— Что ты готова сделать для спасения своего Кэшела, девочка? — промурлыкала королева. — Отведешь меня к трону Малкара?
Шарина посмотрела на прекрасную и коварную женщин. Говорить она не могла. Ей нечего было ответить.
И снова глаза королевы блеснули дикой злобой: она не встретила во взгляде Шарины страха. Ее указательный палец остановился в окне на фоне темного моря.
— Смотри же, — зловещим шепотом молвила она.
Вначале Шарина видела только колдунью. Но… только дети могут поверить, мол, если отвернуться, то ничего и не произойдет. Ей пришлось снова повернуть голову.
И вот перед ней парусное судно. Военное судно с Кэшелом на борту было уже далеко, различимое лишь по взмахам весел. Матросы развернули паруса.
Корабль вдруг остановился. Рулевой скорчился у румпеля.
Нечто толщиной с якорную цепь поползло через перила на носу и обмоталось вокруг лодыжки капитана. Тот закричал и вскочил на ноги, пытаясь стряхнуть это нечто. Рулевой выхватил кинжал и бросился к капитану.
Еще два щупальца обхватили рулевого.
Шарина наблюдала за ужасающей картиной, глядя в окошко. Она не только видела глаза людей, но и ощущала их страх. И этот жуткий страх передался и ей.
Моряки размахивали оружием. Дюжины щупалец, бесчисленное множество кишели в воздухе. Перила сломались, и люди беспомощно падали и исчезали в пучине.
Корабль завертело, грот-мачта лопнула, парус упал прямо море. Палуба накренилась под давлением щупалец. Почти вся команда уже была в воде.
Корабль накренился еще сильнее. Рядом с ним над водой появилось громадное, отливавшее перламутром тело: раковина аммонита, но размером, пожалуй, с небольшой остров. Один из злобных глазок моллюска смотрел на Шарину, а загнутый клюв ловил и глотал моряков одного за другим.
Обшивка судна прогнулась, а потом и вовсе лопнула. Изуродованные бревна с минуту плавали на поверхности воды, а потом тоже погрузились в пучину.
Луна отражалась от блестящей раковины твари. Щупальца сомкнулись вокруг последнего плавающего обломка. Не найдя ничего питательного, чудовище медленно погрузилось на дно, откуда и возникло.
— Так как, Шарина? — спросила с нажимом королева. — Сделаешь, как я хочу, или Кэшел отправится на корм Старушке?
Стена из белого алебастра вернулась на свое место. Шарина смотрела на ужасную и одновременно прекрасную фигуру, стоящую напротив нее за игровой доской.
И голосом, лишенным эмоций, девушка произнесла:
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Стражи перед дворцом Робиларда замерли в ожидании, когда лорд Хостен вылез из кареты. Офицер низко поклонился. Хостену было недосуг отвечать на дежурные любезности.
— Нынче, поздно вечером, — начал он. Была уже полночь. — Попойка будет продолжаться несколько часов. И…
Он несколько замешкался, не зная, как объяснить. Он смущенно улыбнулся Илне.
— Барон Робилард — отличный молодой человек, но порой он бывает немного перевозбужден, когда опрокидывает чашу за чашей. Вы уверены, что хотите встретиться с ним сейчас?
— Постольку, поскольку я вообще хочу с ним встречаться, — ответила Илна. Она пожала плечами. — Я обязана предупредить его. Он не станет слушать, но предупредить я должна.
Хостен кивнул.
— Я проведу вас в пиршественную залу. — Он повернулся, чтобы войти.
— Господин, нам… — обратился к нему один из солдат. — То есть, я хочу сказать, должны ли мы…
— Отправьте их домой, — произнесла Илна, прежде чем Хостен успел ответить. — Ни к чему вовлекать их в это дело. А о своем приходе я и сама могу сообщить барону.
— Вы свободны, — сказал Хостен сопровождавшим их солдатам. То же самое распоряжение получил возница, и карета отправилась вниз по дороге. Четверо солдат быстро затрусили за ней, словно сама Сестра гналась за ними по пятам.
Илна усмехнулась. Похоже, она права.
— Я проведу вас внутрь, — повторил Хостен. Улыбка его становилась все более кривой. — Я бор-Хориал, госпожа. И у меня не больше возможностей для выбора, чем у вас.
Илна рассмеялась — довольно громко — чего не было с ней уже давно.
— Так пойдемте же, — и она двинулась следом за вельможей.
Илна никогда не понимала, отчего люди так гордятся своим происхождением. С другой стороны, ей было предельно ясно: Илна ос-Кенсет, чей отец пропил все свое имущество, прежде чем допился до смерти, чью мать никогда не видали в Барка Хамлет — и не может судить о таких вещах.
Ни один знатный человек еще не объявлял ее своей родственницей. Но даже случись такое, вряд ли она станет гордиться этим.
Зал, где нынче утром она встретилась с бароном Робилардом, был пуст, если не считать нескольких суетившихся слуг, а также теней, отбрасываемых шестью лампами. Илна нахмурилась. Она ожидала, что банкет будет проводиться здесь.
Хостен будто угадал ее вопрос:
— Пиршественная зала была пристроена к дворцу сзади. Это было первым проектом барона, когда он взошел на трон.
Илна сморщилась. Она легко могла понять горечь Асцелея, когда торговец жаловался на налоги.
Они прошли мимо нескольких небольших комнат. В конце коридора гремела музыка, раздавались голоса и смех, сверкали огни. Слуга с подносом, на котором стоял графин с вином сделал шаг в сторону, пропуская их.
Длинные столы выстроились буквой «П», за ними располагались гости. Слуги разносили напитки и пищу.
Зал был настолько велик, что даже огромная толпа собравшихся не смогла его заполнить. Пол покрывали ветви папоротника, а не камыш, как в лучших домах Барка Хамлет. Посреди стола стояла железная клетка. В ней, скрестив ноги, сидел Халфемос, со связанными лодыжками, ожидая решения своей судьбы.
Кое-кто из собравшихся заметил Хостена и Илну. Люди были настолько пьяны, что не могли даже сфокусировать взгляд на вошедших. Барон Робилард еще не дошел до такого состояния, хотя щеки его раскраснелись, глаза лихорадочно блестели. Справа от него устроилась Реговара, слева — жена, белокурая Котолина.
Котолина встретила входящую в зал Илну ледяным взором. Подле нее разместилась колыбелька близнецов, и нянюшка кормила грудью одного из детей.
Илна немного удивилась, заметив за столом и леди Таману. Но удивление исчезло, когда она разглядела: женщина сидит в дальнем конце стола, а рядом с ней — простолюдин.
Спутник Таманы был одет безвкусно и пестро, словно один из чиновников, собирающих подати с крестьян во время визита жрецов в Барка Хамлет. Безусловно, и этот подвизался на подобной службе. Единственной причиной, по которой сборщика налогов допустили на пир, была необходимость публичного унижения леди Таманы.
В углу стоял арфист, нараспев читая баллады:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
