Я смотрела Вересу в спину – гордо выпрямленную, с расправленными плечами. Саму по себе бывшую ответом. И могла только догадываться о выражении лица, с которым он...
– Конечно, любимая. Я буду с тобой до конца.
А вот ее лицо я видела. Да так хорошо, что, несмотря на душащую сворку, подалась вперед, ощущая дикое желание размазать в кровь самодовольную улыбку, с которой она ухватила его за ворот и притянула к своим губам.
...Они целовались посреди огромного темного зала, в отблесках пламени, бесовски скачущих по слившимся воедино силуэтам. Под беззвучный, отчаянный крик бьющегося в витражи снега. Под бесстыжими взглядами ухмыляющихся наемников.
Он – неловко наклонившись, со связанными, прижатыми к животу руками. Она – с картинно заброшенной ему на бедро ногой, запрокинутой головой, полузакрытыми глазами.
Они не лгали.
Ни она ему – жадно, требовательно, похотливо, словно выпивая его дыхание. Ни он ей – нежно, осторожно пробуя ее губы на вкус, не до конца еще поверив в оживший сон.
А перед моими глазами снова горел вереск...
В каменном застенке было темновато даже для меня. И холодно. Зато просторно – мрачно отыскала я светлую сторону. Тут бы еще узников сорок поместилось, если так же стоймя вдоль стен приковать.
Хоть бы рубашку позволили накинуть, сволочи. Окочурюсь же до утра в этом леднике.
Я переступила с ноги на ногу, звякнув цепями. Прочные, можно даже не пытаться. И браслеты заклепаны на совесть, ребята очень старались. Но не спешили. Хорошо хоть дальше похабных шуточек и наглых лап дело не зашло. Интересно, кстати, почему? Обычно это святое право тюремщиков.
За дверью, где-то в дальнем конце подземелья, тихонько скулила от боли и ужаса волчица.
Я стиснула зубы. Не дождетесь! Нарочито бодро посмотрела влево. Потом вправо. Разницы не заметила. Вздохнула и уставилась вниз.
Нет, ну что он нашел в этой насквозь фальшивой бабе?! Сюрприз она ему хотела сделать, как же! Небось сам бы в замок не влез – и не вспомнила бы... И уж не по ее ли приказу его приласкали оглоблей?
Мои унылые размышления перебил капризный цокот сапожных каблучков по каменным ступеням, которому аккомпанировали тяжелые, но мягкие шлепки подошв. Тайринн. И...
Я вслушалась – и не поверила своим ушам. Потому что рядом с чародейкой шел мужчина, к которому она ластилась урчащей от обожания кошкой.
И Вересом он не был.
– А она ничего, Тай.
– Этвор!
– Я имею в виду – ничего особенного, моя киска.
– Не дразни меня!
– Извини, но ты так очаровательно шипишь, что мне хочется делать это постоянно!
Его можно было принять за ее брата – такие же волнистые, длинные волосы, только более сочного, почти рыжего цвета, черные пронзительные глаза, темный костюм схожего покроя.
Но братские поцелуи куда целомудреннее.
Ладно, что там у нас еще? Квадратный волевой подбородок с короткой бородкой, по последней моде отпущенной только снизу и узкими полосками к ушам. Тщательно подровненная щетинка усов, крупный аристократический нос с горбинкой. И фигура под стать – высокий, широкоплечий, но движется плавно, как кот.
Красивый мужчина.
И красивый зверь. Не меньше полутора аршин в холке, с пышным воротником-гривой, бронзовыми переливами жесткой шерсти и белоснежными клыками длиной с палец.
Я видела это так ясно, словно он стоял передо мной в своей второй ипостаси.
А он видел меня.
Оборотень придвинулся так близко, что я почувствовала его дыхание у своего виска. Жадное, прерывистое. И сердито вздернула губу, зная, что оно означает.
– Прекрасно, – проворчал он, облизываясь, – здоровая крепкая самка. Не слишком молодая, зато, полагаю, опытная?
– Да пошел ты в задницу, – скучающе бросила я. Ох, плохо... неубедительно.
Мерзавец. Он, разумеется, безошибочно учуял то, что я знала за неделю. Увидел, как от его резко изменившегося, властного запаха по моему телу пробежала непроизвольная дрожь.
– Завтра она придет в охоту, Тай. – Он наклонился и лизнул меня в шею, неспешно протянув нечеловечески шершавым языком от ключицы до мочки уха. – Весьма кстати. Как там селяне обозвали наших малышек? Загрызнями? Уверен, для ваших – и наших! – общих деток они придумают что-нибудь позвучнее.
Кажется, я побледнела, ибо он продолжил разговор исключительно ради своего удовольствия. Я и так всё прекрасно поняла... и представила.
– Угадала. Ты посидишь здесь несколько месяцев, вынашивая мне маленького зубастого волчонка. Желательно самца, а, впрочем, на твой выбор. Главное – нужный набор свойств. Кстати, Тай, твой бывший любовничек нам так уж нужен? Может, подкормим наших крошек?
– Нужен, дорогой. Потерпи еще недельку. Я взяла за основу экспериментов его теорию о магическом происхождении нежити, но не хватает еще нескольких выкладок, а у меня нет времени в этом разбираться.
– Как-то уж больно легко он согласился. – Оборотню, как и мне, придраться было не к чему: Верес вел себя безупречно-идиотски – с точки зрения того, кто никогда не любил.
– Ты еще не видел, как я над ним в Стармине измывалась, а он только блаженные слюни пускал. Не волнуйся, я на всякий случай за ним пригляжу. Хотя он и колдовать-то сейчас толком не может, одно слово, что маг.
Успокоенный зверь снова обратился ко мне.
– Завтра я вернусь, детка. – Он с нажимом, на грани боли провел когтем по моей щеке. – Надеюсь, ты будешь ждать меня с нетерпением?
Я не сочла нужным отвечать. Не ему, по крайней мере.
– Ты нужна ему не больше, чем Верес – тебе, – с брезгливой жалостью прошептала я, глядя на Тайринн. – Игрушка, которой натешатся в свое удовольствие и выкинут на помойку... перед этим безжалостно сломав о колено.
Оборотень только оскалился, покровительственно гладя Тай по спине, как прежде она загрызня.
Чародейка хрипловато рассмеялась, потерлась щекой о его плечо:
– Верить в вечную любовь могут только романтичные дурачки вроде нашего общего знакомого. А мы с Этвором держимся друг друга, пока нам это выгодно и... приятно.
Но я, словно не слыша ее, всё сильнее кривила губы в торжествующей усмешке:
– А ведь я задела тебя, ведьма. Ты цепляешься за него, как репей за собачий хвост. Ревнуешь даже к волчицам, которые породили ему вурдалаков, хоть это и было частью твоего же плана. А ко мне – тем более. И знаешь, в чем твоя главная беда? Он это тоже чует. Что может крутить тобой во все стороны... и не только в постели.
– Пойдем, дорогая. – Мужчина тронул чародейку за рукав, втайне от нее посылая мне улыбчивый оскал. Умница, Шелена, угадала. Только лучше бы сначала вспомнила, как «любят» подобных пророков. – Ты же знаешь, сколь благотворно влияет на фантазию и разговорчивость здешняя обстановка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
