— Это он их забрал? Но почему ваши люди его не остановили?!
— А ПОЧЕМУ ЕГО НЕ ОСТАНОВИЛИ ТВОИ ЛЮДИ!!? — глаза Миледи вспыхнули желтым и Якобус снова рухнул ничком, закрывая голову руками, — КАКОЕ ПРАВО ТЫ ИМЕЕШЬ СПРАШИВАТЬ МЕНЯ, ЕСЛИ ЭТО ВЫ ОБОСРАЛИСЬ!!? «ОСКОЛОК» ПРИШЕЛ В ТЕЛЕ ВИДЯЩЕЙ, ЗАХВАТИЛ ЦИТАДЕЛЬ ОРДЕНА, КОТОРЫЙ ПРИЗВАН БОРОТЬСЯ С ПОДОБНЫМИ УГРОЗАМИ, А ТЫ СПРАШИВАЕШЬ, ПОЧЕМУ Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛА, ЧТОБЫ СПАСТИ ВАШЕ ДОБРО!!? ПОЧЕМУ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛИ ВЫ?!!
— Виноват, Госпожа… Я больше не позволю себе подобного! — Якобус тяжело дыша отполз стенке, — Но молю… Скажите, хотя бы, куда он их дел?
— Ты тупой? Или глухой?
— Я не хочу вам докучать, Госпожа, но Великий Магистр требует от меня ответов…
— Пусть, тогда, придет ко мне лично. Я все сказала…
Развернувшись, Миледи вышла из часовни. Дождавшись, пока снаружи раздаться хрустальный перезвон, Якобус, пошатываясь, поднялся, отряхнулся и огляделся с таким видом, как будто впервые видел это место. Кассий с несколькими Ликторами ждал его внизу у тропы.
— Вам нехорошо, Предвозвестник..?
— Удали лишних… — повинуясь жесту, Ликторы отошли на почтительное расстояние, — Да, мне очень нехорошо…
— Что случилось? Она ответила на вопросы?
— Частично… Она не отрицает, что это были её люди… Но и не подтверждает… И она в гневе…
— На вас? За что?
— Пудис утаил от неё то, что она искала…
— Но при чем тут вы?
— Не важно. Не твое дело.
— А корабль? Артефакты? Пленники?
— Их забрал Альва… Так она сказала.
— Вы ей верите, Предвозвестник?
— Нет… Но и требовать ответов не могу.
— Почему? Это же всего лишь ведьма, которую терпят потому, что она оказывает услуги Церкви? Или Силус был прав?
— Я не собираюсь вам ничего объяснять, Магистр… — подчеркнуто холодно ответил Якобус, — В отчете наверх напишите, что это было вторжение твари из Бездны захватившей Видящую Марту, потому, что Орден Одаренных забыл о мерах предосторожности. Мы справились с Кризисом, а об остальном распространяться не обязательно.
Кассий, замолчав, отошел, глядя как Предвозвестник нетвердым шагом идет к машине. В наступившей тишине было слышно, как он скрипнул зубами.
* * *
Домоседов, охая, поворочался на громадном старом диване, потом приподнял голову, огляделся и вяло махнул Бесфамильному, который стоял над ним с покоящейся в авоське трехлитровой банкой пива, которые сильно диссонировали с его безупречным костюмом и легким пальто.
— Как вы, Олег Вячеславович?
— Бывало и лучше… — Домоседов с трудом сел, — Позволите?
— Для вас и нес…
Благодарно кивнув, Домоседов содрал с банки крышку и принялся опустошать её жадными глотками.
— Ох, как же вы вовремя… Простите… Будете?
— Нет, спасибо, я за рулем.
— Ну я тогда допью… Вы уж извините, что вас так встречаю… Сейчас немного в себя приду и самоварчик поставлю…
— Да я сам зашел извинится, что втравил вас с это все. Вы человек прямой, честный… Не по вам все эти игры.
— Я — офицер Гос Безопасности… А значит делаю то, что надо…
— И неплохо делаете, должен сказать. Вам удалось расположить его к себе и получить массу занятной информации.
— Да. Только в конце расклеился…
— Не ваша вина. Вы следовали нами установленному плану. Кстати… Видели бы вы какой скачок был на записях! Когда он понял, что мы его зацепили. Я даже начал переживать за вашу безопасность.
— А мне показалось, что слишком спокойно отреагировал. Будто знал…
— У него завидное самообладание.
