– Совсем скоро, — Лен зачем-то потрогал упавшую рядом с недвижной принцессой тонкую тень, и лишь потом поднял на девицу вопросительный взгляд.
– Будут, будут тебе самые сильные шептуны, — с досады та поморщилась. — Некоторые из них сейчас на работах и в поле, за ними послали.
Парень задумчиво покивал, рассматривая окрестности, это серовато-зелёное, слегка волнующееся под ветром море окруживших замок лесов. Кое-где виднелись проплешины крестьянских полей, из-за околицы словно махал руками притворившийся великаном сельский ветряк, и вся эта картина как-то мягко успокаивала сердце своей умиротворённостью.
– Я натравил на короля Эльфире. Так что, с той стороны неприятности вряд ли будут, — объявил с внезапной весёлостью Лен, когда наверх проворно, с несомненной морской сноровкой взобрался и Марек. — Кстати, она полноправная графиня Савойская, знатная как не знаю кто. Сам бумаги видел, даже в руках держал… И говорят, у неё самый красивый в королевстве замок, когда-то был летней резиденцией какого-то эльфийского ярла — это ещё с тех пор, когда владения остроухих доходили до тех мест.
Славка расхохоталась дерзко, весело — знай наших! Зато Марек задумчиво почесал гладко выбритый, в отличие от наплевательски относившегося к таким условностям Лена, подбородок и заметил, что с прикрытием и благословением такой Императриссы можно будет наворочать славных дел. Тем более, что бумаги на адмиральский чин, да с августейшим росчерком пера, уже в Адмиралтейство ушли.
– Вы бы не спешили и не загадывали, а? — то не звезда упала с небес — из вечерней синевы на макушку башни радужным мельтешением слетела цветочная фея.
Усевшись на кончик посоха, маленькая королева Виай устало дрогнула раз-другой крылышками.
– Едва успела, — пожаловалась она и усердно принялась изображать, ну как же она вся устала и намаялась.
Хозяйка башни и всех в округе земель отвесила прибывшей весьма изысканный реверанс, а затем тоже старательно сделала вид, будто поверила маленькой негоднице. А бравый моряк даже баюкал малышку на своей крепкой и надёжной ладони. Они хлопотали и суетились вокруг, кормили из крохотной ложечки майским и гречишным мёдом — до тех пор, пока августейшая Виай не рассмеялась крохотным серебряным колокольчиком.
– Учись, Лен — как надо ублажать капризы августейших особ! Спасибо, хватит. И отчего с вами так легко, люди?
А молодой чародей стоял и всё так же невидяще смотрел вдаль. Хм, ублажать… да что ты знаешь о монаршьих капризах и о способах их уладить, маленькая феечка? Даже первый волшебник королевства, по определению обязанный знать всё и вся Архимаг не догадался, что король и Эльфире знакомы гораздо дольше и лучше, нежели о том предположила молва. Вот уж кто умеет хранить свои секреты и изыскивать способы улаживать дела…
Тень от посоха наконец упала на мирно посапывавшую принцессу, и точно так же в пятки упало замершее на миг сердце.
– Станьте кругом неё, — охрипшим голосом распорядился Лен кучке парней и девиц в сторонке, переминавшихся с ноги на ногу и тихо перешёптывавшихся робкими голосами.
Он пристально посмотрел на девицу, словно хотел последний раз запомнить её — такой, — а затем присел и перерезал стягивавшую ту верёвочные путы. Шептуны пожали плечами и несмело возразили, что они могут применять свой проклятый дар лишь в темноте.
– Под сенью моего посоха… это та же темнота, хотя и несколько иного рода, — Лен показал на тень, словно указующим перстом упёршуюся в тихо и мерно вздымавшуюся грудь принцессы.
Пожалуй, они таки ослушались бы молодого чародея. Без особого труда могли бы проигнорировать даже прямой приказ короля (в конце концов, вассал моего вассала — не мой вассал), но ослушаться своей леди? Шалите, таких мерзавцев тут не нашлось — одного лишь мимолётного движения бровки, шевельнувшего подвеску на диадеме и бросившего вокруг зелёные искры, оказалось достаточно.
– Выпейте её все поровну, до самого донышка. А потом, когда уйдёте, употребите хорошенько браги или что тут у вас хмельное… приступайте, — Лен отвернулся и шагнул в сторону.
Не только для пущей безопасности, всё-таки шептуны при свете дня не угроза для опытного… нет, уже не ученика — волшебника. Скорее для того удалился Лен, чтобы не замараться ненароком о пёстрое скопище всяких мерзких видений и грёз, беззвучным облачком взвившееся и закружившее над принцессой.
Славке тёмное чародейство шептунов и подавно не могло повредить. Она лишь обняла Марека и принялась что-то нашёптывать ему на ухо. Лен на этот раз не стал сдерживать любопытство и обострил слух.
– Глупый… хоть раз ты слыхал, чтобы толковая ведьма родила ребёнка нелюбимому?… Нет, не малыш — Лаен сказал, будет малышка…
Дальше Лен не прислушивался и ослабил своё чародейство, мысленно отхлестав себя по щекам. Пусть свои дела и взаимоотношения сами решают! Не хватало ему для полноты неприятностей лезть лезть ещё и в эти деликатные дела. Он прислушался к зудящим прикосновениям чужой волшбы, лизавшим спину так, что едва не доводили до чесотки. Вот они взвились с такой силой, что зашевелились на затылке волосы, и все разом затихли.
Он наконец обернулся, не желая тянуть больше время. Нескольким крестьянкам и одному парню стало плохо, соседи подхватили их на плечи и с бледными, вытянутыми лицами по жесту Лена потянулись вниз. А он подошёл, едва ли замечая что-то кроме своего бешено колотящегося сердца, и всё же пересилил подступавшую к глазам темноту, всмотрелся.
– А-гу, — младенец в теле вполне и очень даже девицы бессмысленно таращился куда-то в сторону солнца и весело пускал ртом пузыри.
Непослушные, холодные и отчего-то словно чужие руки сами собой полезли за пазуху и извлекли оттуда простецкий амулет верескового корня. Пальцы вдруг свело судорогой так, что Лен не сумел открыть маленький тайничок, просто переломил пополам.
Яркая, белая до неистовства искорка покорно упала в простецкую чашку шоколадного цвета. От медленных и неудержимых токов земли её защищало примерно такое же незатейливое блюдце, а сверху прикрывала бдительно патрулирующая королева фей — с копьецом наперевес.
Змея, когда её поднесли поближе, сообразила сама. Со щелчком цапнула за край, подарила ему капельку яда, и оранжевый сполох медленно стёк в глубину.
Славка с озорной улыбкой наклонилась и дохнула внутрь — молоком и медвяными ароматами цветущего луга.
А бледный от волнения Марек просто припечатал сверху коротким и солёным морским словцом.
Ну, чего добавила эта вечно оригинальничающая королева Виай, при детях и Эльфире упоминать не стоило бы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
