Неудивительно, что 18 (31) декабря Ставка опасалась поражения в первом же сражении в Закавказье. Верховный главнокомандующий хотел уже только компенсировать моральные потери. «Эту моральную сторону следует иметь в виду нашим союзникам, – писал об этом разговоре министра иностранных дел его представитель в Барановичах. – Если они с этим согласны, то желательно их воздействие на Турцию в наиболее уязвимых и чувствительных ее местах. У Турции таких мест много, где воздействие на нее может компенсировать успехи на Кавказе, даже забыть о ее успехах, обратив подъем духа в панику»121. При этом, обращаясь и к Г. Китченеру, и Ж. Жоффру, великий князь счел необходимым добавить, что «мы ничего у союзников и ни о чем не просим; хотим их успокоить насчет наших дальнейших военных действий»122.
18 (31) декабря Дж. Генбери-Вилльямс был командирован в Петроград вместе с главой дипломатической части Ставки князем Н. А. Кудашевым для переговоров с С. Д. Сазоновым и послами Антанты. Самым решительным способом оказать помощь России в Ставке считали прорыв Дарданелл. Моряки с самого начала сомневались в том, что союзники пойдут на такую сложную операцию ради чужих интересов, но заявили о своей готовности поделиться с ними информацией по Проливам123. Выбора не было – в этот день Николай Николаевич (младший) предельно точно и ясно ответил на очередной запрос С. Д. Сазонова: «Одни мы захватить Проливы не можем ни под каким видом»124. Николай Николаевич еще не имел последних новостей из Закавказья. Связь поддерживалась только с Тифлисом и Карсом. От А. З. Мышлаевского приходили маловразумительные сообщения, вроде официального: «В районе Сарыкамыша бои продолжаются»125.
Дело в том, что еще 12 (25) декабря одним из первых турецких снарядов была разрушена единственная в Сарыкамышской группе радиостанция, а 14 (27) декабря турки перерезали и телеграфную линию, соединявшую город с Тифлисом. Только 18 (31) декабря радиостанция была исправлена и связь с Тифлисом восстановлена. В этот день Сарыкамыш еще штурмовали войска Энвера-паши, и только к вечеру русская оборона стала окончательно стабильной и уверенной126. Наступление турецкой армии было отмечено массовым грабежом и насилиями над христианским населением – русскими, греками, армянами и грузинами127. Отсутствие связи с Сарыкамышем и взятие турками Ардагана ставило под вопрос безопасность Тифлиса. В случае победы противника дорога на административный центр Кавказа и Закавказья была бы открыта. Приехавший сюда А. З. Мышлаевский 16 (29) декабря начал эвакуацию семей служащих, архивов и ценностей128.
Эти действия вместе с появлением беженцев из пограничной полосы вызвали панику в городе. Жители начали в спешке покидать Тифлис, и 18 (31) декабря городской голова А. И. Хатисов вынужден был собрать Думу для того, чтобы обсудить меры по урегулированию отъезда обывателей и кампанию по борьбе со слухами129. В этот день В. А. Сухомлинов в письме к Н. Н. Янушкевичу с горечью констатировал: «…от гр. Воронцова-Дашкова я получил телеграмму с просьбой о присылке войск и с таким заключительным аккордом: «положение, угрожающее потерей Тифлиса», и пленением наместника, конечно, т. к. он уже не встает с постели. Во всем этом узнаю г-на Мышлаевского, орудующего там всем и создавшего совершенно невозможное положение. Очень трудно сказать, что теперь делать, но несомненно, что на Кавказе сейчас два врага: турки и Мышлаевский – и оба действуют успешно»130.
Вскоре кризис был преодолен. Воля, энергичность, инициативность, отсутствие боязни ответственности за принимаемые решения, прекрасная организация штабной работы – все эти качества генерала Н. Н. Юденича помогли ему справиться и с А. З. Мышлаевским, который после восстановления связи с Сарыкамышем по-прежнему норовил вмешиваться в командование войсками из Тифлиса, и с Энвером-пашой, стремившимся переломить ситуацию и вновь бросить войска в бой. Проведя перегруппировку, Н. Н. Юденич начал контрнаступление. 19 декабря 1914 г. (1 января 1915 г.) русские части стали наступать на Бардузский перевал и в три часа дня взяли его, окружив правый фланг противника. Утомившиеся и исчерпавшие свои возможности турки начали отступать. На следующий день наши войска наступали уже по всему фронту, противник еще оказывал сопротивление, но вскоре оно прекратилось131. Вечером 20 декабря 1914 г. (2 января 1915 г.) к городу подошли подкрепления – 1-я Кавказская казачья дивизия и 2-я пластунская бригада132.
