пределах слышимости.
— Да, это могло бы вскружить им головы. Ну что ж, я удаляюсь, Ретиф. Мой отчет о сегодняшней утренней работе станет классическим примером по изучению тонкостей Земной Дипломатии. — Он поспешил прочь.
К Ретифу подскочил гаспьер, вооруженный массивной бифокальной камерой.
— Я из «Утреннего Выдоха Гаспьера», — отрекомендовался он, — Правда ли, сэр, что вы, земляне, если пожелаете, можете превращаться в огнедышащих драконов?
Между ними втиснулся второй репортер.
— Я слышал, вы читаете мысли, — заявил он, — И еще насчет этой возможности проходить сквозь стены…
— Одну минутку, ребята, — Ретиф выставил руку. — Я, конечно же, не хочу, чтобы на меня ссылались, но только между нами… Вот что произошло на самом деле: как только посол заглянул в свой магический хрустальный шар…
Ретиф из Дипкорпуса
Гигантский убийца
1
Когда Ретиф расплатился с перевозчиком и поднялся на причал, второй секретарь посольства Маньян с трудом протолкался через толпу, собравшуюся у входа в ограду королевской резиденции. Его узкое лицо пылало от внутреннего напряжения.
— Вот вы где! — закричал он, заметив своего подчиненного. — Я разыскиваю вас повсюду! Посланник Пинчботтл будет вне себя от ярости!..
— Что это у вас на голове? — Ретиф разглядывал дряблый воздушный шарик унылого желтого цвета, свисавший над левым ухом Маньяна.
Маньян скосил глаза на разноцветный помпон, подпрыгивающий при каждом движении, пучок развевающихся замызганных перьев и болтающуюся связку длинных грязных шнурков — все это крепилось к его голове при помощи розовой ленты сомнительной чистоты, завязанной под подбородком.
— Это же церемониальный головной убор на Рокаморре, вот, возьмите, — он порылся в своей форменной фиолетовой визитке, вытащил связку резиновых шариков и перьев и протянул их Ретифу. — Это для вас, напяльте их сейчас же. Боюсь, несколько перьев помялось…
— Где Посланник? — прервал его Ретиф. — Я должен ему кое-что сообщить.
— Вы должны будете много кое-чего сообщить ему, — перебил Маньян. — Включая и то, почему вы на полчаса опоздали на церемонию вручения верительных грамот!
— Ага! Вот он с членами миссии направляется ко дворцу. Извините, мистер Маньян… — Ретиф, расталкивая толпу, бросился к широкой входной арке в высоком кубическом строении в дальнем конце двора. Длинноногий, с коротким туловищем, без всяких признаков шеи и с огромными плоскими ступнями абориген, одетый в изысканный костюм из кружев и оборочек, с пикой в руке, величественным жестом разрешил ему пройти.
В нескольких ярдах отсюда Посланник и члены его миссии стояли в тусклом полумраке перед аляповатой картиной из светящегося пластика, раскрашенной в слизисто-зеленый, диспептически-розовый и цирротически — желтый цвета.
— …классический дипломатический ход, — говорил Пинчботтл. — Хотел бы я посмотреть на физиономии наших коллег с планеты Гроуси, когда они узнают, что мы их обскакали!
— Мистер Посланник… — начал Ретиф.
Пинчботтл резко обернулся, с минуту стоял уставившись в точку над поясной пряжкой Ретифа, затем дернул шарообразной лысой головой и окинул холодным взглядом своего подчиненного.
— Сколько раз я предупреждал вас, чтобы вы оставили свою привычку бесшумно подкрадываться сзади! — взвизгнул он. — В моем присутствии топайте ногами, когда входите!
