отвечать за свои действия им предстоит по всей форме, как истинным взрослым. Вот только Лесли по достижении двадцати одного года, когда родители заикнулись было о поиске для него подходящей невесты, огорошил их заявлением, что никогда не женится. Мало-помалу выяснилось, что причиной такого заявления стала его любовь к сестре. Разразился скандал, и тут уж было не до вступления в права. Какое там: отец сгоряча подумывал лишить его прав вовсе. Зато теперь конфликт разрешился, влюблённые соединились, Лесли получил гербовую бумагу, поцеловал невесту, и все зааплодировали, а Рруть от переизбытка чувств хлопнулась в обморок. Она вообще в последнее время чувствовала себя как-то странно. Поначалу жаловалась на слабость и тошноту, затем перестала и говорила, что всё прошло. Просто она отравилась несвежей рыбой. Но по её виду нельзя было сказать, что ей полегчало; скорее, наоборот, просто она вовсю пыталась это скрыть. Паландора помогла служанке подняться на ноги и потребовала для неё стакан воды. А после старалась от неё не отходить, хотя ей хотелось бы провести больше времени с новобрачной. Впрочем, она оказалась не одинока в этом стремлении, ведь Балти-Оре была дружна со всем городом. Гости всё время увивались вокруг неё, занимали её разговорами, звали на танцы — после того, как отгремел вступительный вальс. Даже Лесли начал её ревновать. Он пожаловался своему лучшему другу, который только усмехнулся.
«Ты знал, на что идёшь, — ответил тот, — и как все любят нашу солнечную киану. Но важно то, что она любит тебя одного: ну, ты понимаешь, что я имею в виду».
Больше он говорить на эту тему не собирался и пригласил на танец Феруиз.
— Фехтуете вы достойно, — сказал он, — и в монаварту вы сильный игрок. А как насчёт того, чтобы пройтись с капитаном стражи в мазурке?
— Вы бы хоть шпоры сняли, — рассмеялась она. — Про то, чтобы разоружиться, я даже упоминать не буду: чувствую, бесполезно.
— Так и вы не вполне безоружны, — заметил тот, скользнув взглядам по её кинжалам в ножнах. — А за шпоры не беспокойтесь. Ставлю пять золотых, что за весь вечер не задену ни одного дамского туалета. Если, конечно же, кое-кто нарочно не затеет путаться под ногами.
— Всего пять?
— Как пожелаете: пятнадцать.
Ударили по рукам и пошли танцевать. Дшон оказался лихим танцором и умудрялся в прыжке ударять одной ногой о другую аж четыре раза — вне такта, излишне, но зато браво. В остальном же он придерживался ритма и не мог пожаловаться на отсутствие координации, в отличие от Рэдмунда.
— Знаете, чего не хватает этому танцу? — спросил он у партнёрши и тут же ответил сам: — Мечей и кинжалов.
Не нарушая фигуры, он постепенно, кружась, вывел киану из зала на крыльцо, затем в сад и, раздухарившись, вынул из ножен меч и принялся им размахивать в ритме мазурки. Феруиз фыркнула, но последовала его примеру. Теперь они отплясывали на безопасном расстоянии друг от друга, но ещё с большим задором. Музыка звучала здесь глуше, но зато слышалось пение птиц и журчание воды в фонтане.
— Прокатимся? — спросил киан Дшон, когда танец окончился, и указал на изгородь, за которой был привязан его буланый жеребец и ещё несколько лошадей стражников.
— Как? Неужели капитан замыслил удрать со свадьбы, на которой ему доверили поддерживать порядок?
— Он намерен оправдать доверие, киана. Мои парни хорошо обучены и справятся со своими обязанностями даже если их капитан ненадолго отлучится.
— Я поняла, — ответила Феруиз, — значит, так вы намерены выиграть ваши пятнадцать монет? Не принимая участия в танцах. Умно!
— Не вполне, — возразил Дшон. — Танцы здесь будут до ночи, сами увидите. И я планирую вернуться хотя бы на пару кадрилей. Просто мой близкий друг сейчас слишком занят. Я чувствую себя покинутым. Пожалуйста, отчего бы мне не провести время с другими своими друзьями?
— Так мы, стало быть, друзья? — спросила Феруиз.
— Вы предпочитаете быть врагами, киана? Так тоже можно. Когда примете титул, объявите войну Йэллубану. Восточное побережье против западного. Так мне не придётся сожалеть о том, что на настоящую войну вашего покорного слугу, увы, совершенно точно не отпустят. Кроме того, нам предстоит скрестить мечи уже не на шутку.
Феруиз вздохнула.
— Так и быть. Уговорили. Съездим, прогуляемся.
Они перемахнули через изгородь, оседлали коней и скрылись в северном направлении. Хотя в тот день было непросто проехать по городским улицам верхом: жители Йэллубана заполонили их и праздновали, и веселились вовсю, как если бы женился сам император.
Впрочем, был в городе как минимум один человек, который не разделял всеобщее веселье. Сид глядел на пёструю толпу сквозь решетку своей тюремной камеры и хмурился.
«Чего радуются? — проворчал он и сплюнул под ноги. — Один бастард наплодит других. Но ничего. Я ещё до них до всех доберусь…»
* * *
Паландора вернулась из Йэллубана обновлённой. Свадьба удалась на славу! А самое главное, это был настоящий брак по любви, без всякой грязной политики и расчёта, и она искренне радовалась за свою подругу. Как знать, возможно и для неё ещё было не всё потеряно, и она тоже сумеет найти свою истинную любовь.
А заодно поделиться с избранником тем, что она ведьма и вдобавок убийца.
Девушка раздражённо топнула ногой. Как мало потребовалось, чтобы она утратила благостное расположение духа.
— Вы хорошо провели время на западном побережье, киана? — любезно поинтересовался Эйдле. Он рассказал, что за время её отсутствия уговорил эсмониду Лиллеретт продать в казну участок земли к северу от её фермы и намеревался устроить там конный завод. Рабочие уже разровняли землю для будущих приконюшенных левад, выкорчевали лишние деревья и приступили к постройке конюшен, манежей и подсобных помещений.
— Не желаете ли взглянуть?
Меньше всего сейчас Паландору интересовали лошади, но она договорилась посетить будущий завод после праздничных дней начала лета.
В Рэди-Калусе эти дни были действительно праздничными, ведь там прошёл традиционный Турнир Шести Чемпионов, и даже киан Дшон приехал в Кэлби бороться за звание чемпиона Йэллубана, а заодно лично доставить в гарнизоны первую партию консервов Викар и купить себе нового жеребца. Он довольно легко одолел в первом туре Агриса, который тоже, была не была, записался в участники, и тот сразу его невзлюбил, как за своё поражение, так и за знаки внимания, которые он оказывал дочери герда.
— Ишь, кавалер нашёлся! — шипел он. — Об одном глазе, а всё туда же! А ну как я ему второй глазик высажу!
— Да ты уже разок попробовал, — расхохотался Налу, — чуть вовсе без головы не остался!
Он говорил о том моменте,
