«Я должен сказать тебе, Брент, что у меня серьезные нелады со здоровьем. Я теряю вес. Ты знаешь меня, я строгий вегетарианец. Сейчас я стал пить шоколадные коктейли и есть сыр. Но я по-прежнему худею. Ты не захочешь видеть меня таким. Другие, думаю, тоже. Лорин говорит, что ждать больше нельзя. С этим надо что-то делать. И она права».
Я спросил его о предыдущей операции. Он ведь был так уверен, что излечился? Это по-прежнему поджелудочная железа? Или что-то еще? Он сказал, что речь идет о каком-то расстройстве эндокринной системы, которое затрудняет переработку пищи в его организме.
«Я что-то ем, но во мне ничего не задерживается», — сказал он.
«Что бы это ни было, я вынужден сейчас все бросить и заняться собой. Это должно стать моим единственным приоритетом ради семьи. Я пока не сказал об этом совету директоров и Тиму, но мне нужен еще один отпуск по болезни. Скоро выставка-конференция MacWorld, и я сделаю объявление до нее, потому что на ней я, видимо, выступать не смогу».
Затем его тон изменился. «Я всегда рассказывал тебе о своем здоровье, потому что доверяю тебе. Думаю, ты понимаешь, что это сугубо между нами. Именно поэтому я тебе и позвонил. Потому что хотел рассказать тебе обо всем сам. Я хочу, чтобы ты знал, что я действительно хотел сделать с тобой этот проект. Но я просто не в состоянии».
Я сидел на краешке кушетки в своем домашнем кабинете и старался представить себе, как сейчас выглядит Стив. Я не видел его с прошлого июня, когда в Москон-центре в Сан-Франциско проходила Международная конференция разработчиков IT-технологий. Тогда он выглядел худым, но в его походке ощущалась упругость. Смартфоны iPhone разлетались, как горячие пирожки, а приложения в магазине Арр Store продавались миллионами штук. Компьютеры iMac, приобретшие в новом дизайне чистые белые прямоугольные линии, продавались лучше, чем когда бы то ни было раньше. А новый МасВоок Air — новый лэптоп — был последним криком IT-моды.
«Что мне делать с Биллом, Энди и Майклом? — спросил я у Стива. — Ведь они захотят узнать, почему ты отказался в последнюю минуту. Может, мне сказать им, что ты просто не готов к встрече? Ничего больше я им не скажу».
Стив помедлил пару секунд, а потом сказал с саркастическим смешком: «Скажи им, что я придурок. Видимо, они и так это подумают, так почему бы и не сказать?»
«Ты что, действительно хочешь, чтобы я им такое сказал?» — изумился я. В тот момент я понимал, что никто из них в это не поверит. Они знали, что Стив никогда не выставит меня на посмешище перед ними только для того, чтобы уклониться от мероприятия. Он, конечно, мог валять дурака, но придурком он никогда не был.
«Все, о чем я тебя прошу, — это не говорить им ничего о настоящей причине моего отказа. По крайней мере пока».
Я не сказал ни Майклу, ни Энди, ни Биллу ничего, кроме того, что Стив отказался от участия в проекте из-за внезапно появившихся личных обстоятельств. Примерно через месяц, когда Apple объявила об очередном отпуске Стива, «связанном с его здоровьем», я встретился с Биллом в его вашингтонском офисе в Киркланде. Он сказал мне, что хотел бы выйти на Стива, но не знает, как это сделать. Они не говорили друг с другом уже довольно давно. Я дал ему домашний телефон Стива и его мобильный номер, а также адрес электронной почты и номер телефона его помощницы Ланиты. Но перед этим я рассказал Биллу историю о том, как Стив просил меня извиниться перед ними за употребление слова «придурок». Билл, как и все, любит остроумные находки, поэтому мы с ним от души посмеялись.
Как говорит Тим Кук, он и Кэти Коттон, директор Apple по связям с общественностью, впервые узнали о необходимости пересадки Джобсу печени в январе 2009 года, через несколько недель после нашего с ним разговора. На протяжении всего 2008 года Кук видел, как медленно тает Стив. В начале 2009 года он уже перестал появляться в своем кабинете, и Кук почти каждый день навещал его дома. Он начал беспокоиться о том, что дело принимает фатальный оборот. «Приезжать к нему изо дня в день было мучительно. Слишком бросалось в глаза, как изо дня в день он слабеет», — вспоминает Кук. Стив выглядел вконец обессиленным. У него появились признаки асцита — скопления жидкости в брюшной полости, из-за чего его живот уродливо раздулся. Стив просто лежал в кровати целый день, истощенный, усталый и раздраженный.
Он находился в списке жителей Калифорнии, которые ожидали трансплантации печени. Никакие манипуляции с этим списком были невозможны. В одной из многочисленных бесед с Куком лежащий на кровати Стив предположил, что у него более высокие шансы на получение донорской печени по сравнению с другими, поскольку он имеет редкую группу крови. Про себя Кук в этом усомнился: более редкая группа крови предполагает и более ограниченное число возможных доноров. В действительности шансов получить донорскую печень у Стива было даже меньше, чем у обычных людей.
Однажды вечером, покинув дом больного Стива, Кук так расстроился, что решил сдать на анализ свою кровь. Оказалось, что она у него тоже принадлежит к редкой группе. Кук предположил, что эта группа может совпадать с группой крови Стива. Кук занялся изучением этого вопроса и выяснил, что в трансплантологии печени возможна пересадка ее части нуждающемуся больному. В США в год производится около шести тысяч операций по трансплантации печени от живого донора пациенту, и шансы на благоприятные последствия для обоих достаточно высоки. Печень — это регенеративный орган. Пересаженная больному часть вырастает до функциональных размеров, а часть, изъятая у донора, регенерируется.
Кук решил пройти через все необходимые обследования и анализы, которые позволяют выяснить, достаточно ли здоров человек для того, чтобы стать живым донором. «Я считал, что он умирает», — объясняет свои действия Кук. Он поехал в госпиталь, расположенный вдали от Сан-Франциско, с тем чтобы его никто не узнал. На следующий день после возвращения он навестил Стива. Сидя один на один со Стивом в спальне его дома в Пало-Альто, Кук предложил ему свою печень.
«Я действительно хотел, чтобы он принял мое предложение, — вспоминает Кук. — Но он сразу же оборвал меня, практически еще до того, как я что-либо произнес. “Нет, — отрезал Стив. — Я никогда не позволю тебе сделать это. И сам никогда на это не пойду!”
Эгоист, — продолжает Кук, — так не отреагировал бы. Понимаете, перед вами человек практически при смерти — и тем не менее он отказывается. Я сказал: “Послушай, Стив, я совершенно здоров, я прошел все обследования. Вот заключение. Я в состоянии сделать это и ничем не рискую. Со мной все будет в порядке”. Он даже бровью не повел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
