— Не беспокойтесь, барон, я собираюсь не позже чем через пару дней отправиться дальше, — и, заметив, какой радостью блеснули под стеной глаза Остана, добавил: — Впрочем, я намерен в ближайшие год-два еще раз посетить здешние места, скорее всего, вместе с группой… старых приятелей, проведать своих друзей, посмотреть, как у них идут дела… — И после грозной паузы закончил: — И навести порядок, если кто портит им жизнь.
Барон покраснел и скрипнул зубами, но не решился произнести ни слова. А Ив еще раз обвел взглядом присутствующих, избегая смотреть лишь на Домата и Сутрею, круто повернулся и вышел за дверь, направившись в дальний конец дома, туда, где помещался хлев. Для этого у него не было особых причин, но он решил не создавать лишних проблем хозяевам — надо было дать возможность гостям покинуть дом так, чтобы не казалось, будто он их вышвырнул. Когда через несколько минут он вернулся, в комнате были только Домат, бросивший на него испуганный взгляд, и Сутрея, которая, не поднимая головы, сметала осколки посуды сорговым веником. Ив вздохнул. Наверное, все это время он действовал не так. Вместо достатка и безопасности он оставляет Домату и Сутрее близкое ожидание нищеты и страх. Ни барон, ни Остан никогда не простят им того унижения, которое испытали. О господи, Творец прав: все, что из него получилось, — это неплохой рубака и повеса и ему никогда не стать ничем большим. Ив горько усмехнулся и пошел кидать навоз в горловину бесматкоровой колонны. Слава богу, хоть в этом деле от него был какой-то прок.
И вот настал день, когда Ив должен был покинуть этот дом и его обитателей, так и не придумав ничего, что могло бы им помочь. За последние два дня к ним не заглядывала ни одна соседка и ни одна Сутреина подружка. Они оказались в некоем вакууме, будто выброшенные из жизни деревни, которая затаилась в ожидании, чем же все кончится. Ибо никто, даже сам Ив, не тешил себя надеждой, что молодой барон стерпит то, что с ним произошло. Счастливчик разрывался между желанием остаться и опасением, что от этого может стать только хуже. К тому же нужно было возвращаться в большой мир. Он достаточно долго задержался на задворках, чтобы его преследователи потеряли след или, по крайней мере, отклонились от верного пути. Ив вздохнул и закинул мешок за плечо:
— Ну… Прощайте, хозяева.
Домат подошел к Иву, неловко стиснул ему руку и тут же отошел в сторону, а Сутрея протянула ему узелок и, моргнув поблескивающими глазами, ткнулась дрожащими губами в его щеку. Ив слегка смутился, до сих пор его отношения с женщинами были несколько вольнее. За одним исключением. Но о нем он уже давно не смел упоминать всуе. Ив еще немного потоптался, потом повернулся и шагнул было к двери и тут же остановился, ибо в следующее мгновение дверь распахнулась и на пороге показался молодой барон. Ив чуть не скользнул в боевой режим, настолько сильно на него пахнуло опасностью, но за спиной барона смутно виднелся только один человек — судя по смеси запахов навоза, кислой капусты и пота, это, скорее всего, был Остан. Ив еще раз внимательно ощупал окружающее пространство, до предела обострив восприятие, но ближайший лакей барона был шагах в сорока от дома, в соседнем переулке, за штурвалом краулера, в кузове которого теснилось еще десятка два бароновых прихвостней. Ив немного расслабился. Судя по всему, если что-то и должно было произойти, то не тотчас. Пока он занимался оценкой обстановки, барон в упор смотрел на него, и, когда взгляд Ива снова сфокусировался на лице барона, тот улыбнулся, демонстрируя нарочитое дружелюбие, и шагнул вперед:
— Слава богу, мы тебя застали, — Барон протянул руку и, заметив, что Ив не делает ни малейшей попытки пожать ее, просто поднял ее выше и как бы дружески потрепал Ива по плечу. — В прошлый раз мы расстались не очень дружески, а мне не хотелось бы, чтобы о том, как принимают гостей в вотчине баронов Юкскулей, пошли дурные слухи. — Барон сделал паузу и, улыбнувшись своим мыслям, повторил: — Да, не хотелось бы, чтобы пошли дурные слухи.
