Минди откинулась в кресле, намотала на палец телефонный шнур.
— Меня так и подмывает побыстрее начать ремонт. У меня столько блестящих идей! Между прочим, как поживает твоя новая книга? Продвигается?
У себя в триплексе в доме номер один по Пятой авеню Аннализа Райс изучала схему рассадки гостей на благотворительном приеме фонда «Царь Давид». Список гостей занимал двадцать страниц, и она указывала напротив каждой фамилии номер столика. Занятие нуднее трудно придумать, но ктото должен был это делать. Теперь, когда Аннализа сменила Конни Брюэр в роли председателя, обязанность пала на нее. Она подозревала, что Конни с радостью председательствовала бы и дальше, но с приближением суда над Сэнди другие члены комитета посчитали это неуместным. Присутствие Конни напоминало бы о скандале с крестом Марии Кровавой, и репортеры переключились бы с освещения самого события на чету Брюэров.
До бала оставалось четыре дня, и он должен был затмить размахом предыдущий. Ждали выступления Рода Стюарта, на роль ведущей пригласили Шиффер Даймонд. После смерти Билли Аннализа и Шиффер сблизились: сначала они находили утешение в обществе друг друга, а потом их печаль переросла в настоящую дружбу. Обе были постоянно на виду, но общим у них было не только это. Шиффер предложила Аннализе нанять ее рекламного агента Карен, а Аннализа познакомила Шиффер со своей сумасшедшей стилисткой Норин. В съемках сериала «Госпожа аббатиса» образовалось «окно», поэтому Шиффер часто поднималась к Аннализе ближе к полудню, выпить кофе. Они устраивались на террасе, иногда к ним присоединялась Инид. Аннализа искренне наслаждалась такими моментами. Инид оказалась права: кооператив — вроде семьи, причуды других жильцов давали пищу для веселых пересудов.
— Минди Гуч вняла наконец моему совету и взяла на работу Тайера Кора, — сообщила однажды Инид. — Больше он не будет нам докучать. А у Джеймса тем временем роман с Лолой Фэбрикан.
— Бедняжка! — произнесла Шиффер.
— Кто, Минди или Лола? — спросила Аннализа.
— Обе, — решила Шиффер.
— Лола вовсе не бедняжка, — возразила Инид. — Это настоящая золотодобытчица, побойчее Флосси Дэвис. Ей одно было надо: жить у нас в доме и транжирить деньги Филиппа.
— Вы не считаете, что были с ней жестковаты? — спросила Шиффер.
— Совершенно не считаю! К таким, как она, надо проявлять твердость. Она спала с Тайером Кором, обманывая Филиппа, в его же постели. Помоему, она как вирус — от нее трудно избавиться, — сказала Инид.
— Но зачем она вернулась? — спросила Аннализа.
— Ее бы решительность — да на благие цели! Ничего, она далеко не уйдет, вот увидите, — предрекла Инид.
Вспоминая сейчас тот разговор, Аннализа поймала себя на мысли, что не может осуждать Лолу за желание жить в доме номер один. Она сама, подобно Инид и Шиффер, любила этот дом. Единственной проблемой оставался Пол. Узнав про обручение Шиффер и Филиппа, он предложил жене воспользоваться своим влиянием и вынудить Филиппа и Инид продать им, Райсам, свои квартиры под тем предлогом, что молодоженам понадобится больше места, да и Инид захочет переехать. Аннализа решительно отказывалась. Существовал другой план: Шиффер и Инид обмениваются квартирами, после чего Филипп и Шиффер объединяют свое жилье на тринадцатом этаже в одну квартиру. Тогда Пол предложил, чтобы они, Райсы, переехали в квартиру побольше, миллионов за сорок. Против этого Аннализа тоже возражала: «Это явный перебор, Пол». Оставалось гадать, куда заведет его бешеное стремление к большему и лучшему.
Обсуждение временно отложили, когда Пол загорелся идеей купить самолет «Джиб», который обещали доставить через два года. Пол заплатил двадцать миллионов долларов задатка, но горько жаловался на несправедливость жизни: как же, он был в списке ожидания только пятнадцатым, а не первым! Его мании, как замечала Аннализа, все больше выходили изпод контроля. А на днях он швырнул в Марию хрустальную вазу только за то, что та немного запоздала с докладом о доставке двух рыбок для его аквариума! Каждая рыбешка стоила сто тысяч долларов и была специально привезена из Японии. Мария оставила рыбок в упаковочных контейнерах с водой на целых пять часов, за это время они вполне могли бы испустить дух! Мария уволилась, и Аннализа выплатила ей двести тысяч долларов — годовую зарплату, — чтобы та не подала на Пола в суд. Теперь Аннализа наняла двух горничных и этим как будто умилостивила Пола, который потребовал, чтобы одна из них круглосуточно дежурила при рыбках. Это вызвало у Аннализы тревогу, но еще больше ее волновало отношение мужа к Сэму.
— Это его работа, — заявил Пол както вечером, за ужином, вспомнив о перерезанных кабелях. — Маленького негодяя Сэма Гуча.
— Не сходи с ума, — сказала Аннализа.
— Знаю, это он, — уперся Пол.
— Откуда ты знаешь?
— Он на меня посмотрел. В лифте.
— Тринадцатилетний мальчишка посмотрел на тебя в лифте — и ты решил, что это он перерезал кабели? — спросила Аннализа, с трудом сдерживаясь.
— Я установил за ним слежку.
Аннализа положила вилку на стол.
— Брось это! — сказала она твердо.
— Изза него я потерял двадцать шесть миллионов долларов.
— В тот день ты все равно стал богаче на сотню миллионов. Что такое по сравнению с этим двадцать шесть миллионов?
— Двадцать шесть процентов, — ответил Пол.
Слова Пола о слежке за Сэмом Аннализа сочла преувеличением, но через несколько дней, готовясь ко сну, увидела, как Пол читает непривычный документ — не таблицы и не графики, с которыми муж обычно знакомился на сон грядущий.
— Что это? — спросила она.
Пол поднял глаза.
— Донесение по Сэму Гучу. От частного детектива.
Аннализа вырвала у него из рук бумагу и стала читать вслух:
— «Подозреваемый находился на баскетбольной площадке на Шестой авеню… Подозреваемый посещал с другими школьниками Музей науки и технологии… Подозреваемый явился в дом номер 742 по Паркавеню и провел там три часа, после чего вышел, сел в метро на Лексингтонавеню и доехал до Четырнадцатой улицы…» Ты что, Пол? — С гримасой отвращения Аннализа порвала донесение в клочки и выбросила в корзину.
— Напрасно ты это сделала, — сказал ей Пол, когда она легла.
— И ты напрасно. — С этими словами она выключила свет.
Теперь всякий раз при мысли о Поле у нее все замирало внутри. Постепенно выявилась обратно пропорциональная зависимость между количеством зарабатываемых им денег и его умственными способностями. Чем больше Пол зарабатывал, тем менее стабильным становилось его душевное равновесие. Сэнди Брюэр погрузился в подготовку к судебному процессу, а больше никто не мог укоротить Пола.
