Чтобы разрешить «кризис демократии» в интересах «железной пяты» (финансовой олигархии Запада) и повернуть вспять тенденцию осереднячивания западного общества, нужно было решить несколько проблем. Политически и экономически ослабить демократические институты было невозможно без частичного демонтажа welfare state. А как его демонтируешь, если в мире есть СССР, который объективно выступал гарантом сытой и обеспеченной жизни западного «мидлл класс»? Отсюда – с начала 1980-х годов курс на обострение и ужесточение холодной войны с СССР и одновременно социальное наступление на средний и рабочий классы ядра. Впрочем, в 1980-е годы это наступление всё же тормозилось фактом существования социалистической системы и возможностью грабить третий мир, прежде всего средние классы его наиболее развитых стран. Так, в 1980-е годы с помощью «структурных реформ» МВФ был, по сути, уничтожен средний класс Латинской Америки. В это же время сильный удар получили средние классы Нигерии, Заира, Танзании, а состояние этих классов, естественно, перекачивалось на Запад. Можно сказать, судьба латиноамериканских средних классов – это «воспоминание о будущем» среднего класса ядра капсистемы.
– Таким образом, кризис изначально был вполне рукотворным? То есть капиталистическая элита сознательно ввергла мир в перемены так же, как когда-то – феодальная аристократия в XV–XVI веках?
– Да, в значительной степени так, только на новом техническом уровне и с использованием науки, прежде всего обществоведческой.
– Интересно сопоставить наши наблюдения. Программа уничтожения среднего класса и деиндустриализации Запада запускается в конце семидесятых на «пробной модели» – Нью-Йорке. Его спасает от банкротства финансовая группа во главе с банкиром Феликсом Рогатиным. Город освобождается от промышленности и превращается в рай для богатых. Движущей силой спровоцированного кризиса становится финансовый капитал, а не какие-то там «жидомасоны». Группировка, вбирающая в себя англосаксов, евреев, представителей романских народов, японцев, китайцев и т. д. Мы в Третьем проекте назвали эту силу Сообществом Тени, Античеловечеством. А затем, когда СССР погибал, в 1989 году ведущие страны Запада приняли Вашингтонский консенсус, твердую линию на ультралиберализм и глобализацию – мощные средства уничтожения среднего класса и «вэлфер стейт», государства всеобщего собеса…
– Да, с падением Союза в жизни среднего класса Запада наступает черная полоса. А вот средние классы бывшей социалистической системы уже стерли Ластиком Истории: в 1989 году в Восточной Европе (включая европейскую часть СССР) за чертой бедности жило 14 миллионов человек, а в 1996 году – спасибо Горбачеву и Ельцину – уже 169 миллионов! Изъятые средства либо прямо ушли на Запад, либо со временем были размещены в западных банках – произошла фантастическая геоэкономическая операция, глобальная экспроприация. Теперь наступает очередь «мидлов» на Западе. Недаром там уже появилась социологическая теория «20:80». Согласно ей в современном западном обществе меняется социальная структура: 20 % – богатые, 80 – бедные и никакого среднего класса – он размывается, тает вместе с нацией-государством, частной формой которого выступает welfare state.
Дело в том, что в условиях глобализации нация-государство слабеет, оно не может противостоять хозяевам глобальной финансовой системы. Уже на заре глобализации, в начале 1990-х объем чисто спекулятивных межвалютных финансовых трансакций достиг 1 трлн 300 млрд долларов в день – в 5 раз больше, чем объем мировых торговых обменов и почти столько же, сколько составляли на тот момент резервы всех национальных банков мира (1 трлн 500 млн.). Какое государство сможет выдержать пресс давления глобального, финансового Франкенштейна? Государство утрачивает многие социальные и политические характеристики, превращаясь в административно-рыночную структуру. Глобализация оказалась мощным социально-экономическим оружием верхов мировой системы против середины и низов: она экономически подрывает те самые демократические политические (а, следовательно, и перераспределительные) институты, которые были гарантией положения среднего класса. У среднего и рабочего классов экономически выбивается щит, который защищал их от «железной пяты».