С этими словами барон, обойдя вокруг Ива, не спеша приблизился к столу, окинул оценивающим взглядом Сутрею и с улыбкой обратился к Домату:
— Что же это ты, хозяин, так гостя отпускаешь, не накормишь на дорожку?
Домат, испуганный донельзя, мелко закивал и кинулся за занавеску, а барон гаркнул ему вслед:
— Только посуду, хозяин Домат, выпивка и закуска у нас с собой, — и, повернувшись к двери, позвал: — Эй, хозяин Остан, неси корзинку.
За занавеской что-то громыхнуло. Ив скачком усилил восприятие и увидел Домата — тот, бессильно опустившись на лавку, утирал вспотевшее лицо потрепанным полотенцем. Ив вздохнул. Пожалуй, он ошибался — что-то все-таки должно произойти именно здесь, в доме. На мгновение мелькнула шальная мысль: а не прикончить ли на месте барона и Остана? Он отмахнулся от нее и шагнул к столу. Посмотрим, что будет дальше.
Не прошло и десяти минут, как стол был накрыт и странная компания расселась по лавкам. Остан, ни на кого не глядя, поднял здоровенную двухгаллонную бутыль с домашним бренди и разлил мутноватое варево по стаканам, после чего уселся, положив руки на стол. Ив заметил, что они слегка дрожат. Барон бросил на Остана презрительный взгляд, поднял свой стакан и повернулся к Иву:
— Ну, пришлый, счастливого пути. Ив усмехнулся:
— Что-то слишком много провожатых ты с собой привез. За каждым углом по пять человек.
Барон вздрогнул и быстро вытер лоб, однако на лице его снова заиграла улыбка. Он поднял стакан и вылил содержимое себе в рот, следом торопливо опорожнил свой стакан Остан, а за ним и все остальные. Ив выпил последний. Ставя на стол пустой стакан, он вдруг заметил, как глаза барона полыхнули радостью, и понял, что сделал что-то не то. В следующее мгновение Домат вдруг застонал и схватился за живот. Сутрея, которая сидела на краю лавки, судорожно всхлипнула и рванулась к отцу, но барон протянул руку и, поймав ее за рукав, с силой отшвырнул назад, потом повернулся к Иву и злорадно прорычал:
— Значит, любого поборешь, а попробуй теперь крысиный мор побороть.
За ним забормотал и Остан, давясь от судорожного смеха:
— Встанет им поперек горла наше угощение. Домат рухнул на пол и с кряхтеньем и стонами засучил ногами. Ив прислушался к своим ощущениям: да, у него в желудке словно разгорался пожар. Он удивленно посмотрел на свои руки — они дрожали. Неужели его бессмертие — фикция и его, способного выдержать в упор залп лучевого пистолета, можно самым банальным образом отравить? Ив гневно оскалил зубы. Кому нужно такое бессмертие? Перед глазами заколыхалась белесая пелена. Все окружающее стало каким-то размытым, и только чьи-то глаза с сузившимися зрачками, горящие злобой и торжеством, были видны четко, до последней прожилочки, до каждого лопнувшего сосудика. У Ива мелькнула мысль: а может, все правильно, он слишком уверовал в свою неуязвимость, за что и поплатился. Он попытался подняться, но кто-то, вроде бы барон, ударил его по лицу, и он упал навзничь. Где-то на периферии сознания звенел дикий крик Сутреи. Он почувствовал, что в комнату вошел еще кто-то, потом на него плеснули чем-то жидким и вонючим, за этим последовало несколько ударов и чей-то незнакомый голос пророкотал, странно растягивая слова, а может, это делало его искаженное сознание:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
