Амрис был обеспокоен, это животное безумие, эта ненасытная потребность не была свойственна его обычно довольно сдержанному любовнику, не его Снейпу. Черноволосый мужчина отчаянно бился под ним, широко раскинув ноги и до боли вцепляясь в него руками, голова бессильно откинулась назад и моталась из стороны в сторону. Северус хрипел, чувствуя, как Амрис целует, облизывает, пробует на вкус, покусывает и посасывает его покрытую лёгкой испариной шею, оставляя на коже отметины, помечая его.
Бедра непроизвольно подались вверх, внутренние мышцы его тесного прохода судорожно сжались, крепко обхватили горячий твёрдый член, гладкие шелковые стенки заключили в нежные, сильные объятия. И Мастер Зелий выплеснулся горячим белым семенем, закричал, буквально завыл, и забился в мгновенно схлынувшем всплеске удовольствия, не получив желанного облегчения, по-прежнему оставаясь возбужденным и твёрдым. Снейп продолжал испытывать грызущую голодную тоску по этому золотистому телу, что только что так страстно владело им.
Амрис старался успокоить своего сходящего с ума любовника, пытаясь как можно ласковее отстраниться и помочь прийти в себя, но Снейп вновь вскинулся и подался вперёд, впиваясь голодным поцелуем в рот своего собственного вер-леопарда, впитывая его вкус, яростно сражаясь языком за право добиться желаемого. Он словно вгрызался поцелуями в Амриса, стараясь поглотить его целиком.
Амрис понимал, что происходит что-то странное и очень неправильное. Он был готов дать Северусу то, что тот так отчаянно требовал, пока его разум не оставит это неистовство. Его руки никогда не отвергнут того, кого он настолько ценит и обожает, даже если потребность любимого в нём возрастёт ещё больше, став более мучительной, более примитивной, более животной и более сексуальной. Амрис лишь с всепоглощающей нежностью прижался к возлюбленному, всем телом ощущая исходящие от распростёртого под ним мужчины волны неудовлетворённого желания и похоти.
* * *
Полуодетый Ремус обеспокоено оглядывал роскошный холл, приходя в себя после аппариции. Он несколько раз обошёл его кругом, ощущая нарастающее волнение. Сердце билось, словно молот. Где же он? Где же ему искать Северуса? Не опоздал ли он?
Внезапно Люпин обнаружил, что в помещении он уже не один. Из боковых проходов появились трое мощных охранников-вер-леопардов. Огромные, практически необъятные, угрожающе рычащие, злобно и подозрительно смотревшие на него, оценивающие опасность, которую он мог представлять для их короля и всего прайда. Он поднял руки вверх, стараясь успокоить, но настороженное выражение не желало покидать их прищуренных глаз.
- Я должен найти профессора Снейпа! - выкрикнул он, в волнении сжимая руки и стараясь сдерживать свою тревогу. Он пытался оценить свои шансы прорваться в Малфой-Мэнор как можно дальше и найти помощь прежде, чем эти огромные зубы и когти растерзают его на куски.
- Пожалуйста! - умолял обычно довольно сдержанный профессор. - Я должен найти его, пока не стало слишком поздно. Он отравился! Конечно, по недоразумению, но я должен остановить его пока… - Он вглядывался в гранитные лица охранников - …Пока не стало слишком поздно… - уже неуверенно закончил Ремус.
Три головы дружно повернулись в одну сторону, вглядываясь в один из коридоров. Уши настороженно подрагивали, ноздри раздувались. Ремус тоже повернулся, стараясь понять, на что они так безумно уставились. И тоже услышал это - долгий и отчаянный, слегка приглушенный расстоянием, крик, наполненный экстазом, радостью, неудовлетворённой жаждой и дикой похотью. Облегчение. Оргазм. И… Северус Снейп. Все кусочки головоломки встали на место, и Люпин понял, что происходит. Ремус вырвался из кольца окруживших его охранников и рванулся в сторону, откуда доносились крики.
Он бежал упруго, гибко и быстро, со всей присущей ему волчьей грацией и силой. Он отчаянно прислушивался к топоту ног за спиной. Охранники гнались за ним, ведомые охотничьим инстинктом, желанием поймать и убить. Он понимал, что в их примитивном сознании сейчас осталась только потребность задержать, остановить, захватить его, разорвать наглого чужака, и он отчаянно бежал, петляя, как заяц, и старательно уклоняясь от их тянущихся к нему рук.
Волк в человеческой шкуре. Они это чуяли, они знали, что он чужой. И уже не в первый раз вервольф проклял свое волчье проклятие. Если они поймают его раньше, чем… Это может оказаться слишком поздно как для Северуса, так и для него.
Ремус нёсся по коридору, ориентируясь на судорожные стоны. Голоса затихли, и он внезапно вылетел прямо в огромный зал. Его дыхание с шумом вырывалось из лёгких, грудь сжимало, словно тисками, его шатало от головокружения. Внезапно сильные руки схватили его за талию и подняли вверх. Ремус понимал, что кто бы сейчас не схватил его, они уже не позволят ему сбежать, ловушка захлопнулась. Ремус обречённо застонал.
Его ноги отчаянно молотили по воздуху, пытаясь пнуть державшего его человека, в отчаянии от того, что он не может бежать дальше, не может броситься на помощь своему коллеге, понимая, что на объяснения уйдёт слишком много времени. Он извернулся и оказался прижатым лицом к суровому раздражённому лицу. Он узнал его, он уже видел своего пленителя раньше, если только он вспомнит… Он напряжённо оглядывал эту мощную шею, эти огромные руки. Точно, точно. Ну как же его зовут?
- Помогите! Это очень срочно!
- Что здесь происходит? - Этот глубокий голос окончательно пробудил память Люпина.
- Мансер! - закричал он, пытаясь справиться с дыханием и стараясь подобрать правильные слова. Это был телохранитель Драко. Он должен помочь. - Это Северус!
Люпин сглотнул и постарался всем своим видом показать, что дело не требует отлагательств.
- Что с Северусом? - прогрохотал голос. Ремус всем телом ощутил вибрацию, исходящую из грудной клетки мужчины.
- Мэни? - подал голос Драко, до этого стоящий за спиной у своего огромного охранника. Ремуса просто окатила волна облегчения. Теперь всё будет хорошо. Он уставился на юношу умоляющим взглядом:
- Он случайно выпил зелье. Оно по неосторожности попало в его чай. Пожалуйста, я должен дать противоядие, чтобы помочь ему. Если мы не дадим его вовремя, он…
Ремус невольно замолчал, ошеломлённо оглядываясь вокруг. Вокруг них собралась толпа. Как же много народу. И все прислушиваются. Множество разноцветных глаз настороженно и с любопытством смотрели на него. Ни одного человеческого взгляда. Только кошачьи. Да, Северус вряд ли будет ему благодарен, когда узнает, что его дела стали достоянием гласности. Ремус постарался исправить положение, значительно понизив голос:
