Шорох поспешных шагов вор услышал издали. Геккон на всякий случай оставил хорошо обглоданную косточку и юркнул под разостланный плащ.
На полянку выскочил разгоряченный Ныр:
– Что, всё валяетесь? А между прочим, завтра вниз по реке барка уходит.
– Что, одна барка? Без каравана? – с недоверием уточнил Квазимодо, выпуская из рук глефу.
– Очень торопятся. Груз зебен-ти пропадает. Знаешь такой вонючий фрукт? Королевский повар отказался покупать, говорит – горчат. А купец в эту дрянь колючую пять сотен вложил. Теперь идет вниз по реке и берет пассажиров. На барке, кроме орехов-вонючек, ничего нет. Ему говорят: подожди, хоть кожи коровьи возьми, как раз партия к отправке готова, а он: нет, мол, от вони кожи зебен-ти действительно горчить начнут. И кому там, в несчастном Желтом Устье, такие редкости, как зебен-ти, нужны?
– Этот твой купец надеется до побережья дойти, деликатес на Флот сбагрить. Думает, морским лордам что горчит, что пованивает – все едино сожрут.
– Так ушел же Флот. Про это весь Канут болтает.
– Это мы с тобой лорда-командора лично знаем. А здесь немногие верят, что, едва хапнув побережье с «великой» столицей Скара, лорд Найти дальше пойдет.
– Может, ты и прав. Нам-то какая разница? Короче, завтра барка от Нижней пристани отваливает. Я дал три монеты задатка, у парома нас с лошадьми подберут. Правильно?
– Молодец. Купец опасений не высказывал?
– Я с кормчим договаривался. Он говорил – хозяин хоть пиратов посадит, лишь бы серебра отвалили.
– Ну-ну, – с сомнением пробурчал Квазимодо, – этот хозяин еще меня не видел.
– Ладно тебе, уговорим купца, – жизнерадостно сказал фуа и нежно потянул за хвост ящерицу, давно уже забравшуюся по одежде на его плечо. – Дракон, ты опять мяса нажрался? Экий жирный стал. Скоро тебе собственного скакуна заводить придется.
– Ты у него и так вроде осла. Не приставай к твари. Хочешь, чтобы он одной травой, как кролик, питался? Тогда он и гадить будет по-кроличьи беспрерывно.
Геккон рассерженно свистнул.
Ныр засмеялся:
– Не расстраивайся, Дракон. У нашего Полумордого на уме теперь только одни кролики, птички и прочие полезные кое для кого зверюшки. Да не волнуйся ты так, Ква. Видел я рыжую. В полном порядке, обещала с последним паромом вернуться. Ты же ей сам поручений надавал – до вечера не справиться.
– Быстрее шевелиться нужно, – мрачно сказал вор, изо всех сил стараясь не показывать облегчения.
– Доконаете вы меня своими отношениями, – сокрушенно сказал фуа. – Не понимаю, как вы скрывать свои чувства намерены. Вы же как куклы размалеванные – все напоказ.
– Придется постараться, – со смущением пробурчал вор. – Иначе далеко нам не продвинуться.
Теа вернулась, когда уже начали сгущаться быстрые сырые сумерки.
– Ай, ты все-таки сделала это?! – взвизгнул с каким-то ужасом несший охапку хвороста Ныр.
Квазимодо, стараясь быть хладнокровным, повернулся.
Теа стояла перед друзьями, глядя исподлобья. Только по этой упрямой манере держать голову и можно было узнать лиску. На ней было новое, темное, но весьма изысканно облегающее легкую фигуру платье. Кажется, у лиски появилась вполне очевидная грудь. На плече девушки висела плотно набитая расшитая бахромой и бисером сумка. Но главное – прическа. Неведомый цирюльник укоротил и подровнял рыжие пряди и, кроме того, выкрасил отдельные локоны в иссиня-черный и белый цвета. Выглядела лиска сногсшибательно.
Нет, Квазимодо и раньше знал, что у возлюбленной имеется пара восхитительных грудей и что ее треугольное личико красиво и конопушки ее совсем не портят. Но… Но теперь таких достоинств только слепой не заметит.
