взгляд:
— Это он про главаря дикарей, милорд. У него… были знаки на руках, как будто в виде змеи. Одежда на нем была такая же чудная, как у всех дикарей, но рукава он срезал. И знаки свои напоказ выставлял, чтоб, значит, все видели.
— Это подарок, который я получил в Пустыне, — сказал Ранд. Он держал руки на луке седла; его собственных Драконов скрывали рукава куртки, но если приглядеться, можно увидеть на тыльных сторонах запястий головы чудовищ. Арил позабыла удивляться, что же творит Морейн, и все трое горожан смотрели на Ранда, готовые вмиг обратиться в бегство. — Давно они ушли?
— Шесть дней минуло, милорд, — беспокойно проговорил Тал. — Они здесь бесчинствовали ночь и день, а потом, следующей ночью, ушли. Мы тоже могли уйти, но если бы мы столкнулись с ними, когда они возвращаться стали? Наверняка их у Селиана отогнали!
Так назывался городок в дальнем конце ущелья. Ранд сомневался, что Селиан к нынешнему времени в лучшем состоянии, чем Тайен.
— Многие еще уцелели здесь? Или вас только трое осталось?
— Может, с сотню, милорд. Может, больше. Никто не считал.
Внезапно Ранда охватил гнев, хотя он старался погасить вспыхнувшее в нем пламя.
— С сотню? — Голос его звенел холодным железом. — И прошло уже шесть дней? Тогда почему ваши мертвецы оставлены воронам? Почему тела до сих пор украшают стены города? Это ведь ваши земляки! Это их зловоние вам в ноздри забилось!
Сбившись в кучку, трое тайенцев попятились от Ранда.
— Мы боялись, милорд, — сипло промолвил Тал. — Они ушли, но ведь могли и вернуться. И он сказал нам… Тот, со знаками на руках, велел нам ничего не трогать.
— Послание, — бесцветным голосом произнес Андер. — Кого повесить, он выбирал наугад. Просто хватал кого попало, пока весь ряд не заполнил. Мужчин, женщин — ему было все равно. — Взор его не отрывался от пряжки Ранда. — Он сказал, они будут посланием какому-то человеку, который придет за ним… Сказал, что хочет, чтобы тот человек знал… знал, что они намерены сделать по ту сторону Хребта. Он сказал… сказал, что с тем человеком обойдется еще хуже.
Внезапно глаза Арил расширились, и все трое, раскрыв рты, уставились на что-то за спиной Ранда. Еще через мгновение они закричали, повернулись и бросились бежать. Из-за камней, откуда появились горожане, поднялись айильцы в черных вуалях, и беглецы кинулись в другую сторону. Там тоже появились воины в вуалях, и несчастные упали наземь. Айильцы окружили их, тайенцы плакали, держась друг за дружку. Лицо Морейн оставалось холодным и бесстрастным, чего никак нельзя было сказать о ее глазах.
Ранд повернулся в седле. Вверх по склону шли Руарк и Деарик, опуская вуали и разматывая с голов шуфа. Деарик был плотнее Руарка, с выдающимся носом и светлыми прядями в золотистых волосах. Как и говорил Руарк, Деарик привел Рийнских Айил.
Тимолан и его Миагома тоже двигались маршем — уже три дня. Они шли второй колонной, севернее, обмениваясь с теми, кто присоединился к Ранду, редкими гонцами, но не давая никакого намека о своих намерениях. Кодарра, Шианде и Дэрайн по-прежнему были где-то восточнее — как утверждали Эмис и другие, основываясь на беседах во снах с Хранительницами Мудрости тех кланов; эти кланы двигались следом, только медленно. Причем Хранительницы этих трех кланов имели не большее представление о планах своих вождей, чем Ранд — о целях Тимолана.
— Это было очень нужно? — спросил Ранд, когда оба вождя поднялись к нему. Поначалу он и сам напугал выживших горожан, но поделом, и расправой им не грозил. А один лишь вид айильцев заставил бедняг думать, что их сейчас убьют.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
