— Нет-нет, подождите уважаемый Дюнуа. Я-то с вами закончил, но вот еще один человек хотел бы вас кое о чем расспросить, — и кивнул мне.
Ну что же, мы тоже умеем выстраивать мизансцены. Я прошла через портал, выстроив его наиболее эффектным способом, со светящейся синей каймой и золотыми искрами, и остановилась перед Дюнуа, похлопывая лайковыми перчатками по левой ладони.
— Здравствуйте, господин Дюнуа.
— Мадам, — приподнялся он со стула, опасливо косясь на охранника.
— Вы меня знаете? — поинтересовалась я, присаживаясь на край письменного стола.
— Простите… не имею чести!
— Странно, господин Дюнуа! Очень странно. Получается, что вы планировали обокрасть человека, которого даже в лицо не знаете?
Гонтар несколько побледнел.
— Я… я не понимаю, о чем вы говорите!
— Мое имя — Лавиния Редфилд. Сидеть! — Воздушные полосы надежно прижали беднягу к неудобному стулу. — Я вижу, имя мое вам известно.
— Д-да…
— Так вот, я хотела бы знать, кто сообщил вам и вашим подельникам о свойствах камней Коркорана? И что именно вам о них известно?
— Но, мадам Редфилд, я знаю об этом только то, что рассказывал мне граф Лаваль.
Ага, и глаза такие честные, что прямо так и тянет немедленно доверить именно тебе сохранность Государственного банка.
Очень не хочется считывать информацию ментальными способами. После прошлого раза, когда мне пришлось искать в мозгах у Лешего портрет заказчика, еще долго было желание вывернуть череп наизнанку и промыть собственные мозги холодной водой. Во-первых, голова после ментального считывания болит. Во-вторых, ощущение такое, будто погружаешься в помойку — мысли у этих ребят чаще всего коротенькие, но грязненькие. Оркские шаманы умеют как-то выделять именно тот участок на «полке», где хранятся нужные мысли и образы, но у меня так пока не получается. Может, тренируюсь мало? Надо будет в конце лета поехать снова в Оргриммар, поговорить с Великим шаманом Буздуком.
— Закройте глаза, Дюнуа, и посидите тихо, — сказала я с тяжелым вздохом. — О господи! Колонель, мы, кажется, перестарались. У вас есть нашатырь?
Ватка с нашатырем сделала свое дело, и я, положив ладонь на лоб Гонтара, погрузилась в его мысли. Надо отдать должное купцу, думал он в основном о деле. Образы наслаивались и сливались, я отбрасывала ненужное — помощник на складе, жена, партнер по торговле с Чиной, жених дочери, оптовый покупатель… Так, вот и Лаваль. Идем глубже. А ведь не врет Дюнуа, и в самом деле про камни ему только Лаваль рассказывал. Один раз, ровно в том разговоре, который племянничек подслушал. Вторая встреча у них была назначена на ближайшие выходные, и Дюнуа собирался наотрез отказаться от участия в заговоре.
Я стряхнула ладони и спросила миролюбиво:
— Господин Дюнуа, вы ж и не собирались в их игры играть, так ведь?
— Не собирался, — теперь он смотрел на меня смелее. — Хотел время потянуть, этот… нехороший человек ведь прирезал бы, и слова не сказал. А теперь уж и не знаю, как быть, может, он вроде вас, рукой повел, и мысли прочитал?
— Это вряд ли, — покачала я головой. — Но, тем не менее, встречаться вам с ним не нужно. А нет ли у вас каких-нибудь срочных дел, требующих поездки недели на две-три подальше от Лютеции?
— Есть, конечно. Вот в Паленке отделение открываю. Думал, правда, старшего сына с помощником послать, но могу и сам с ними съездить.
— Вот и замечательно, и остальную семью куда-нибудь… на воды отошлите. Не думаю, чтобы им что-то грозило, но на всякий случай…
Распрощавшись с Гонтаром Дюнуа, я вызвала по коммуникатору Бельфора. Он был в своем кабинете, несмотря на позднее время, и я попросила его открыть мне портал на вход. Бельфор встал мне навстречу, устало потер лицо руками и спросил:
— Выпьешь что-нибудь?
— Нет, пожалуй, устала я что-то. Ты уже в курсе, что Дюнуа ни при чем?
— Да, я поглядывал одним глазом за допросом. Что теперь? За Лавалем и прочими надо бы присмотреть, я скажу ребятам, пусть повесят там «глаза» и «уши». Но мы по-прежнему не знаем, кто придумал всю эту комбинацию.
— Думаешь, за Лавалем кто-то стоит? — пожалуй, я не была удивлена таким предположением.
— Полагаю, да. И, по моему мнению, это кто-то из старых магов. Кто-то, кому пришлось отойти от дел, — Бельфор снова поморщился и потер правый висок.
— Давай я тебе головную боль сниму, — предложила я. Как ни удивительно, но даже самые сильные маги практически не могут лечить сами себя. А уж мигрень снять — это вообще дело невероятное.
— Не снимается, — он досадливо качнул головой. — Уже кто только не пробовал, вот сидит в виске иголка, и все. Будто навели, только, кто ж на меня наведет…
— Что возвращает нас к вопросу о старых магах, не так ли?
— Так… Лавиния, поищи в архивах своей семьи. Что-то где-то мы упускаем. Понять бы, что…
— Поищу. Открывай мне портал, и сам не задерживайся. Завтра тоже будет день.
Но назавтра с утра магический вестник принес мне известие о том, что Жак Бельфор, глава Службы магической безопасности Союза королевств, был найден в своем кабинете мертвым.
Глава 8
Через десять минут после получение сообщения я выпрыгнула из портала перед воротами особняка Службы на улице Vaugirard. Охранник у входа знал меня лучше, чем собственную ладонь, но все равно проверил слепок ауры и скан сетчатки. Ах, да что тут запирать конюшню, когда лошадь давно увели! Не верю я в естественность смерти Жака, какие бы доказательства мне ни предоставили. С этими словами я и влетела в его кабинет.
Но никто и не собирался предоставлять доказательства.
Жан-Клод Равашаль, заместитель Бельфора, стоял возле его стола и перебирал папки с документами. Колонель Брихсдорн сидел, развалясь, в кресле возле журнального столика и меланхолично пересыпал из одной огромной ладони в другую металлические шарики. Еще один участник этого молчаливого совещания, незнакомый мне эльф, высокий и неожиданно широкоплечий, стоял возле самого дальнего окна и смотрел наружу, слегка отодвинув край шторы.
— Лавиния, привет! — вяло сказал Равашаль. — А мы тут, видишь, совещаемся…
— Вижу, — вздохнула я, садясь в кресло напротив Брихсдорна. — И как успехи?
— А, — Раващаль только махнул рукой.
— Понятно. Я вчера перед уходом говорила с Бельфором, это было уже после полуночи. Он так и не ушел домой?
— Судя по всему, нет, — ответил Равашаль. — Он оставил распоряжения службе охраны насчет Дюнуа и его семьи, по нескольким другим срочным делам. Разговаривал с главой королевской охраны. Больше пока ничего не известно. Ну, есть еще несколько заметок в его блокноте — ты знаешь, он любил думать и записывать какие-то опорные пункты, но там ничего не разобрать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
