Аша считала своего младшего брата мёртвым. «Лучше умереть, чем пережить подобное». Клочок кожи упал ей на колени. Она поднесла его к свече и смотрела, как он сворачивается, пока огонь не поглотил его остатки, и пламя не начало лизать пальцы.
Мейстер Галбарта Гловера переминался с ноги на ногу рядом с ней.
– Ответа не будет, – сообщила она ему.
– Могу я поделиться этими известиями с леди Сибеллой?
– Как хочешь. – Аша не могла сказать, порадует ли Сибеллу Гловер взятие Рва Кейлин. Леди Сибелла почти что поселилась в богороще, молясь за своих детей и благополучное возвращение мужа. «Похоже, ещё одна молитва останется без ответа. Её сердце-древо так же слепо и глухо, как и наш Утонувший Бог». Роберт Гловер и его брат Галбарт отправились на юг вместе с Молодым Волком. Если дошедшие до них рассказы о Красной Свадьбе были правдивы хотя бы наполовину, вряд ли они снова вернутся на север. «По крайней мере, её дети живы, и это благодаря мне». Аша оставила их в Десяти Башнях на попечении своих тётушек. Младшая дочь леди Сибеллы всё ещё была грудничком, и Аша рассудила, что девочка слишком хрупка, чтобы подвергать её опасностям ещё одной бурной переправы. Девушка сунула письмо в руки мейстера.
– Вот. Пусть утешится этим, если сможет. Можешь идти.
Мейстер склонил голову и удалился. После его ухода Трис Ботли повернулся к Аше.
– Если Ров Кейлин пал, Торрхенов Удел скоро последует за ним. Потом настанет наш черёд.
– Не так быстро. Щербатый пустит им кровь.
Торрхенов Удел не был развалинами вроде Рва Кейлин, и Дагмер был железным до мозга костей. Он скорее умрёт, чем сдастся.
«Если бы мой отец все еще был жив, Ров Кейлин никогда бы не пал». Бейлон Грейджой знал, что Ров был ключом к северу. Эурон тоже это знал; ему просто было всё равно. Так же как ему было безразлично и то, что будет с Темнолесьем и Торрхеновым Уделом.
– Эурону не интересны завоевания Бейлона. Мой дядюшка гоняется за драконами.
Вороний Глаз собрал всю мощь Железных Островов на Старом Вике и взял курс далеко в Закатное Море со своим братом Виктарионом, следующим за ним, как побитая дворняжка. На Пайке не осталось никого, чтобы просить о помощи, кроме её лорда мужа.
– Мы остались одни.
– Дагмер размажет их, – настаивал Кромм, который не полюбил ни одну женщину хотя бы в половину так же сильно, как битву. – Они всего лишь волки.
– Волки перебиты. – Аша сковырнула розовый воск ногтем большого пальца – Их убили эти живодёры.
– Мы должны направиться в Торрхенов Удел и присоединиться к сражению, – призывал Квентон Грейджой, её дальний родственник и капитан «Солёной Девки».
– Да, – согласился Дагон Грейджой, ещё более дальний родственник. Дагон Пьяница, как его называли, но пьяный или трезвый – он любил сражаться. – Почему вся слава должна достаться Щербатому?
Двое слуг Галбарта Гловера внесли жаркое, но тот клочок кожи отбил у Аши аппетит. «Мои люди потеряли всякую надежду на победу, – мрачно подумала она. – Всё, на что они надеются – это хорошая смерть». И волки, несомненно, ее им обеспечат. «Рано или поздно они придут, чтобы вернуть себе этот замок».
Солнце садилось за высокие сосны Волчьего Леса, когда Аша поднималась по деревянным ступеням в спальню, принадлежавшую некогда Галбарту Гловеру. Она выпила слишком много вина, и теперь её голова трещала. Аша Грейджой любила своих людей: капитанов и команду, но половина из них были дураками. «Храбрые дураки, но всё-таки дураки. Идти к Щербатому, да, как будто мы можем…»
Темнолесье и Дагмера разделяло много лиг, состоявших из высоких холмов, густых лесов и северян, которых было больше, чем она могла представить. У Аши было четыре галеры и почти две сотни человек… Включая Тристифера Ботли, на которого нельзя положиться. Несмотря на все его разговоры о любви, она не могла представить Триса, спешащего в Торрхенов Удел, чтобы умереть вместе с Дагмером Щербатым.
Кварл увязался за ней до спальни Галбарта Гловера.
– Убирайся, – сказала она ему. – Я хочу побыть одна.
– Все, что тебе нужно – это я.
Он попытался поцеловать её.
Аша оттолкнула его.
– Тронешь меня еще раз и я…
– Что?
Он вытащил свой кинжал.
– Раздевайся, девчонка.
– Трахай себя сам, безбородый мальчишка.
– Я лучше тебя трахну.
Один быстрый взмах ножа расшнуровал её безрукавку. Аша потянулась к своему топору, но Кварл отбросил нож и схватил её за запястье, выворачивая руку, пока оружие не выскользнуло из пальцев. Он толкнул её на кровать Гловера, грубо поцеловал и разорвал на ней рубашку, обнажив грудь. Когда она попыталась пнуть его в пах, он увернулся и раздвинул ей ноги коленями.
– Сейчас я тебя поимею.
– Сделай это, – выплюнула она, – и я убью тебя во сне.
Она была вся мокрая, когда он вошел в неё.
– Будь ты проклят, – сказала она. – Будь ты проклят, будь ты проклят, будь ты проклят.
Он сосал её соски, пока она не закричала - наполовину от боли, наполовину от удовольствия. Её лоно стало целым миром. Она забыла про Ров Кейлин и Рамси Болтона с его кусочком кожи, забыла и вече, своё поражение, изгнание, врагов и своего мужа. Имели значение только его прикосновения, его рот, объятия, только его естество внутри неё. Он продолжал, пока она не закричала, продолжал, когда она заплакала, и не останавливался до тех пор, пока не оставил своё семя внутри неё.
– Я замужняя женщина, – напомнила она после. – Ты изнасиловал меня, безбородый мальчишка. Мой лорд муж отрежет тебе орешки и нарядит в платьице.
Кварл скатился с неё в сторону.
– Если сможет подняться со стула.
В комнате было холодно. Аша поднялась с кровати Гловеров и сняла свою разорванную одежду. Безрукавке потребуются новые завязки, но рубашка испорчена окончательно. «Всё равно она мне никогда не нравилась». Она бросила её в огонь. Остальное осталось сваленным в кучу возле кровати. Грудь болела, и семя Кварла стекало по ее бедру. Ей нужно будет заварить лунного чая, иначе она может принести в этот мир еще одного кракена. «Да какая разница? Мой отец мертв, мать умирает, с брата сдирают кожу, и я ничего не могу с этим поделать. И я замужем. Обручена и уложена в постель, вот только с разными мужчинами».
Когда она скользнула обратно под меха, Кварл уже спал.
«Теперь твоя жизнь принадлежит мне. Куда я дела свой кинжал?»
Аша прижалась к его спине и провела руками по его телу. На островах он был известен как Кварл Девица, отчасти, чтобы отличать его от Кварла Пастуха, Странного Кварла Кеннинга, Кварла Быстрого Топора и Кварла Невольника, но в большей степени – за его гладкие щеки. Когда Аша встретила его впервые, Кварл пытался отращивать бороду. Она, смеясь, называла это «пушком на персике». Кварл признался, что никогда не видел персиков, и тогда она предложила ему присоединиться к ней в следующем плавании на юг.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
