Однако настроение в то утро Базилю испортили не мысли о защите, а, как это ни странно, наличие завтрака. Впрочем, наличие обеда и ужина вчера, позавчера и три дня назад тоже не особо-то веселило. Потому что ни Бьёри, ни Шахевич не могли понять, с какой целью их держат в этой темнице. Не допрашивают, не пытаются лишить силы, не морят голодом, не стремятся отравить, даже защиту пробить больше не пробуют…
А ведь поначалу Базиль думал, что он нужен Фоллетскому только в качестве источника дармовой силы! Вот ещё новость, которая могла потрясти всё магическое научное сообщество! Оказывается, магию можно отнять, не убивая при этом носителя.
Именно этим Фоллетский и занимался — черпал силы из Шахевича, как воду из колодца. Думать о том, для чего сводному брату Красного императора нужен такой гигантский магический резерв (а Базиль отчего-то был уверен, что он не единственная жертва инкуба), было страшно. Фоллетский и сам по себе был довольно сильным демоном, теперь же…
Шахевич вздохнул и вынул из лифта поднос с условно съедобным завтраком, с тоскою вспомнив о тех удивительно солнечных и тёплых рассветах, когда ему приходилось завтракать с Василисой.
Загрустил на миг и вдруг нелогично встревожился. Прошёлся по камере из угла в угол, абсолютно утратив аппетит. Шахевич был довольно посредственным интуитом, но даже его знаний хватило для того, чтобы понять: такие предчувствия не возникают на пустом месте.
В это же время этажом выше проснулся Диметриуш Бьёри. Рассвет понедельника для него ничем не отличался от предыдущих пяти рассветов. Окон, выходящих на улицу, в камере не было, но демон точно знал, что именно сейчас светило того мира, где они находились — где бы они ни находились! — медленно и величественно выкатывалось из-за горизонта, раскрашивая небо всеми оттенками красного.
В коридоре привычно шумела охрана, собираясь на утренний обход. По колену водостока в своей камере стукнул Базиль, сообщая своему соседу о том, что он тоже уже проснулся. Диметриуш сладко зевнул и перевернулся на другой бок, собираясь вздремнуть ещё с часок-другой, искренне надеясь увидеть во сне Машу. Интересно, где она? Переживает, поди… Хоть бы не встряла ни во что, с её-то умением находить приключения на свою симпатичную пятую точку…
Димон и представить себе не мог, насколько его подозрения близки к реальности. Потому что именно этим солнечным утром его предприимчивая невеста по уши влезла в совершенно дикую авантюру. И если бы Диметриуш Бьёри знал, где именно она находится, в каком виде и в какой компании, то, можно было бы не сомневаться, тюрьма, в которой его держали, не выстояла бы.
Ни о чём таком в то утро Димон не подозревал, однако сонливость внезапно утратил и, поднявшись с постели, прошёлся по камере. Достал из продуктового лифта поднос с несъедобным завтраком и задумчивым взглядом окинул пустую кабинку.
«Маловата, конечно, но всё же… Всё же, что именно мне не даёт покоя?»
Окружающий мир на короткое мгновение подёрнулся странной дымкой, и Диметриушу привиделась высоченная густо накрашенная бабища в красном спортивном костюме, каблуках и с болонкой самого отвратительного вида на поводке. Болонка невыносимо звонко тявкала, а бабень с выражением искреннего негодования на лице колотила дверным молотком по старинной обитой медными листами двери, время от времени бросая косые взгляды себе за спину, где неуверенно мялось два десятка длинных мужеподобных девиц, опять-таки, в спортивной форме. И было в этих девицах что-то неуловимо неправильное. Особенно в крайней, которая как две капли воды походила на Димоновского секретаря. Ну, если бы Гене вдруг взбрело в голову переодеться в женщину… Хотя почему «вдруг»?
— Ма-ам, ну долго ещё, — противным голосом окликнула бабищу мелкая девчонка с двумя тугими косичками. — Я в туалет хочу.
Диметриуш зажмурился, испытывая нечто похожее на священный ужас. Потому что, во-первых, даже во сне и с самого страшного перепоя он не перепутал бы ЭТОТ голос ни с каким другим, а во-вторых, он вдруг ясно увидел, что у абсолютно обычной, на первый взгляд, болонки был внезапно розовый, совершенно поросячий хвост.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Когда Димон решился открыть глаза, видение уже исчезло, оставив после себя какое-то неправильно тревожное чувство.