— Мистер Посланник, я бы хотел…
— Избавьте меня от перечисления всего того, чего вы хотите или не хотите, мистер Ретиф! Церемония вот-вот начнется… — он повернулся, обращаясь к более широкой аудитории. — Джентльмены! Я надеюсь, вы все можете засвидетельствовать, как умело я выдерживал протокол с момента нашего прибытия на Рокаморру сегодня утром. Прошло не более шести часов, а мы уже почти добились статуса первой дипломатической миссии, когда-либо аккредитованной на этой планете! Планете — не мне напоминать вам об этом — которая славится наиболее энергичной коммерческой активностью и неослабевающей враждебностью к дипломатам. И все-таки я…
— Прежде чем продолжить все это дальше, мистер Посланник, — вмешался Ретиф, — я думаю…
— Позвольте напомнить вам, сэр! — повысил голос Пинчботтл. — Сейчас говорю я! О предмете чрезвычайной важности, а именно — о себе! То есть о моем… э-э вкладе в историю дипломатии.
Пара одетых в широкие мантии рокаморранцев засуетились вокруг землян, размахивая вычурными канделябрами, из которых валили клубы едкого красного и зеленого дыма. Туземцы принимали различные причудливые позы, громкими голосами нараспев произносили непонятные ритуальные заклинания, затем отступили назад. Один из них указал тонким многосуставчатым пальцем на Ретифа и издал звук, похожий на звук пилы, проведенной по натянутой басовой струне виолончели.
— Где ваш головной убор, Ретиф? — прошипел Пинчботтл.
— У меня его нет, и я вот что хотел сказать вам…
— Немедленно наденьте! И становитесь на свое место в моем эскорте! — угрожающе проскрипел Посланник, следуя по пятам за местными официальными лицами.
Маньян, подоспевший к этому моменту, возбужденно замахал перьями.
— Не обращайте внимания на то, что они слегка поломались! Надевайте — и все!
— Оставьте это! — отмахнулся Ретиф. — Мне они не понадобятся.
— Что вы хотите этим сказать? Мы все должны носить это..
— Только не я. Я не буду участвовать в церемонии. И советую вам…
— Грубейшее нарушение субординации! — ахнул Маньян и поспешил следом за Посланником. Два высоких стражника выступили вперед, чтобы воспрепятствовать не имеющему официального головного убора Ретифу следовать дальше.
2
Это была весьма колоритная церемония, которая включала в себя энергичную порку дипломатов вполне реальными розгами, погружение в бассейн, вода в котором, судя по выражению окунавшихся лиц, была значительно холоднее, чем бодрящий утренний ветерок. Заканчивалось все это быстрой пробежкой вокруг огражденной территории резиденции — десять кругов, — во время которой запыхавшихся землян подгоняли местные сановники, размахивавшие бичами и скакавшие вприпрыжку позади них. Ретиф, наблюдая за происходящим с удобной позиции среди зевак за линией ограждения, выиграл десять кредитов в местной валюте, поставив на главу миссии, чью спортивную форму он оценил значительно выше, чем у остальных коллег по финальному забегу.
Под звон глухо звучащего гонга рокаморранцы согнали вместе тяжело дышавших землян и прочли им по длинному свитку речь. Затем маленький абориген выступил вперед, неся на пурпурной бархатной подушке с вышитыми буквами «МАМА» длинный шестифутовый меч — земного происхождения, как отметил про себя Ретиф.
Высокий рокаморранец в розовато-лиловом и красновато-коричневом одеянии выступил вперед и поднял меч. Посланник отшатнулся, пробормотав: «Послушайте, милейший…», но тут же был водворен обратно на место. Носитель меча торжественно опоясал дородную фигуру дипломата украшенной бисером перевязью и прикрепил к ней ножны.
Затем наступило молчание. Местные аборигены уставились на земного эмиссара.
— Маньян, вы отвечаете за протокол. Что мне по-вашему, теперь следует делать? — пробормотал Посланник уголком рта.
— Я бы порекомендовал сейчас вашему превосходительству отвесить… э… легкий поклон, после чего