При этом очень важно, что хозяева глобального мира – французский исследователь Дени Дюкло называет их «гипербуржуазией» и «космократией» – оперируют на глобальном уровне, а средний и рабочий класс – на национальном, государственном, что ставит их в неравное положение. Так же, как в XVI веке новое международное разделение труда и серебро Америки переместило часть сеньоров и купцов на мировой уровень, а крестьяне остались на локальном и попали в социальный и исторический офсайд. Гипербуржуазия существует безнаказанно, пожирая в условиях глобализации капитал низших групп буржуазии и доходы среднего класса. С 1980-х годов развернулось наступление верхов на середину и низы, завершив двухсотлетний цикл наступления работяг и «середняков». Показательно, что XX век начинался книгой Ортеги-и-Гассета «Восстание масс» (1929 г.), а закончился книгой К. Лэша «Восстание элит» (1996 г.). В этом плане то, что происходило в России в 1905–1917 годах и с 1987 года хорошо вписывается в общемировые тенденции. Так, горбачевщина и особенно ельцинщина – это наши аналоги тэтчеризма и рейганомики. Я уже не говорю о том, как глобализация усиливает сделочную позицию буржуазии по отношению к рабочему классу. Теперь в ответ на забастовки в Европе и США целые отрасли можно перебрасывать в Южную Корею, Китай, Таиланд. По сути, рабочий класс в ядре капсистемы, как и массовый средний класс, теперь не нужны…
Остановим диктофон, брат-читатель. Теперь ты понимаешь, что современный мир, каким мы его знаем, возник благодаря существованию Советского Союза. Сам рыночный строй (капитализм) имеет свою логику развития. Он стремится к порядку, где кучка сверхбогатых семейств господствует над обществом нищих. Причем господствует крайне жестоко. Таким был бы мир в ХХ веке, не возникни Советская Россия.
Люди на Западе видели: вот – Советский Союз. Он небогат по сравнению с Европой и Америкой, он вынужден напрягаться в гонке вооружений, но при этом он обеспечивает своим гражданам уверенность в завтрашнем дне, работу, возможность бесплатно учиться и развивать творческие способности, делать карьеру по множеству линий, пользоваться одной из лучших в мире систем здравоохранения, не голодать. И люди Запада потребовали себе того же!
Правители капиталистического мира, столкнувшись с угрозой крушения своего господства в 1929–1945 годах, были вынуждены трансформировать свои страны, создавая «социальный капитализм», государство всеобщего социального обеспечения. Воротилы финансово-промышленных кругов понимали: чтобы не лишиться власти, нужно поделиться частью своих прибылей с подданными. Но, как мы видим, такой «ласковый капитализм» существовал, лишь пока жил СССР, пока Западу приходилось соревноваться с Русским красным проектом. Как только Союз пал, все вернулось на круги своя. Верхи финансовой олигархии, выделившись в некую наднациональную общность (Минус-цивилизацию, Античеловечество, космократию) стали быстро возвращать ту логику развития капитализма, что существовала в начале ХХ века.
Они принялись выводить промышленность из стран Запада в страны азиатские, недорогие. И тем принялись мощно искоренять у себя и средний класс, и социальное государство.
Кто в Европе 2000-х годов конкурирует с азиатскими производителями бытовой электроники? Группа VESTEL, некий альянс из девятнадцати компаний. Здесь соединились разработка, производство и торговля бытовой техникой.
Но где расположены главные производственные мощности VESTEL? В Германии или Франции? Нет – в Азии же. В турецком Манисе построен колоссальный комплекс VESTEL?Сити, раскинувшийся на пятистах пятидесяти квадратных километрах! Именно здесь из-за максимального сосредоточения производств удается достичь минимальных затрат при выпуске техники. Равно как и за счет дешевой рабочей силы – турок.
Вот здесь и куются многомиллиардные прибыли для европейских бизнес-магнатов и банков. Таков современный ультралиберальный, глобалистский капитализм. Происходит интересный процесс деиндустриализации Запада, в данном случае – старушки Европы. Турки, занимаясь сложным производством, умнеют и набирают квалификацию, но при этом остаются бедными. Зарплаты-то их низки, а прибыли уплывают европейским толстосумам. Европейцы же, лишаясь миллионов рабочих мест, тупеют, лишаются высоких зарплат (а как они хвастались ими перед жителями СССР в семидесятые!) и переходят в сферу услуг. Так-то вот, читатель. Ой, как плохо может кончиться все это для Запада!
