запрокинул назад голову — Гарольд снова усомнился в его здравом рассудке.
— Пришло время медных тимпанов[1231],— важно возвестил он.
— Вам, вероятно, нездоровится? — поинтересовался Гарольд.
— Mais non[1232],— покачал головой Пуаро. — Я просто стараюсь следовать примеру моего великого предшественника, Геракла. Наберитесь терпения, друг мой. Возможно, уже завтра я сумею избавить вас от ваших неприятностей.
9
Спустившись на следующее утро к завтраку, Гарольд Уоринг обнаружил на террасе только сидевшего в одиночестве Пуаро. Помимо своей воли Гарольд не остался равнодушен к его вчерашним обещаниям и тут же подступил с расспросами:
— И что же?
— Все в порядке, — лучезарно улыбнулся Пуаро.
— Что вы имеете в виду?
— Все устроилось ко всеобщему удовлетворению.
— Но что, в конце концов, произошло?
— Я применил медные тимпаны, — мечтательно поведал Пуаро. — Использовал звон металлических проводов — иными словами, прибег к услугам телеграфа! Ваших стимфалийских птиц, мосье, отправили туда, где они будут на некоторое время лишены возможности проявлять свою предприимчивость.
— Так их разыскивала полиция? Их арестовали?
— Вот именно.
— Замечательно! — Гарольд перевел дух. — Мне это не пришло в голову. Надо найти миссис Райс и Элси и обо всем им рассказать.
Он поднялся со стула.
— Они уже все знают.
— Прекрасно, — снова сел на место Гарольд. — Скажите же мне…
Он запнулся.
По тропинке от озера поднимались две фигуры с птичьим профилем, в развевающихся накидках.
— Вы же сказали, что их забрали! — воскликнул Гарольд.
Пуаро проследил его взгляд.
— Ах, эти особы? Они совершенно безобидны. Они из Польши, из хорошей семьи, как вам и сказал швейцар. Внешность у них, возможно, не слишком привлекательная, но не более того.
— Не понимаю…
— Вот именно, не понимаете. Полиция разыскивала других дам: изобретательную миссис Райс и слезливую миссис Клейтон. Они-то и есть хищные птицы. Они зарабатывают на жизнь шантажом, mon cher[1233].
Голова у Гарольда пошла кругом.
— Но тот мужчина… ну, который был убит… — произнес он слабым голосом.
— Никто не был убит. Никакого мужчины вообще не существовало.
— Но я же видел!
— О нет. Высокая миссис Райс с ее низким голосом прекрасно изображает мужчин. Именно она, сняв седой парик и соответствующим образом загримировавшись, выступила в роли мужа.
Наклонившись вперед, он похлопал Гарольда по колену.
— Нельзя быть таким доверчивым, друг мой. В любой стране полицию подкупить не так-то просто, особенно когда речь идет об убийстве. Эти женщины играли на обычном для англичан незнании иностранных языков. Именно миссис Райс, благодаря знанию французского или немецкого, договаривается с управляющим и берет дело в свои руки. Да, к ней приходит полиция, но разве вы знаете, зачем? Вы ведь не знаете, что происходит на самом деле. Может быть, она заявила, что у нее пропала брошь или еще что-нибудь в этом роде. Главное, чтобы полиция пришла и вы это увидели. А что происходит дальше? Вы телеграфируете, чтобы вам перевели деньги, много денег, и отдаете их миссис Райс, которая ведет все переговоры. Что, собственно, им и требовалось. Но эти хищницы слишком алчны. Они заметили, что вы почему-то испытываете отвращение к несчастным полькам. И когда эти дамы завязали с миссис Райс какую-то вполне невинную беседу, искушение оказалось слишком велико. Она ведь знала, что вы абсолютно ничего не понимаете.
Итак, вам пришлось бы просить перевести вам очередную сумму денег, а миссис Райс сделала бы вид, что распределяет ее между новыми вымогателями.
Гарольд глубоко вздохнул.
— А Элси… Элси? — спросил он.
— Она, как и всегда, прекрасно сыграла свою роль, — отвел глаза Пуаро. — В актерских способностях ей не откажешь. Сама чистота и невинность. Она вызывает даже не страсть, а желание защитить, быть истинным рыцарем. С англичанами это действует безотказно, — мечтательно добавил Пуаро.
Гарольд Уоринг перевел дух и решительно заявил:
— Я не я буду, если не выучу все европейские языки, какие только есть! Больше меня никто не обведет вокруг пальца!
Глава 7
Критский бык[1234]
1
Эркюль Пуаро задумчиво смотрел на посетительницу. Бледное личико с упрямым подбородком, глаза, скорее серые, чем голубые, и столь редко встречающиеся иссиня-черные волосы — древнегреческие локоны.
Он отметил прекрасно сшитый, но уже поношенный твидовый[1235] костюм, потрепанную сумочку и врожденную горделивость манер, которую не могла скрыть даже явная нервозность девушки.
«Да, — подумал он про себя, — род старинный, но обедневший. И ко мне ее могло привести только нечто из ряда вон выходящее».
— Я… Я не знаю, сумеете ли вы мне помочь, мосье Пуаро, — дрожащим голосом сказала Дайана Мэберли. — Уж слишком необычное создалось положение.
— Вот как? И в чем же дело?
— Я пришла к вам, потому что не знаю, что делать! Да что там, я не знаю даже, можно ли тут вообще что-нибудь предпринять!
— Предоставьте мне самому судить об этом.
Кровь бросилась девушке в лицо.
— Я пришла к вам, потому что человек, с которым я больше года была обручена, разорвал нашу помолвку, — выпалила она, задыхаясь.
Она с вызовом взглянула на Пуаро.
— Вы, должно быть, думаете, что я не в своем уме.
— Напротив, мадемуазель, — медленно покачал головой Пуаро, — я ни секунды не сомневаюсь в том, что вы очень умны. Конечно, это не мое métier[1236] — мирить влюбленных, и вы, уверен, об этом прекрасно осведомлены. Следовательно, в разрыве помолвки было что-то необычное. Ведь так?
Девушка кивнула:
— Хью разорвал помолвку, потому что считает, будто он сходит с ума, а душевнобольные не должны жениться.
— Вы с этим не согласны? — приподнял брови Пуаро.
— Не знаю… Что вообще значит «быть душевнобольным»? Все мы немного не в себе.
— Да, есть и такое мнение, — осторожно согласился Пуаро.
— Человека сажают в сумасшедший дом, только если он начинает воображать, что он чайник или что-нибудь в этом роде.
— А ваш жених не достиг этой стадии?
— Я вообще не вижу в нем никаких признаков сумасшествия. Хью — самый нормальный человек из всех, кого я знаю. Рассудительный, надежный…
— Так почему же он считает, что сходит с ума? Может быть, у него в роду были душевнобольные?
Дайана нехотя кивнула.
— Его дед был ненормальным и, по-моему, еще двоюродная бабка. Но ведь в каждом семействе есть люди со странностями! Со странностями, понимаете, или, наоборот, необычайно умные, что-нибудь в этом роде!
Она смотрела на Пуаро умоляющим взглядом. Он грустно покачал головой.
— Я вам очень сочувствую, мадемуазель.
— Я не нуждаюсь в сочувствии! — Девушка упрямо вскинула подбородок. — Я хочу, чтобы вы что-нибудь предприняли!
— И что же я должен предпринять?
— Не знаю,
