— Ты была тогда совсем ребенком, — мягко сказал Фрэнк.
— Тогда — да, — согласилась Юджин. — Но когда я обманом заставила Хэммонда лечь со мной в постель, я была вполне взрослой женщиной. Я сознательно устроила эту встречу в уверенности, что он отреагирует именно так, как я ожидала. — Она повернулась к Хэммонду и сказала с горячностью:
— Пожалуйста, прости меня за все зло, которое я тебе причинила. С самого начала я боялась именно этого — того, что случилось. Я не убивала Люта Петтиджона, но боялась, что меня в этом обвинят. Я знала, что меня сочтут виновной из-за моего прошлого — так оно и случилось. На самом деле я пришла к Петтиджону, чтобы…
— Постой, Юджин! — снова вмешался адвокат. — Я должен тебя предупредить: в твоем положении лучше молчать. Никаких признаний в присутствии третьего лица!
— Нет, Фрэнк… — Юджин печально улыбнулась. — Хэммонд прав. И он, и ты должны выслушать мою историю.
Адвокат нахмурился, но она больше не обращала на него внимания.
— Все началось несколько недель назад, — проговорила Юджин. — Именно тогда Бобби снова появился в моей жизни…
И, ничего не скрывая, не утаив ни собственного ужаса, ни стыда, ни отчаяния, она рассказала им о том, как Бобби собирался шантажировать Петтиджона и какая роль отводилась в его плане ей.
— Я сразу предупредила Бобби, — говорила она, — что Петтиджон выступает в более тяжелой весовой категории и что Бобби с ним лучше не тягаться, но он не захотел меня слушать. Он вбил себе в голову, что его схема безупречна, и был полон решимости довести дело до конца. Со мной он справился очень легко, пригрозив разоблачить перед всем светом и в первую очередь — перед моими пациентами. Мне стыдно признаться в этом сейчас, но я испугалась. Если бы Бобби остался таким, каким я его помнила — мелким негодяем, наглым и нахрапистым, — я бы просто высмеяла его и захлопнула дверь перед самым его носом, но за двадцать пять лет Бобби стал другим, и это сбило меня с толку. У него появился кое-какой внешний лоск, кое-какие манеры, кое-какие новые повадки, которых я не знала, — вот я и вообразила себе невесть что. Знать бы мне, что он остался таким же, каким был всегда, и я бы позвонила в полицию, не откладывая. Но я этого не сделала.
Тем временем Бобби начал осуществлять свой план. Я не знаю в точности, что именно он сказал Петтиджону, однако его слова, по-видимому, возымели действие, поскольку Лют согласился выплатить ему сто тысяч долларов наличными в обмен на обещание молчать…
— Ни один человек, который знал Петтиджона, не поверит этому, Юджин, — негромко вставил Хэммонд.
— Как это ни печально, но я вынужден согласиться, — поддакнул Перкинс.
— Я и сама не очень-то в это поверила, — кивнула Юджин. — Что касалось самого Бобби, то, как мне кажется, даже у него при всей его самонадеянности возникли какие-то сомнения, поскольку он потребовал, чтобы за деньгами к Петтиджону отправилась я. И я согласилась…
— Почему, ради всего святого?! — не выдержал адвокат.
— Быть может, с моей стороны это было глупо, — улыбнулась Юджин, — но ведь утопающий хватается за соломинку, правда? Я увидела в этом свой шанс отделаться от Бобби раз и навсегда. Я решила, что пойду к Петтиджону, но, вместо того чтобы забрать деньги, объясню ему ситуацию и попрошу обратиться в полицию.
— Почему ты не обратилась в полицию сама?
— Теперь-то я понимаю, что это было разумнее всего, но тогда… — Юджин вздохнула. — Я слишком боялась, что мое имя будет упоминаться в связи с ним. Бобби как-то похвастался, что сумел натянуть нос каким-то криминальным структурам во Флориде, и хотя он утверждал, что замел все следы, я в этом очень сомневалась. Это была одна из причин, чтобы держаться от Бобби как можно дальше.
— Итак, ты поехала в отель и встретилась там с Петтиджоном?
— Да.
— Почему ты не позвонила ему по телефону?
— Я до сих пор жалею об этом, Фрэнк, но тогда мне казалось, что личная встреча произведет большее впечатление.
— Что же случилось, когда ты вошла в его номер?
— Ничего особенного. Петтиджон был вежлив, он внимательно выслушал меня… — Юджин ненадолго замолчала, чтобы вытереть лоб, внезапно заблестевший от испарины.
— И?
— Он высмеял меня! — воскликнула Юджин. — Мне следовало сразу догадаться, что дело нечисто, едва только я переступила порог его номера. Петтиджон ожидал Бобби и должен был хотя бы удивиться при моем появлении, однако он отреагировал так, словно мы с ним сто лет знакомы. К сожалению, я поняла это слишком поздно.
— Итак, он знал, что к нему приедешь ты, а не Бобби, и, когда ты рассказала ему свою историю, он высмеял тебя?
— Да… — Юджин долго молчала, словно собираясь с силами, потом продолжила:
— Бобби меня перехитрил. Он позвонил Петтиджону и сказал, что его сообщница, то есть я, решила надуть обоих. Бобби предупредил, что я, скорее всего, постараюсь вызвать его сочувствие при помощи какой-нибудь жалостливой истории, а когда он размякнет — лягу с ним в постель, чтобы впоследствии иметь возможность самой шантажировать его.
— Вообще-то, — заметил Хэммонд мрачно, — твой братец не выглядит особо умным. Как он мог додуматься до такого?
— Он не умен. Просто он.., хитрый. Изворотливый. Бобби судит о людях по себе, и это делает его даже в какой-то мере опасным. Когда он видит — или думает, что видит, — реальную возможность, он идет на риск, на какой не отважился бы человек более разумный, и иногда Бобби везет. Кроме того, он знает, какое преимущество получает тот, кто наносит удар первым, и старается этим пользоваться.
Короче говоря, мне не удалось убедить Петтиджона в том, что я говорю совершенно искренне и что у меня нет никакого дьявольского плана, включающего секс и шантаж. Впрочем, он был не прочь переспать со мной, так как заявил, что раз уж я явилась к нему с намерением уложить его в постель, то он готов пойти мне навстречу. В общем, вы понимаете…
— Он приставал к тебе? — уточнил Фрэнк.
— Да. Мне даже пришлось его оттолкнуть. Должно быть, именно тогда почка гвоздики и попала ему за обшлаг рукава. Как раз в то утро я начиняла гвоздикой апельсины у себя дома, и одна почка, наверное, осталась у меня в руке или попала в складки кардигана. Как бы там ни было, мое сопротивление разозлило его, и Петтиджон принялся угрожать. Он, в частности, сказал, что у него назначена встреча с важным сотрудником прокуратуры. С тобой, Хэммонд… — Юджин быстро взглянула на него. — Петтиджон назвал тебя по имени и прибавил, что ты наверняка заинтересуешься Бобби и мной.
Юджин немного помолчала, словно собираясь с мыслями или пытаясь восстановить в памяти дальнейшие события.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