— Ну еще бы…
Домоседов, тяжело ступая, побрел по коридору до уборной из которой раздавался плеск воды и фырканье, а потом — шарканье зубной щетки. Через пятнадцать минут Домоседов вышел полностью преобразившимся, взял самовар, налил в него воды и, поставив на подоконник, принялся совать внутрь щепки, руками кроша березовые полешки, сложенные возле отделанной плиткой печи.
— Сейчас все будет, Валерий Радиславович… Негоже приличному человеку утро с пива начинать.
— Считайте, что отпраздновали удачную операцию.
— То есть все хорошо сложилось, в итоге?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— По большому счету — да. Мы получили новую информацию, подтвердили кое-что из старой. Все складывается как нельзя лучше.
— Вот и чудесно… А то я уж переживал… Когда он так быстро обо всем догадался…
— Не первый день на свете живет… И не первый век.
— Мне вот интересно… — Домоседов раздул щепу и, надев трубу, развернул её в окно, — Он старше вас, как думаете?
— Старше… Матренин получил новые данные и теперь звонит мне каждый час, сообщая что-то интересное об этом гражданине.
— А как вы думаете — он раскусил вас? Ну что вы такой же как он?
— Я не «такой же», в том-то и дело… Я просто не умираю. Но, если умру, то умру навсегда. А он способен возвращаться. Он как идея. Идею нельзя убить. Можно только уничтожить питательную среду для неё. Но, учитывая кого он выбирает в качестве доноров, нам до этого еще далеко.
— Судя по голосу, вы ему завидуете…
— Завидую. Но не поэтому… — Бесфамильный достал из кармана ручку и, сняв колпачок, посмотрел на кончик, — Перья… Раньше они были гусиные. Я потратил кучу времени, чтобы научится их правильно затачивать. А когда все таки научился, появились металлические. Я к ним еще толком не привык и уже еще что-то там изобрели… С шариком каким-то. Чем дольше ты живешь, тем сложнее привыкать к новому. Для него же это не проблема. Он быстро учится, принимает мир со всеми его изменениями, таким, какой он есть… Вот это действительно вызывает у меня зависть.
— Кстати об этом вот обо всем… У меня появилась новая догадка. Только что осенило. Вы «Бесфамильный» потому, что в те времена фамилий в принципе не существовало.
— Как и отчеств…
— Я не угадал?
— Нет… Но эта версия мне нравится больше чем то, что я «Бес Фамильный». То есть нечистый дух служащий некому роду.
— Да елки-палки… — расстроено отмахнулся Домоседов прислушиваясь к бульканью в чреве самовара, — А хорошая идея была.
— Хорошая.
— Может все таки скажете? А то я всю голову уже изломал…
— Ладно, — усмехнулся Бесфамильный усаживаясь на диван, — Вы нам помогли, так что с моей стороны будет форменным свинством не удовлетворить ваше любопытство. Все очень банально. Когда я поступил на государственную службу, то меня внесли в разрядные книг как «Валерий Радислава сын бесфамильный». То есть к дворянской фамилии не принадлежащий.
— Серьезно?
— Да. Вы как историк, должны знать, что в те времена, у людей не принадлежавшим к знатным родам, было имя и отчество указывающее на родителя, а вместо фамилии использовалось название места откуда он родом, профессия или какая-то отличительная примета, как вот у вашего предка, например, любившего сидеть дома.
— А вы место рождения и род занятий не афишировали?
— Ну, во первых, о том месте где я родился, в то время никто не слышал, так что начинать службу с того, что тебя сочтут самозванцем — так себе идея. А род занятий… Я много чем занимался…
— Я в том смысле, что вы были прообразом сказочного злодея.
— Был. Не самый лестный моему самолюбию след в истории, но какой есть.
— А почему вы решили на службу устраиваться? С вашим-то опытом и знаниями?
— Поумнел…
Бесфамильный встал, чтобы помочь Домоседову переставить вскипевший самовар на стол и, в ожидании пока заварится и настоится чай, окинул взглядом кабинет.
— Сейчас мы сидим на окраине столицы, которая кажется всем древней как история. Но я помню время, когда на её месте были густые леса. Потом — поля. Потом — несколько деревень окруженных частоколом. Да — у меня много знаний и опыта. Я могу походя вычислить любой заговор и определить будущего изменника по тому, как он пачкает пеленки. В этом моя сила. И моя же слабость.
— Какая же это слабость?
— Старость. Я стар внутри. Я слишком много видел. В ответ на каждую идею, я могу назвать сто причин, почему это не сработает и тысячу вариантов, как все может пойти не так. Поэтому старики не могут двигать мир вперед. Это делают те, кто еще не знает, что это невозможно.