21 декабря 1914 г. (3 января 1915 г.) было восстановлено движение по железной дороге Карс – Сарыкамыш133. К этому моменту русская победа была уже очевидной: за два дня в плен сдались 5 тыс. турецких рядовых и 40 офицеров, противник начал оставлять орудия134. 3 января 1915 г. Энвер-паша покинул армию, а на следующий день отступление его подчиненных превратилось в бегство135. Необходимость в помощи союзников на турецком направлении надолго отпала. Быстро исчезла и паника в тылу Кавказской армии. Еще 21 декабря 1914 г. (3 января 1915 г.) тифлисский губернатор обратился к населению с воззванием, в котором убеждал жителей, что городу ничего не угрожает. Выезд из Тифлиса не ограничивался, но за распространение панических слухов вводилось наказание – штраф 3 тыс. рублей или трехмесячное тюремное заключение136.
К этим мерам не пришлось прибегать, уже на следующий день в город стали приходить радостные новости с фронта137. 22 декабря 1914 г. (4 января 1915 г.) был возвращен Ардаган – Сибирская казачья бригада выбила противника из города кавалерийским ударом138. В тот же день в два часа дня сдалось то, что осталось от 9-го армейского турецкого корпуса139. При отсутствии налаженного снабжения и слабом уровне командования, не справившегося с управлением войсками, 3-я турецкая армия фактически распалась на отдельные части. 22 декабря 1914 г. (4 января 1915 г.) русские войска одержали победу под Сарыкамышем и вплоть до следующего дня осуществляли преследование, выйдя на позиции, которые они занимали до начала турецкого наступления. Русская армия потеряла 20 тыс. убитыми, ранеными, больными, более 6 тыс. человек пострадали от переохлаждения140.
Именно Г. Э. Берхман как командир Сарыкамышского отряда известил в этот день об успехе главнокомандующего Кавказской армией больного наместника: «Безмерно счастлив от лица всех чинов вверенных мне войск горячо поздравить Ваше Сиятельство с большой и славной победой. Доношу: сегодня 22 декабря в 5 часов вечера решительно определилось полное поражение 9-го и 10-го турецких корпусов под Сарыкамышем»141. Штаб Кавказской армии поначалу ограничился сообщением об изгнании противника из Ардагана и дал более скромное описание победы: «Под Сарыкамышем нанесено полное поражение турецкой армии. Девятый турецкий корпус уничтожен»142. Но уже на следующий день, 23 декабря 1914 г. (5 января 1915 г.), штаб армии официально сообщил о победе над наступавшей группировкой противника и пленении значительной ее части.
Угрозы вторжения на русскую территорию больше не существовало: «Под Сарыкамышем вчера к вечеру наши славные войска одержали полную победу над турками. Нами разбиты 2 турецких корпуса, причем один из корпусов взят в плен целиком вместе с корпусным командиром, тремя начальниками дивизий и вообще всем своим составом. Успевшие прорваться небольшие партии турок нами энергично преследуются и уничтожаются»143. После того как стала известна эта новость, Тифлис украсился флагами, улицы и площади города заполнили ликующие толпы, шумно праздновавшие победу русской армии.
Через два дня на вокзал стали прибывать первые эшелоны с пленными144, вид их был ужасен. На последнем этапе боев неизбежно сказалась слабая подготовка тыла и снабжения противника: резервисты, особенно набранные в Сирии и Ираке, были одеты в летнюю форму и обувь. Все это быстро превращалось в лохмотья, не спасавшие от горных морозов. Многие из арабских солдат вообще впервые в жизни увидели снег, плен для них становился спасением, и они охотно клали оружие145. Среди партий пленных, которые прибывали в Тифлис, были и турецкие армяне, которых также бросали на фронт146. Все пленные выглядели одинаково. «Голь, абсолютная голь! – писал встречавший в Тифлисе эшелон с пленными из-под Сарыкамыша журналист. – В какой вагон не заглянешь, везде бледные лица, на которых застыл ужас прошлого боя, босые ноги, грязные истрепанные фески»147.
23 декабря 1914 г. (5 января 1915 г.) последовала первая награда войскам и их командиру. И. И. Воронцов-Дашков в своей телеграмме благодарил начальника Сарыкамышского отряда, командиров и подчиненных «за стойкую службу Царю, Родине и Кавказу», после чего приказывал Г Э. Берхману передать командование отрядом начальнику полевого штаба Кавказской армии генерал-лейтенанту Н. Н. Юденичу как старшему в должности. Он и должен был организовать энергичное преследование отступавших148. Г Э. Берхману, пораженному и уязвленному таким необычным способом благодарности, оставалось только подчиниться. На следующий день он издал приказ по Сароыкамышскому отряду, в котором прощался с войсками и передавал командование своему преемнику149.
