на это письмо. Как ты думаешь, зятëк, это случайность или закономерность?
— В твоих руках все возможности узнать это, невестушка. Действуй, если это так важно.
— Отцу-то что будем говорить? — вздохнув, спросила Вика.
— Я бы не препятствовал желанию Объекта развиваться, — ответил Павел. — Ты же не хуже меня понимаешь, что без его помощи Герману не справиться.
— Ты бы ещё громче кричал, — раздражëнно бросила девушка. — Не все Мальдивы знают секреты «РубиКома»?
— В общем, решай сама, — прикрыв на секунду глаза, сказал креативщик. — Моё мнение тебе явно не интересно. Только не жди потом лояльности от Объекта, которому предстоит узнать реальную причину своего срыва.
— Я поняла. Отцу скажу, что при должном контроле можно и разрешить Объекту поинфлюэнсировать немного. Доволен?
— Конечно доволен. Тортик я получу, а вот собирать совещание не нужно.
— Ой да не больно ты и посовещался тогда, — хмыкнула Вика. — Свалил всё на Объект, дескать, пусть креативит, раз захотел.
— Это всё? — сверившись с часами напротив кровати, спросил Павел.
— А что такое? Не нравится?
— Лала вернëтся с минуты на минуту.
— Ах, ну да, мы же не любим, когда на отдыхе нас беспокоят по работе. Через полчаса позвоню ей «просто так», пораздражаю.
С этими словами Вика отключилась. Павел внутренне улыбнулся, внешне оставаясь совершенно спокойным. Анонимка, отправленная Александру Горкину, сработала. Осталось убедиться, что её следы удалены полностью и можно продолжить спокойно раскручивать этот маховик. Что-то внутри так и подмывало признаться в совершаемом, но креативщик загнал это «что-то» максимально глубоко. Лучше уж пусть об этом никто не узнает, так больше шансов на благоприятный исход.
Глава 26
Подземелье Хранителя, да ещё и во второй раз, должно было стать лëгкой прогулкой. Что может быть проще пройти три лабиринта? Без поиска знаков, без разгадывания секретов, без боëв в конце концов. Просто пройти от входа до выхода, можно даже заблудиться, главное — не сходить с дорожки, что и для меня, и для Ергрида проблемой уж точно стать не должно было.
И не стало. С дорожек мы не сходили, а вот то, что эти дорожки вместе со всем прочим окажутся другими, стало полнейшей неожиданностью. Для меня, магистру всё это в новинку.
Много пара и дыма, мало света, лавки и полки, служащие ограничительными стенками, низкие потолки, печи-каменки, банные принадлежности в изобилии — такой предстала первая комната. Что делать, как и для чего — осталось загадкой, традиционная интерфейсная простыня с правилами не выскочила, хотя она должна быть при любом по количеству заходе. Похоже, кто-то решил оригинально пошутить и у меня на примете имелось сразу три кандидата.
Минуты три мы с Ергридом шли по этому странному лабиринту, постоянно попадая в тупики. Маг потихоньку поминал базукха, я же внимательно всматривался в пар и дым на предмет какой-либо подсказки. И не прогадал, хотя заметил её магистр, поддавшись моему влиянию.
— Веник? — настороженно спросил Ергрид, когда я быстро схватил с полки небольшой амулет.
— Ну да, веник, — констатировал я. — Берëзовый.
— Зачем в таком влажном месте веник? — продолжал любопытствовать маг. — Им ведь ничего не уберëшь! Тут нужна тряпка, а ещё лучше много тряпок.
— Это веники не для уборки, ими моются.
— Моются??? Вениками??? Чудны дела твои, Камнерожденный.
Тем не менее, пугать чужеродные ему традиции Ергрид не стал. Гномы вообще неконфликтны в этом плане, пока не доходит до насильственного внедрения в наши устои чего-либо иного. Вторая по продолжительности война Асхана началась именно на этой почве и затронула, считай, все пласты реальности мира, так что навязывать бородачам то, что им не нужно, может быть чревато.
Минут за двадцать мы прошли весь банный лабиринт, собрав коллекцию амулетов из семи предметов. Помимо веника, в ней оказались печка-каменка, полотенце, ковшик, шапочка, ушат и мыло. Так же один раз я мельком заметил существо, очень сильно напоминающего домового из старого советского мультика. Оно даже подмигнуло мне и скрылось в дыму и пару до того, как я успел что-либо сказать.
Пусть дальше преграждала логичная дверь из того же дерева, что и лавки с полками. В её середине находился ряд отверстий, куда, очевидно, нужно было вставить найденные амулеты. Всего отверстий оказалось девять, на два меньше, чем было у нас предметов. Мы попробовали вставить те, что есть, мало ли, вдруг и так откроется, но дверь даже не шелохнулась.
— И что теперь? — спросил Ергрид. — Мы здесь замурованы?
— Думаю, надо вернуться, — ответил я. — Скорее всего, мы их пропустили по невнимательности.
— Возвращаться необязательно, добрые молодцы, — детским голосом пролепетал кто-то сзади.
Мы обернулись. Прямо перед нами стояло то самое похожее на домового существо — небольшого роста, волосы-солома, красная рубашка-косовопотка до пола с синим поясом, лапти.
— Как же тогда быть… э-э-э…
— Я Митро, княже, — отозвался «домовой», — поборник чистоты и духовной целостности. Таких как я называют домуш.
— Так как же тогда, быть, Митро? — завершил свой вопрос магистр. — Нам надо туда, за базукхову дверь.
— Да знаю я, княже, — похлопав глазами-бусинками, ответил домуш. — Пройти туда могут только сильные воины. Вы сильные воины?
— Ты не поверишь нам на слово, это было бы слишком просто, — сказал я. — Надо доказать свою силу?
Вместо ответа Митро щëлкнул своими маленькими пальчиками, вызвав двух мужчин. Дружинников, единожды грейженных Пехотинцев, если я правильно понял. Они стояли в полном боевом облачении — кольчуга, кипчакский шлем, копьё, щит, короткий меч — явно очень сильно потели, подобно нам с Ергридом, но нападать не спешили.
— Это ваши соперники, княже, — всё тем же детским голосом пролепетал домуш. — Вам очень надо дальше.
Минуту мы стояли и смотрели друг на друга. У Дружинников вступать в бой желания точно не было, как и страха. Мы же… я достал шип нобга, пыхтящий искрами по фиолетовым граням, а Ергрид, бросив прищуренный взгляд на шип, снял с пояса жезл. Больше никаких действий не предпринимали.
— Пройти могут лишь сильные, добрые молодцы, — повторил Митро. — Дайте же понять, что вы сильные, княже.
— Не так, — отрезал я, всё ещё не горя желанием напасть.
Сзади раздался тихий скрежет. Мы обернулись — дверь отъезжала в сторону. Повернувшись обратно, чтобы задать несколько так и вертящихся на языке вопросов, не нашли никого, ни Митро, ни Дружинников.
— Базукх какой-то, — сквозь зубы бросил Ергрид. — Они над нами издеваются?
— Кто «они»? — уточнил я.
— Не знаю. Кто-то же должен всем этим управлять.
Следующим лабиринтом оказалась трапезная. Столы, заставленные снедью, белоснежные скатерти до пола с красными вышивками, лавки, плотно приставленные друг к другу, светильники в виде колеса со вставленными
