— Вас хоть не сильно зашибло? Мы извиняемся! Правда! — виновато уверял Лютый.
— Переживу! Только какого хера швырять это дерьмо? Не в меня они целились! Если мазила, на хер вообще целиться?! Тьфу, — принцесса выплюнула, как ей казалось, попавший в рот снег.
— Это весело, — пробурчал Лютый.
— Ну да, весело херней страдать, — бросил только подошедший Карл.
— Сам ты херней страдаешь? — огрызнулся колдландец.
— Ваше Высочество, с Вами все нормально? — начал интересоваться Велер. Гвардейцы смотрели на неё с таким видом, будто в неё не снежком попали, а болтом от арбалета.
— Чего уставились? Нормально все. Но теперь моя очередь. Я понимаю, вам по хер, но мне будет приятно, — приговаривала Эрика, формируя в руках снежок.
— Да, можете кинуть мне прямо в лицо, я же виноват, — предложил Алан.
— Так я и сделаю, — с этими словами принцесса швырнула в него снежок, однако умудрилась промахнуться и попала прямо в лицо Карлу. Остальные гвардейцы при этом рассмеялись.
— Ну, спасибо. Можно я все-таки передам его Алану? — с насмешливой улыбкой спросил невинно пострадавший гвардеец, и смахнул снег с лица.
Принцессе стало стыдно. Это же надо не попасть с нескольких метров в такую немалую мишень как неподвижно стоящий гвардеец. А теперь все смеются с её позора.
— Закройте все рты! Хватит ржать! Бросание снегом это детские забавы, и они недостойны звания гвардейца! — отрезала Эрика.
— Какие дальнейшие приказы? — учтиво поинтересовался Карл, когда все замолчали.
— Идем на прогулку, — сухо распорядилась наследница.
На улицах города снега оказалось ещё больше. На обочинах порой скапливались кучи высотой в половину, а то во весь человеческий рост. Центральная улица была ещё достаточно расчищена, а вот в некоторые идущие от неё переулки въехать было уже невозможно. Тем не менее, в городе было достаточно людно. Похоже, здешним жителям было не привыкать к таким морозам. А дети и вовсе радовались. Они звонко смеялись и верещали, швыряясь снежками, и периодически обваливая друг друга в сугробах.
Эрика молчала, хотя обычно она принимала участие в беседе. Но, в этот раз настроения не было. Мало того, что погода плохая, ещё и этот конфуз со снежком. И ладно в неё случайно запустили, но как она могла так промазать? И толку, что она уже второй месяц учится метать кинжалы. Когда уже у нее будет хоть что-то получится нормально? Конечно, нельзя сказать, что все бесполезно. Радует хотя бы то, что теперь при быстром подъеме на родной пятый этаж не хочется выплюнуть язык, и даже не темнеет в глазах. Все-таки было отвратительно ощущать себя настолько конченым заморышем. Но ведь на самом деле это мелочь, любому нормальному человеку даже не понять в чем тут успех. А самое ужасное, до сих пор непонятно, услышит ли она извинения Виктора в назначенный ею же срок.
Чтобы как-то отвлечься от гнетущих мыслей, принцесса предпочитала просто слушать беседу гвардейцев. За два месяца службы те освоились, и с удовольствием обсуждали практически все темы, вплоть до походов в бордели. Наследницу ничуть не смущала подобная откровенность. Поначалу, когда те ещё пытались соблюдать приличия, она сама их расспрашивала обо всем. В конце концов, надо же ей с кем-то общаться. Женские беседы про наряды и прочую ерунду Эрику и раньше не интересовали, а теперь и вовсе игнорировались. Ей было интереснее общаться даже с самыми недалекими гвардейцами типа Алана или Лютого, не говоря уже об их более умных товарищах.
Принцесса искренне интересовалась особенностями жизни в среде наемников, в чем-то даже эти люди были понятны ей. Пусть им почти никогда не дают награды за подвиги, как служащим в имперской армии, и не окружают почетом как гвардейцев влиятельных господ, зато они более свободны. Именно поэтому многие наемники, порой превосходя в умениях элиту, то бишь выпускников гвардейских школ, отказываются идти в услужение кому-либо, даже когда им делают такое предложение. А те, кто соглашается, долго не задерживаются. Её нынешних гвардейцев однажды выгнали даже из замковой стражи. Причем именно за нарушение приличий. В гвардейских школах учат не только владеть оружием, но и придерживаться общепринятых у благородных господ церемоний, которые в среде наемников презирают ещё сильнее, чем даже в армии. В случае службы ей гвардейцам повезло в одном, наследница также ненавидела церемонии, хотя бы потому, что полагала их лицемерием. Эрика мирилась с некоторыми их проявлениями у других, но сама предпочитала игнорировать львиную долю правил этикета. Хотя бы потому, что ей совершенно не хотелось строить из себя учтивую леди. Зачем? Её быстрее поймут, если она выразится прямо, а когда требуется, сдобрит свою речь парой крепких словечек. Что теперь, если она девушка благородного происхождения, то обязана строить из себя святошу? В итоге её присутствие не мешало гвардейцам не только обсуждать все подряд, но и сквернословить, и даже подначивать друг друга. Эрике было любопытно наблюдать их перепалки.
— Вот с кем вам надо пастись, затейники херовы, — с иронией бросил Карл, обращаясь к Лютому и Алану, и указывая на кучку детей.
— Я тебе сейчас покажу, где тебе пастись, — огрызнулся колдландец.
— Командир прав, херней страдаете, как дети малые, Её Высочество зашибли, — с укоризной заметил Велер.
— Во-во, охламоны, — вторил Гарри.
— Зануды, чтоб вас рогопес сгрыз, совсем веселиться не умеете, только и знаете с рожами кислыми блеять, — отмахнулся Лютый.
— Ладно, извини дружище. Может у вас там, у варваров, принято так веселиться, — снисходительно заметил Карл, и ухмыльнулся.
— Я не варвар, сколько можно повторять, — ожидаемо выпалил Лютый.
Принцесса уже была в курсе дальнейшего спора. Вопрос, варвар Лютый или нет, периодически становился предметом спора между гвардейцами. Наследница уже не раз наблюдала подобную перепалку. Лютый варваром себя не считал, утверждая, что северные варвары это различные племена, тех же Серых Рогопсов. Они тоже живут в Колдландии, и считаются там варварами, потому что некультурны, не хотят подчиняться Конунгу, и молятся животным. А он колдландец, представитель народа с глубокими традициями, он воевал за Конунга, и поклоняется богу Дармилду, имя которого, как он слышал, даже есть в священных трактатах Империи и Хамона. Гвардейцы, а в особенности Карл, утверждали, что все, кто живет в Колдландии — варвары. Лютый от этого злился, и пытался доказывать обратное. Карл же, в отличие от остальных гвардейцев, которые в итоге отмахивались от надоевшего спора, буквально измывался над ним, заставляя оправдываться всеми мыслимыми способами. То, что Лютый явно глупее, было ясно, как и то, что Карл таким образом просто развлекался. Вот и в этот раз командир не удержался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
