В тот же день Шеган хотел прекратить приём ЛП-4. В положенное время он не дал следующую дозу и Антории резко стало плохо. Она жаловалась на сильные боли в голове, невольно стонала, её очень тошнило, а когда началась сильная рвота, он не выдержал и дал ей выпить подавителя, предварительно уменьшив дозу. Антория тут же «поправилась», но с тех пор у неё стала часто кружиться голова и её постоянно клонило в сон.
Гадкое чувство вины поселилось в Шегане и он не знал, что с этим делать. Он всегда считал, что самым лучшим планом является самый простой, а значит надо было стиснуть зубы и терпеть, пока Антория не вернулась бы на Геллу. На родной планете, где у него были нужные связи, деньги и власть, он без проблем устранил бы выскочку капитана, а потом с помощью феромонгона успешно утешил бы его невесту.
Глядя на мирно спящую девушку, Шеган в очередной раз пожалел, что привычная выдержка и терпение ему изменили. Из-за его навязчивой идеи Антория теперь страдает от применения подавителя, а Шегана стали тревожить мучительные сомнения.
Что если она, несмотря на все его усилия, так и не полюбит его? Что если она, так и не засияет для него? Что если люди говорят правду и насильно, и в самом деле, мил не будешь? Как он тогда будет жить? И сможет ли отпустить её?
Проведя рукой по телу девушки, он поцеловал её в щёку и плавно встал.
- Что ж, не делает ошибок только тот, кто ничего не делает, - мрачно сказал он, любуясь спящей Анторией. – Но я постараюсь загладить свою вину. Обещаю.
Сегодня он даст ей препарата ещё меньше, чем вчера и вскоре она снова станет прежней. Бросив последний взгляд на девушку, Шеган тихо вышел из спальни.
Он всегда был терпеливым и это помогало ему добиваться своего. Рано или поздно.
Так будет и на этот раз.
***
Тори медленно выплыла из сна. В последние дни ей снились исключительно кошмары, а сама жизнь стала напоминать странный и пугающий сон. Всё изменилось со стремительной быстротой, но в этих изменениях ей, кроме себя, винить было не кого…
Разве могла она предположить, что окажется такой … такой непостоянной. Ей всегда казалось, что если она полюбит, то это будет один раз и на всю жизнь. А оказалось… Оказалось, что стоило её сердцу, ни с того ни с сего, забиться чаще при виде Шегана и она тут же бросила Деймира.
Как она могла наговорить такого по ликому? Как она могла согласится полететь с Шеганом?
Мозг привычно взорвался острой болью и Тори тихо застонала, открывая глаза. За два дня ничего не изменилось. Она по прежнему находилась в спальне Шегана. Вот как это у него получается? Один жаркий взгляд его тёмных глаз, тихое «останься со мной», и она молча соглашается. А ведь в глубине души она хочет совсем другого. Ей просто жизненно необходимо побыть в одиночестве, чтобы разобраться в себе.
Осторожно встав с кровати, стараясь не делать особо резких движений головой, Тори направилась в санблок. Мрачно посмотрев на своё отражение в зеркальном экране, она снова спросила себя:
- Как же я могла бросить Дея?
Но собственное отражение смотрело на неё абсолютно непонимающе и Тори, закусив нижнюю губу, включила холодную воду. Сунув руки под струю, она приложила их к лицу, пытаясь немного прояснить голову. Но это не помогло. Она по-прежнему не понимала, почему сказала по ликому такие ужасные вещи. Неужели она с улыбкой осмелилась заявить своему капитану, что расстаётся с ним, что он её прошлое? Как она могла так поступить?
- Потому что ты - сволочь! – зло бросила Тори своему бледному отражению. – Гадина, тварь, шлюха!
Выплеснув злость на саму себя, Тори включила душ, закрыла санблок на замок, и быстро разделась. Только под душем она дала волю слезам, которые неудержимо полились, как только получили разрешение. Было горько, стыдно, обидно за то, что она не оценила любовь Дея и так жестоко бросила его. Тори прислонилась к стене, сжала руками голову и под стук капель по перегородке стала вспоминать тот роковой день.
Вот она в люксе у Шегана, вот она прощается по ликому, вот они вместе летят в космопорт… Почему-то вспоминались какие-то обрывки. Она отчетливо помнила что говорила, как они выходили из гостиницы, но, например, полёт из космопорта на корабль в частном челноке вспоминался совсем смутно. Потом память совсем отключилась и сколько Тори не старалась вспомнить, кроме головной боли она ничего не добилась. Вдруг всплыла страшная картинка – её полностью обнажённую, одевает взъерошенный Шеган, потом сажает в кресло с читалкой и быстро уходит.
Они что занимались сексом?!
Тори не смогла ответить на этот вопрос и от отчаянья стукнула головой о стенку. От удара стало только хуже: закружилась голова, а виски, лоб и затылок опалило болевым спазмом.
Да, что же с ней происходит? Почему она во всём соглашается с Шеганом?
-Потому что ты тряпка! Безвольная дура, которая не может сказать «нет»!
Тори вышла из душа, включила сушку и снова уставилась на своё отражение.
Может она заболела?
В последнее время она и в самом деле чувствовала себя не важно. Постоянно болела голова, подташнивало, а в первый день на этом корабле её так и вообще очень сильно рвало. Но как бы плохо ей ни было, никаким отравлением или коварным вирусом не оправдать её безобразное поведение.
Её безумно влекло к Шегану, как какую-нибудь сучку в период течки, и она не знала как с этим бороться. Из-за этого влечения она согласилась жить с ним в одной каюте, спать в одной постели… Шеган ни на чём не настаивал, как будто ждал, когда она сделает первый шаг, когда, наконец, сорвётся. А Тори ложилась на свою половину кровати, зажимала руки коленями и, чтобы не повернуться к Шегану, зажмуривалась и представляла рядом Деймира. Она видела перед собой осуждающие глаза любимого капитана, и этот взгляд не давал ей поддаться своему влечению. Как бы Тори не хотела, она твёрдо решила для себя, что заниматься сексом без любви не будет. Но с каждым днём её решимость таяла. Утром она просыпалась в объятиях Шегана и, если бы не стыд и злость за своё поведение, которые охватывали её всякий раз в эти моменты, то Тори давно бы позволила тиену Эриолли гораздо больше скромного поцелуя.
Волосы Тори высохли и она переоделась в чистую одежду. Теперь у неё было огромное количество платьев. Шеган позаботился обо всём и это тоже напрягало девушку. Она не хотела быть обязанной тиену Эриолли, он и так много для неё сделал: заплатил за проезд, накупил одежды, украшений, всевозможную обувь…
Почему она не может от всего этого отказаться? Почему его «пожалуйста прими это» заставило её согласится? Нет, нет, и ещё раз нет! Надо что-то делать с этим наваждением!