Они молча и как-то искоса смотрели друг на друга. Фуа хмыкнул:
– Совсем вы больные. Ладно, разбирайтесь, а я, пожалуй, схожу еще дров принесу…
Ныряльщик, преувеличенно хрустя, лазил в кустах и что-то втолковывал восседающему на нем геккону.
Квазимодо наконец решился шагнуть и обнять плечи девушки.
– Слишком? – прошептала Теа в его ухо.
– Нет. В самый раз. Ты странная и жутко красивая. Подумают сто раз, прежде чем тронуть.
– Врешь. Облегающее платье еще не одного пса не остановило. Ты это сам знаешь. Нам только зубы и сталь помогут.
– Если человек труслив – на добычу не по силам он зариться не будет. А оружие при нас остается. Кишки начать выпускать всегда успеем.
– Не про то говоришь. – Коготки лиски погрузились в отросшие волосы на затылке парня. – Я не нравлюсь тебе. Потому что подкрасилась как шлюха? Ты же сам сказал.
– Я правильно сказал. – Квазимодо крепче сжал тонкую талию. – Ты леди и в обществе должна выглядеть как леди. Ты стала очень соблазнительна. И я боюсь…
– Ты ревнуешь? Дурак полумордый.
– Нет, я никогда настолько не обезумею, чтобы вставать у тебя на пути, если ты захочешь получить на ночь другого самца. Но я боюсь, что ты совсем уйдешь. На свете тысячи мужчин куда крупнее и красивее меня.
– Дурак. Даже объяснять тебе не буду. Посчитать, почему я буду с тобой до смерти, невозможно, а в то, что нельзя проверить глупыми цифрами, ты все равно не поверишь. – Теа лизнула любимого в ухо. – Нечего время терять. Про барку уже знаешь? Тогда ужинаем и идем в кусты. Меня эти шлюхины волосы почему-то саму взволновали. На пароме мужчины сопели как стадо кабанов. Я хочу.
– Теа, до ночи нам нужно успеть многое сделать, – прошептал вор, крепче прижимая к себе девушку.
– Вот хренотень, но в кусты-то я тебя отведу?
– Эй, вы чего-то замерли, – обиженно поинтересовался из зарослей Ныр. – Или ужин сегодня отменяется? Время-то идет. Не успеем выспаться.
Теа тихо засмеялась и прошептала на ухо вору:
– Он только что объяснял Дракону, чем мы с тобой займемся после ужина. Очень красочно объяснял. Не зря он через день к девкам шляется. Набрался опыта.
– Да, здорово вы изменились, – пробормотал Квазимодо, с сожалением выпуская рыжую леди из объятий.
Парило как перед грозой. Впрочем, в последние дни грозы стали самым обычным делом. Громоздкая барка наконец подвалила к берегу. Трое друзей уже порядком утомились ждать.
– Теа, на коня, – приказал вор. – Надуйся, как ты умеешь. Ты помнишь: мы твои слуги.
– Я помню, – сказала рыжая и, слегка путаясь в подоле, поднялась в седло.
– Ты ее не уговаривай, – ядовито заметил Ныр, – ей только волю дай, и мы со слезами о добряке Глири вспоминать будем.
Лиска звонко щелкнула ныряльщика по белобрысой макушке.
– Вот. Начинается, – скорбно сказал Ныр.
Великий Дракон сочувственно защелкал.
– Серьезнее, господа. А то купца напугаете, и барка мимо пройдет.
Сначала купцу не понравилась физиономия Квазимодо, потом вызвала сомнения непонятная девица. Ныр махал кошелем с серебром, призывал в свидетели богов и вопил, что обо всем уже договорено. Квазимодо с восхищением слышал из уст друга собственные словечки и «доходчивые» аргументы. Решила дело Теа, процедившая сквозь зубы, что известие о том, что она плывет с баркой уважаемого купца, уже отправлено с почтовым голубем, и если в устье ее не встретят, то пусть глубокоуважаемый купец пеняет на себя. Птичья почта только входила в моду, болтали о ней чрезвычайно много, и довод подействовал неотразимо. Купец не рискнул оставить малопонятную, сопровождаемую лишь двумя слугами девицу на берегу. Понятно, что рыжая молодая девка в связи с кем-то из «рисковых». С такими лучше не ссориться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
