Честно признаться, все услышанное плохо укладывалось в моей башке.
Серебрянский, видимо угадав мое состояние, вдруг добавил:
– Вплоть до того, что он может перейти к немцам.
– Да, да! – подтвердил Судоплатов.
– В таком случае, – обращаясь ко мне, добавил Серебрянский, – придется идти с ним.
– Мне?! – с трудом произнес я, ошеломленный. – К фашистам? Да я…
Серебрянский не дал мне договорить:
– Но если, скажем, возникнет реальная опасность и ты сумеешь предотвратить ее, будешь героем…
И все же на случай, если вдруг я окажусь у гитлеровцев и они заставят меня выходить в эфир на связь с Москвой, мы оговорили едва заметный, вполне естественный для радиста, работающего на ключе „Морзе“, сигнал, дающий понять, что работаю я под диктовку врага. Прекрасная, прямо скажем, перспектива!
18 месяцев мы проработали вместе с… назовем начальника разведки Семиным. Помимо его некоторых чисто человеческих качеств, которые мне претили, ничего особенного, что могло бы свидетельствовать о его намерении изменить своему долгу, не замечал. Однако „нюансик“ – тот, о котором предупреждали Судоплатов и Серебрянский, – постоянно заставлял меня быть начеку»[303].
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:
«1942 год. Отец лежит с инфарктом в стационаре на Варсонофьевском. Мы с мамой его навещаем. По радио на столике у кровати передают сообщение об освобождении нашими войсками Наро-Фоминска».
Яков Исаакович Серебрянский прошел всю Великую Отечественную войну, участвовал в организации многих разведывательных операций за линией фронта, в радиоиграх «Монастырь», «Березино» и других. О некоторых эпизодах работы Я.И. Серебрянского во время войны рассказывает П.А. Судоплатов:
«К августу 1942 года „Красная капелла“ в Берлине, включавшая агентов военной разведки и НКВД, была уничтожена. Но в Германии уцелел ряд важных источников информации и агентов влияния. Некоторые агенты гамбургской группы, созданной Серебрянским и Эйтингоном, не связанные с группой Харнака – Шульце-Бойзена и осевшие в концернах „Фарбен индустри“ и „Тиссен“ в гамбургском порту, уцелели и ушли в подполье. <… >
Операцию „Березино“ [в 1944 г.] разработал начальник 3-го отдела IV Управления полковник Маклярский, я поддержал идею операции. Планировалась заманчивая радиоигра с немецким Верховным командованием. О ее замысле во исполнение указания Ставки было доложено лично Сталину, Молотову, Берии. Санкция на проведение операции была получена.
Для непосредственного руководства этой операцией в Белоруссию на место событий выехали мой заместитель Эйтингон, Маклярский, Фишер, Серебрянский и Мордвинов»[304].
Как свидетельствует А.Я. Серебрянский, его отец в те годы был очень близок с полковником Л.И. Сташко[305].
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:
«Лето 1942-го. Я живу в Малаховке на даче, где размещается отряд, который готовят для заброски в тыл фашистам. Венгры, австрийцы. Среди венгров выделяется Андрей Залка – сын легендарного Матэ Залки».
Весной 1943 года, после отмены 9 февраля прежних специальных званий, в органах госбезопасности была проведена переаттестация сотрудников. Я.И. Серебрянский имел звание старшего майора госбезопасности, такое же, как у П.А. Судоплатова и Н.И. Эйтингона. Он должен был получить звание комиссара госбезопасности, но до июня 1943 года числился в старом звании и ходил без погон. Вероятно, это было связано с тем, что Серебрянский, как приговоренный к расстрелу, вызывал сомнения у ряда руководителей НКВД, а с апреля 1943 года НКГБ и СМЕРШ. Отметим, что его «заклятый друг» В.С. Абакумов в 1941–1942 гг. был начальником Управления особых отделов НКГБ – НКВД, а с 1943 года – Главного управления контрразведки НКО СМЕРШ. И только через четыре месяца Серебрянскому было присвоено звание полковника.
6 ноября 1943 года Я.И. Серебрянский был переведен в особый резерв IV Управления по должности руководителя группы на правах начальника отделения. Он лично подготовил и перебросил в тыл противника несколько оперативных групп и агентов-одиночек, которые успешно справились с возложенными на них задачами. Яков Исаакович щедро делился опытом разведывательной работы со своими более молодыми коллегами, в том числе с Н.И. Кузнецовым. А некоторые начатые им тогда операции еще долгое время будут храниться под грифом «Особой важности».
За заслуги в борьбе с фашистскими захватчиками, кроме уже имевшихся наград, Я.И. Серебрянский был удостоен орденов Ленина и Красного Знамени, а также медалей «За оборону Москвы», «Партизану Отечественной войны» 1-й степени и «За победу над Германией».
После окончания войны всем казалось, что теперь наступят новые, более светлые времена! Но нашего главного героя ждали суровые испытания…
Глава 9. Бои после Победы
После окончания Великой Отечественной войны Я.И. Серебрянский принял самое активное участие в ряде специальных программ IV Управления НКГБ – МГБ СССР. Одной из известных ныне операций является привлечение к сотрудничеству бывшего начальника Верховного командования ВМФ Германии (OKL) гросс-адмирала Эриха Редера, который, находясь с 1943 года в отставке, в мае 1945-го попал в советский плен. Яков Исаакович выступил в роли немецкого бизнесмена, интернированного в СССР и проживавшего «под домашним арестом» на даче П.А. Судоплатова. Ему удалось убедить Редера, чтобы тот восстановил свои знакомства и связи среди высших политических, военных и промышленных кругов послевоенной Германии. В обмен на это советская сторона гарантировала гросс-адмиралу отсутствие обвинений от СССР как военному преступнику на Нюрнбергском процессе. Подчеркнем, что это было стратегически взаимовыгодное сотрудничество, а не банальная вербовка осведомителя из числа генералитета.
Из воспоминаний Анатолия Яковлевича Серебрянского:
«Праздник. Май. Мы идем с отцом на Красную площадь смотреть парад. Это всегда большое событие. Всеобщее воодушевление, улыбающиеся лица. Атмосфера настоящего торжества».
Вторая известная операция с участием Я.И. Серебрянского связана с Палестиной, и произошла она уже после реорганизации наркоматов в министерства и образования МГБ СССР 15 марта 1946 года.
В 1920–1930-е гг. наш главный герой создавал агентурную сеть в боевом сионистском движении на Ближнем Востоке. Однако в 1938 году, в связи с арестом почти всего оперативного состава «Группы Яши», агентурные позиции советской разведки в Палестине были свернуты. Отчасти Якову Исааковичу удалось восстановить их во время Великой Отечественной войны через Еврейский антифашистский комитет. А в апреле 1946 года старые контакты оказались срочно востребованы.
