Ройан оглядела длинную галерею.
— Да, может быть, что-то из этого. «Ложного пути, лежащего прямо передо мной… Я избрал скрытую лестницу…»
— Мы немного переутомились. Кидаемся на приманки, как голодная форель.
Она поднялась, откидывая потные пряди со лба.
— О, Ники, это так лишает сил, когда не знаешь, откуда начать.
— Мужайся, девица. — Харпер изобразил жизнерадостность, которой на самом деле не было. — Начнем сначала, как велел твой друг Таита. Попробуем вернуться к этому. — Он прижал руку к сердцу, как викторианский актер, и с наигранной страстью прочитал: — «Гриф поднимается на могучих крыльях навстречу солнцу…»
Она негромко рассмеялась его дурачеству, а потом ее взгляд соскользнул с лица Николаса и уперся в стену. Неожиданно Ройан вздрогнула.
— Гриф! — выпалила она, указывая за спину Харпера.
Он обернулся и посмотрел в указанном направлении.
Там действительно имелось изображение величественной птицы с яркими глазами и желтым изогнутым клювом. Кончики перьев на широко раскрытых крыльях были обведены яркими красками. Оба уставились на него, а потом Ройан подняла голову к потолку и коснулась руки Николаса, призывая тоже обратить внимание.
— Солнце! — прошептала она. На самом верху купола был изображен золотой диск солнца Ра. Казалось, его тепло изгоняет тени. Лучи тянулись во всех направлениях, но один из них следовал по изгибу стены и охватывал грифа своим сиянием.
— «Гриф поднимается навстречу солнцу…» — повторила она. — Может быть, Таита говорил буквально?
Николас подошел поближе к фреске, внимательно осмотрел ее, проведя руками по крыльям, брюху и жестоким кривым когтям. Стена под краской была совершенно гладкой. Никаких неровностей не обнаружилось.
— Голова, Ники. Посмотри на голову птицы! — Ройан подпрыгнула, пытаясь дотянуться до фрески, но не смогла. Она умоляюще повернулась к Харперу. — Сделай это — ты гораздо выше меня.
И только тогда англичанин заметил небольшую тень, которую отбрасывала голова птицы в свете прожектора. Коснувшись ее, он нащупал выпуклость, выступающую за пределы стены. Николас провел пальцами по голове грифа и обнаружил, что клюв был частью изображения.
— Ты нащупал какие-нибудь швы в штукатурке? — спросила Ройан.
— Нет, — покачал головой Николас. — Она гладкая. Выглядит частью основной стены.
— «Гриф поднимается навстречу солнцу…» — настаивала она. — Там нельзя ничего сдвинуть? Попробуй подтолкнуть голову к изображению солнца.
Он обхватил выпуклую голову птицы и принялся толкать вверх.
— Ничего! — простонал Харпер.
— Это стояло здесь четыре тысячи лет. — Ройан прыгала на одной ноге от огорчения. — Черт подери, Ники, если там есть движущаяся часть, она застряла. Сильнее! Толкай сильнее!
Он поднялся и положил обе руки на нижнюю часть изображения головы. На шее выступили жилы, к лицу прилила кровь, сделав его ярко-красным.
— Сильнее! — просила Ройан, но Николас опустил руки и сделал шаг назад.
— Нет, — хриплым от усилий голосом проговорил он. — Голова цельная и не движется.
— Подними меня. Я хочу посмотреть.
— С огромным удовольствием. Годится любой предлог, чтобы коснуться тебя похотливыми руками. — Он встал за ее спиной и поднял за талию, чтобы Ройан могла видеть голову птицы.
Она быстро ощупала ее кончиками пальцев и радостно воскликнула:
— Ники! Ты что-то сдвинул с места. Краска вокруг головы потрескалась. Я чувствую. Подними меня повыше.
Он закряхтел от усилия, но поднял ее еще на фут.
— Да, абсолютно точно! — закричала Ройан. — Что-то стронулось. В стене над головой появилась трещина. Посмотри сам!
Он принес один из пустых армейских ящиков с площадки за дырой и поставил его под изображение грифа. Встав на ящик, Харпер оказался на одном уровне с глазами птицы.
Выражение его лица мгновенно изменилось. Николас быстро сунул руку в карман и вытащил складной нож, открыл лезвие и осторожно поводил им вокруг головы. Вниз полетели маленькие куски краски.
— Действительно, похоже, что голова — это отдельная часть, — признал он.
— А теперь посмотри еще выше, вдоль солнечного луча. Видишь, на стене появилась трещина?
— Знаешь, ты права, — согласился англичанин. — Но если я попробую ее расчистить, то испорчу фреску. Ты хочешь, чтобы я сделал это?
Она колебалась недолго.
— Все равно могилу затопит, когда уровень воды снова поднимется. Поэтому мы в любом случае лишимся фресок. Риск обоснованный. Попробуй, Ники!
Он засунул лезвие ножа в тонкую трещину и осторожно повернул. От стены отвалился кусок штукатурки шириной с его руку и упал в пыль на агатовых плитах пола.
Николас заглянул в оставшуюся на стене впадину.
— Похоже, в стене есть что-то вроде прорези или желоба. Я расчищу его до конца. — Он принялся аккуратно орудовать ножом, и вниз полетели новые куски штукатурки.
Ройан зачихала от пыли, но не отступала. Кусочки мусора застряли у нее в волосах, как конфетти.
— Да, — наконец выговорил Харпер. — Здесь действительно вертикальный прорез.
— Убери штукатурку вокруг головы грифа, — велела она, и Николас, вытерев нож о штаны, снова принялся за дело.
— Все готово, — заявил он наконец. — Похоже, голова должна подняться по желобу. Отойди и дай мне рабочее пространство.
Положив обе руки под нижнюю часть головы грифа, Харпер навалился изо всех сил. Ройан сжала руки в кулаки и нахмурилась, сочувствуя ему.
Раздался негромкий скрежет, и выступающая деталь фрески рывками поползла в прорези. Она достигла верха, и Николас спрыгнул с ящика. Оба в ожидании уставились на изуродованную голову в окружении содранной штукатурки.
— Ничего! — удрученно прошептала Ройан после длинного молчаливого ожидания. — Ничего не изменилось.
— Это еще не конец цитаты со стелы, — напомнил он. — Там было больше, чем просто про грифа и солнце.
— Ты прав. — Она с готовностью оглядела всю стену. — «Шакал воет и оборачивается к собственному хвосту».
Ройан дрожащим пальцем указала на маленькую, почти незаметную фигурку Анубиса, шакалоголового бога кладбищ, на стене напротив изуродованного ими грифа. Он стоял у ног огромного изображения Осириса и не сильно превосходил размером украшенную кольцами ногу мужа Исиды и отца Гора.
Ройан подбежала к стене и, коснувшись Анубиса, сразу поняла, что и он тоже выступает вперед. Она изо всех сил начала пытаться повернуть фигурку сначала в одну сторону, потом в другую.
— «Шакал оборачивается к собственному хвосту», — выдохнула она, борясь с ним. — Он должен поворачиваться!
— Дай-ка я. — Николас мягко отодвинул ее в сторону и опустился на колени перед изображением черноголового бога, снова применив нож, чтобы очистить штукатурку и толстый слой краски. — Кажется, он вырезан в толстом дереве, а потом покрыт штукатуркой, — сказал англичанин, тыча в фигурку ножом.