— Привидится же такое, — проворчал демон и решительно стукнул по водопроводной трубе. — Профессор, кончайте завтракать, идите сюда! Дело есть.
Шахевич буркнул что-то маловразумительное и появился лишь минут тридцать-сорок спустя. Всклокоченные волосы и блуждающий взгляд вкупе с покрывалом, в которое он поспешил завернуться, вернувшись в человеческую форму, делали его слегка похожим на безумца.
Ладно, не слегка.
— Я тут сделал кое-какие расчёты, — признался Базиль и неловко пожал плечами. — Конечно, на это нужно было обратить внимание сразу, но я отталкивался от теории о том, что любой вектор любого сколько угодно абстрактного линейного пространства любой размерности и природы…
— Я не хочу вас обидеть, — перебил Димон, — но нельзя ли сразу перевести на человеческий?
Шахевич недовольно крякнул и, обмакнув палец в мисочку с кетчупом (по крайней мере, Диметриуш предполагал, что местный повар считал ЭТО кетчупом), начертил на столе несколько разнонаправленных стрелок.
— Допустим, у нас есть две абстрактные единицы, на которые третье лицо направило энергию того или иного рода.
Димон жалобно вздохнул, и Базиль закатил глаза.
— Ладно. Специально для идиотов. На нас лежит одно заклятие.
— Не хочу обижать ваш гений, профессор, но это мы выяснили примерно дней пять назад.
— Пять дней назад, мой дорогой Диметриуш, мы думали, что мы обладаем одинаковой защитой. Она не одинаковая. Она одна. — Димон нахмурился и, перейдя на внутреннее зрение, ещё раз внимательно посмотрел на зеленоватое свечение, охватывающее фигуру Базиля Шахевича. — Чёрт! Если бы мы могли сверить матрицу аур, стоя перед зеркалом, мы бы сразу это заметили… А так до меня только сегодня, когда я думал о завтраке, дошло…
— О завтраке? — Диметриуш покосился на поднос.
— Не суть, — отмахнулся Шахевич. — Об обеде, об ужине… Мы с неверной точки смотрели на возникшую проблему. Надо было думать не о том, как защита могла возникнуть в немагическом пространстве, а о том, кому вообще захотелось её на нас поставить. Не знаю, как вам, ваше императорское высочество, а мне на ум приходит только два человека. Причём один из них находится в коме, а вторая…
— А вторая имеет привычку сначала сделать, а потом подумать, — кивнул Диметриуш, но тут же недоверчиво покачал головой. — Да ну! Бред! Как бы она смогла?…
— Но как бы она смогла?.. — начал говорить он и тут же осёкся. Что значит, как бы смогла? Как бы смогла преодолеть немагиеское пространство Следственного изолятора? Элементарно, Ватсон! Просто никому из создателей тюрьмы и в голову не могло прийти, что появится ведьма, которая озаботится охраной одного из заключённых. Эти стены просто не восприняли Машкино колдовство как магию.
— Меня другое смущает, — признался Базиль. — Я допускаю, что известная нам дама могла использовать свой талант, чтобы защитить тебя, меня и дядю Колю из второго подъезда, потому что он просто очень хороший человек. Но тогда вектор моего щита отличался бы от вектора твоего щита. Мы не знаем всего о технике заклинаний ведьм, но, мой дорогой, мне достоверно известно, что нельзя одним ударом убить двух зайцев. Если только…
«Если только кое-кто не совмещает в себе сразу два магических начала, — Диметриуш мысленно закончил фразу Базиля. — Ведьма с магическим резервом демона. Моя ведьма».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я, кажется, теперь понимаю, почему вас беспокоят наши завтраки, — пробормотал Бьёри, покусывая губу. — Полагаете, Фоллетский…
— Думаю, его просто нет в тюрьме, — быстро согласился Шахевич. — Отбыл, не отдав указаний, вот его люди и не предпринимают ничего. Ждут его возвращения. И хорошо, если он отбыл по каким-то не связанным с нами делам. Потому что он-то как раз успел рассмотреть матрицу обоих наших щитов досконально. И, боюсь, мог сделать верные выводы…
