садовником, считавшим выращивание овощей куда более практичным занятием, чем выращивание цветов. Плети душистого горошка были призваны лишь замаскировать каждодневный интерес Бридона к произрастанию спаржи. Гвоздики и маргаритки являлись лишь прикрытием и отвлекали взгляд от зарослей малины. Однако Бридон, как только за ним затворилась калитка, понял: кое-что здесь заинтересовало его куда больше, чем цветы или овощи. Бумажная шапка, которую он последний раз видел на земле возле дорожки, куда-то исчезла. Занимаясь ее поисками, он всматривался в кусты, ломал голову над таинственным исчезновением шапки и при этом умудрялся чисто механически и вежливо поддерживать разговор.
— Не думаю, что у меня сложилась сколько-нибудь четкая версия, — заметил он. — Да и потом не мое это дело — строить догадки, вы согласны? Полагаю, все мы здесь слишком мало знаем о проблемах других людей из нашей компании, а потому готовы заподозрить самоубийство в каждом подобном случае. Ведь как узнать, что твой лучший друг вынашивает втайне это намерение, поскольку жизнь для него превратилась в невыносимое бремя? — Бридон взял верное направление, его собеседница так и ждала, пока кто-то выскажет эту мысль вслух. Куда же, черт побери, подевалась дурацкая бумажная шапка? Почему тогда Бридон не забрал ее с собой? Теперь, наверное, садовник нашел ее и выбросил.
— Полагаю, тут вы ошибаетесь, — сказала хозяйка дома. — Нет, вы, конечно, правы, люди не слишком хорошо знают проблемы окружающих. Хотя лично я считала, что знала Сесила вдоль и поперек. В большинстве своем самоубийства свидетельствуют о проявлении крайнего эгоизма, а уж Сесил никогда не казался мне настолько эгоистичным. Ведь от него зависели жизни многих других людей, и Сесил это понимал. Он много делал для своих друзей, и мне как-то не верится, что Сесил мог сделать столь неправедный выбор, несмотря на многочисленные обязанности, угнетавшие и способные ввергнуть в депрессию. Нет, на первом месте у него всегда были друзья. Я, конечно, догадываюсь, что вы скажете. Вы скажете: невозможно, чтобы человек вдруг захотел забраться в силосную башню темной ночью. Впрочем, видите ли, я нисколько не удивлюсь, если и это тоже стало проявлением замечательного качества Сесила — полного отсутствия эгоизма. Сами слышали, как вчера днем Уолтер говорил о потерянной трубке и предположил, что обронил ее в башне. Так вот, она и оказалась в башне, и я подумала: уж не Сесил ли вышел поискать ее и нашел, но тут же попал под воздействие ужасных ядовитых газов. Таким уж человеком он был. Сесил всегда мог потратить время на сущие пустяки ради своих друзей. Полагаю, эта версия кажется вам притянутой за уши?
— Отчего же, вполне возможно. — Да, теперь они уже миновали то место, где прежде лежала бумажная шапка, и теперь никто, кроме Бридона, не мог засвидетельствовать, что с утра она находилась именно там. Черт бы побрал этих аккуратистов! Наверняка и сигарный пепел тоже подмели. — Помимо этого, при нем не было электрического фонарика. По крайней мере, на теле не нашли. Могли оказаться спички. Уорсли чиркал ими, и они вполне могли выпасть из рук и проскользнуть между стеблями, однако и их тоже не нашли. Между прочим, только что говорил жене — на мой взгляд, это мало похоже на самоубийство. Воздействие газа — далеко не самый надежный способ. Уорсли ведь мог вообще не знать о нем.
— Вот и нет, он знал. Помню, как говорила с Уорсли о силосной башне вскоре после того, как мы сюда переехали. Он прекрасно разбирался в сельском хозяйстве. Вникал буквально во все, и я помню, как он предупреждал меня о газе. Теперь послушайте, мистер Бридон. Я хотела попросить вас об одном одолжении. Знаю, вы человек страшно занятой, и еще уверена, ваша супруга, миссис Бридон, по натуре своей домоседка, и ей не по душе долгие визиты. Боюсь, для всех нас имение стало печальным местом после произошедшего. Мне бы очень хотелось, чтобы вы задержались здесь еще на несколько дней, даже после всех этих допросов. Я не ради себя прошу, ради Уолтера.
— Что ж, очень любезно с вашей стороны. Я буду рад остаться, если смогу. — До чего ж ему не везет, просто ужас какой-то! Они дошли до конца тропы, а окурка от сигары Бридон так и не заметил. Если бы было известно, что сегодня утром состоится ежегодная конференция Лиги по борьбе с мусором, в этом случае он мог сделать за них всю работу еще перед завтраком. Что ж, теперь только и остается смотреть в оба — на тот случай, если остались еще какие-то следы, менее заметные и очевидные. — Одно может помешать: я нахожусь в распоряжении компании, и они могут послать за мной в любой момент, если возникнет необходимость. Однако… говоря о моей возможной помощи, вы имели в виду что-то конкретное, миссис Халлифорд?
— Да нет, ничего такого. Просто хотелось бы иметь рядом с мужем друга. Я скажу сейчас нечто ужасное, но мне совсем не по душе люди, окружающие его в настоящий момент. Я спросила о них безо всякой задней мысли. Думала, этот разговор его позабавит, но супруг сказал, что они действуют ему на нервы. Вы же ему нравитесь, мистер Бридон, и уверена, общение с вами пойдет Уолтеру на пользу. В последнее время Уолтер ужасно подавлен и замкнут — проблемы с бизнесом, и одно, и другое, и третье. Хотя инстинкт подсказывает — переносить такое лучше в одиночку, но разве это хорошо? Еще и этот шок, история с Сесилом — а Сесил был очень близким его другом, — она просто раздавила мужа и только усугубила ситуацию. Я опасаюсь, он впадет в меланхолию. Если вы останетесь и попробуете хотя бы немного расшевелить мистера Халлифорда, поинтересуетесь делами фермы, попросите взять вас на речку и так далее. О, это было бы так великодушно с вашей стороны. Да! Боюсь, я слишком многого от вас требую с учетом того, что мы не долго знакомы.
— Нет, почему же, я буду только рад, и вы не должны считать это одолжением. — Что ж, снова выпал один шанс из ста! Одно вещественное доказательство Бридон все же утром проглядел. Оно, вероятно, лежало под той бумажной шапочкой, когда он проходил мимо. Это была белая наклейка. Каждый участник игры налепил такую вчера за ужином. Разумеется, она ничуть не худшая улика, чем бумажный колпак. Наклейка доказывала, что любой член компании мог пройти по садовой тропе вечером. Нет, она была даже лучше шапочки. Найденная наклейка означала — именно Уорсли бродил по саду вчера, так как эта
