В феврале 1877 г. граф Игнатьев направился в европейские столицы с целью добиться договоренности, которой не удалось достичь в Константинополе. В результате 31 марта был подписан Лондонский протокол, требовавший от Турции проведения реформ. Английское правительство протокол подписало, но одновременно поддержало Турцию, отклонившую протокол. Так провалилась последняя попытка предотвратить войну. В связи с приездом Игнатьева в Лондон для подписания протокола Дизраэли заметил, что русское правительство стремилось лишь построить «золотой мост» для отступления, сохранив достоинство.
В этом ему не только не помогли, но и помешали. И прежде всего Дизраэли. Отклонение Турцией при поддержке Англии Лондонского протокола привело к тому, что 24 апреля 1877 г. началась русско-турецкая война.
И все же Лондонский протокол сыграл известную положительную роль. Дизраэли и его единомышленники были лишены возможности принять участие в войне вместе с Турцией против России. Ведь Россия официально начала военные действия, чтобы заставить Турцию реализовать требования, содержавшиеся в протоколе, под которым стояла подпись английского правительства. Особенно трудно это было сделать в том морально-психологическом климате, который был создан в Англии агитацией против турецких зверств. К этому прибавлялись острые расхождения и в консервативной партии, и в оппозиции — одни выступали за войну, а другие — категорически против. Такой же раскол произошел и в самом правительстве.
Несогласные члены кабинета получили наименование «группа трех лордов». Это были Карнарвон, Солсбери и Дерби — авторитетные и политически сильные люди. Что касается самого Дизраэли, то лорд Карнарвон писал своему другу, тоже члену кабинета, лорду Солсбери: «Дизраэли, насколько это зависит от него, намерен добиваться, чтобы мы приняли участие в войне на стороне Турции». Когда в конце марта Карнарвон побывал в Виндзоре, его тревога усилилась. Он писал Солсбери: Дизраэли подготовил здесь почву, чтобы избавиться от несогласных с его политикой министров, и полностью склонил на свою сторону королеву. «Она готова к вступлению в войну и скорее сложит с себя корону, чем смирится с русским оскорблением» (подразумевалась возможная победа России в Восточной войне).
Дизраэли всячески пытался убедить российское правительство в том, что в британском кабинете царит совершенно единодушное настроение и все министры поддерживают воинственную позицию премьера. Но в Петербурге хорошо знали, что на самом деле происходит в Уайтхолле.
Здесь мы сталкиваемся с уникальным явлением в истории дипломатии. Министр иностранных дел лорд Дерби информировал русского посла в Лондоне графа Шувалова о спорах и столкновениях позиций в английском правительстве. Ценные сведения Шувалов получал и от жены Дерби. В конце концов Дизраэли и королева узнали о том, что сведения о секретах правительства Шувалову сообщают супруги Дерби.
Действия графа Дерби называли «неосторожной болтливостью». Но эта болтливость была умышленной. Историки объясняют ее «аристократической масонской солидарностью». Действительно два крупных аристократа сблизились и совместно действовали для достижения одной цели, ведь оба стремились предотвратить войну между Англией и Россией. Масонская солидарность вряд ли играла здесь какую-либо роль, просто оба деятеля хотели, чтобы в Петербурге знали истинное положение в английском правительстве и избегали шагов, которые были бы на руку партии сторонников войны. Естественно, что контакты Дерби с Шуваловым привели к охлаждению между Дизраэли и его министром иностранных дел.
Премьер-министр со своей стороны прибегал к необычному маневрированию. В апреле 1877 г. он назначил нового посла в Константинополь. Это был Генри Лейярд, племянник Сары Остин, опекавшей Дизраэли в годы его юности. В июне Дизраэли установил с ним личную секретную связь и передавал указания ему в обход Дерби и Форин Оффис.
Нечто похожее предпринял Дизраэли и в отношении России. 15 августа он пытался добиться от кабинета решения заявить русским, что Англия вступит в войну, если те предпримут очередное наступление против турок. Правительство не приняло этого предложения. Тогда, чтобы запугать российское правительство, Дизраэли строго секретно направил своего личного эмиссара к Александру II. Он должен был заявить царю, что английское правительство абсолютно едино в своей решимости вступить в войну при указанном выше условии. Только королева знала об этой акции Дизраэли.
Акция была весьма сомнительного свойства: Дизраэли действовал за спиной Дерби и министерства иностранных дел. Он тайно нарушал решение собственного правительства. Царь знал правду от Шувалова, и эта акция Дизраэли, вероятно, побуждала российское правительство к осторожности.
Война между Россией и Турцией шла на Балканском и Закавказском театрах военных действий. Борьба была трудной, войска несли неисчислимые потери: турецкая армия была сильным противником. Перелом в войне наступил после того, как 10 декабря 1877 г. русские войска взяли Плевну. 20 января 1878 г. они вошли в Адрианополь, а через месяц подошли к Константинополю. В это время Англия ввела свою эскадру в Мраморное море, и русское командование воздержалось от ввода войск в столицу Турции, хотя реально было в состоянии это сделать.
Турция потерпела в войне поражение. Результаты его были зафиксированы в прелиминарном мирном договоре, подписанном в Сан-Стефано, близ Константинополя. Договор предусматривал освобождение Болгарии от турецкого господства, восстановление болгарского национального государства. Устанавливалась полная независимость Сербии, Черногории и Румынии. Босния и Герцеговина получали автономию. Вопрос о проливах в договоре не ставился.
Сан-Стефанский договор прежде всего отвечал национальным устремлениям славянских народов Балкан. Получала по этому договору некоторые выгоды и Россия. Результаты войны не устраивали Англию, а также Австро-Венгрию. Поэтому обе эти державы в сотрудничестве с Германией, Турцией и Францией сразу же стали прилагать энергичные усилия с целью лишить, по крайней мере частично, балканские славянские народы и Россию плодов завоеванной победы.
БЕРЛИНСКИЙ КОНГРЕСС
Договор в Сан-Стефано, прервавший восточную войну, не просто отрицательно, но с ненавистью был встречен официальным Лондоном. Английских политиков не устраивало то, что этот договор давал свободу славянским народам Балкан, восстанавливал престиж России, серьезно подорванный Крымской войной. Все это ослабляло султанскую Турцию — средневековую монархию, паразитировавшую на порабощенных народах, которую последовательно поддерживало правительство Дизраэли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});