История эта случилась месяца через два после того, как запустили в действие первый волок. Мы с Нимли ехали к дому, возвращаясь с планировки трассы второго волока, когда внимание мое привлекла шумная компания, собравшаяся около причалов. Люди кричали и размахивали руками. Это не могло не привлечь внимания — беспорядки мне были не нужны.
Нимли взглянул вопросительно, но я сделал ему знак рукой, предлагая подождать. До критической ситуация пока не дошла, стоило разобраться в происходящем, прежде чем вмешиваться. А происходило следующее: у причала стоял двадцативесельный шлюп. Владелец его суетился и покрикивал на грузчиков, таскающих товары на берег. Время от времени купец опасливо оглядывался на столпившихся на берегу наемников. Их было около десятка. Наемники, которых торопил другой купец, шумели и ругались, пытаясь пройти к пристани. Как ни странно, дорогу им преграждал всего один человек.
— Проваливай, тебе говорят! — крикнул старший наемников человеку, стоящему между ними и причалом.
Тот, к кому он обращался, — мужчина средних лет в кольчуге мелкого плетения и с мечом на поясе — был абсолютно спокоен. Судя по оружию, одежде и знакам отличия одного из легионов, это был житель империи, отставник (в виде медальона знак легиона носят люди, вышедшие в отставку, в память о былой службе). Мужчина производил впечатление бывалого воина, прежде всего своей непоколебимой уверенностью в правоте, той, что не требует доказательств. С криком отстаивают свое мнение те, кто не слишком убежден в том, что он прав. Истина не требует доказательств, она просто есть. И если ты знаешь, что она на твоей стороне, стоит ли разоряться на пустые слова.
Меч ветеран доставать не спешил, что тоже говорило в его пользу. Имперец произвел на меня самое благоприятное впечатление, но я решил посмотреть, что же будет дальше.
— Это невозможно, уважаемый, — спокойно ответил воин. — Приходите через час, причал будет свободен.
— Наш купец спешит! — выкрикнул один из абудагцев.
— Гоните его! — крикнул купец в подтверждение слов наемника.
Его люди двинулись вперед. Некоторые схватились за мечи, но, спохватившись, оставили их в ножнах: на прошлой неделе мы загнали в реку компанию, попытавшуюся устроить здесь бой с оружием. Слухи об этом распространились быстро. Абудагцы двинулись вперед, имперец печально вздохнул, показывая всю степень своего сожаления.
Такого мастерства я давно не видел! Движения воина стали словно смазанными, плавно и в то же время молниеносно он проследовал вдоль ряда наемников, нанеся несколько ударов, и откатился на несколько метров назад, застыв в прежней выжидающей позиции. Четверо абудагцев остались лежать на земле, серьезных повреждений они не получили. Ругаясь и отряхиваясь, наемники стали подниматься на ноги.
Хорош! Очень хорош! Но если все десять наемников пренебрегут предупреждением и возьмутся за мечи, имперцу не поздоровится. Абудагцы — отличные мечники, в чем я мог не раз убедиться. Пора было вмешаться.
Я тронул коня, вклиниваясь между спорщиками, Нимли последовал за мной.
— В чем дело?
Имперец пожал плечами, давая понять, что он здесь ни при чем, стоит, мол, себе, никого не трогает. Абудагцы возмущенно зашумели, но вперед не двигались.
— Я спешу, — сказал их купец. — Если не поспею вовремя, то понесу убытки.
— И что?
— Эта деревенщина не хочет посторониться. — Купец кивнул в сторону шлюпа, стоящего у причала, и разгружающих его людей.
— Уважаемый купец уже заплатил за стоянку?
Если с него приняли плату в то время, когда нет свободных причалов, кое-кому не миновать нагоняя.
— Нет, но…
— А вы, уважаемый купец? — обратился я к владельцу шлюпа.
— Все оплачено согласно требованиям, — отозвался тот.
— Вопрос исчерпан. Ждите, когда один из причалов освободится. Или идите к другой пристани.
— Я важный человек в Абудаге! — взвизгнул спорщик.
— Может быть, но здесь не Абудаг. Я все сказал.
Возмущенные наемники взялись было за мечи, но Нимли потянулся к сигнальной трубе. Стоит ему подать сигнал тревоги — и через пять минут сюда сбегутся все гномы, находящиеся поблизости. Прибегут и солдаты герцога Фагуа, если таковые здесь окажутся: они осведомлены о нашем сигнале и не преминут прийти на помощь одному из дворян герцогства.
— Погода сегодня совсем не располагает к купанию, — добавил я.
Аргумент подействовал. Абудагцы, ругаясь, ушли, ссора с хозяином волока и причалов совсем не входила в их планы. Я же обернулся к тому, кто так отважно отстаивал интересы местного купца.
— Приходилось служить в легионе? — поинтересовался я у человека, продолжавшего так же невозмутимо стоять около причала.
— Приходилось, — подтвердил тот.
— И в какой должности?
— Инструктор по рукопашному бою и бою на мечах.
Я кивнул. Это многое объясняло. Удивительно, что такой человек нанялся в охрану каравана, да еще и на такой скромный шлюп.
— Не желаете ли выпить кружечку пива? Мой дом недалеко.
— Я на службе, — отозвался инструктор.
— Это не беда, за шлюпом присмотрят. — Я обернулся к Нимли и попросил: — Найди Сонъера и Мангу. Пусть проследят за порядком на причалах.
Гном кивнул. Если вы думаете, что он отправился выполнять мое поручение сам, то зря. Ко всему прочему мой друг был начальником гномьей курьерской службы, два-три молодых гнома следовали за ним почти постоянно. В случае необходимости — и за мной тоже, но я старался этим не злоупотреблять. Исключение составляли поход или крупная битва, тогда число курьеров достигало десяти и более.
Нимли остался на месте, дожидаясь прибытия охотников, я же пригласил гостя следовать за собой.
— В таком случае, если милсдарь угощает, я не против, — улыбнулся имперец.
Мы разговорились. Кулан — так звали моего нового знакомого — рассказал о том, как он здесь оказался.
— Двадцать лет как один день, милсдарь. Много всего случилось за это время. Но походы стали меня утомлять. Реакция уже не та, и ноги ноют после того, как прошагаешь целый день под палящим солнцем.
Я слушал, удивляясь. Уж на реакцию ему точно жаловаться грех. Что же касается остального, то судить не могу.
— Месяц тому как я оставил службу, — продолжал мой новый знакомый, отхлебывая из кружки отменное пиво, сваренное гномами.
Я даже стал беспокоиться, не слишком ли он большой любитель этого напитка (было бы досадно: излишние пристрастия губили многих хороших людей), но после второй кружки Кулан отодвинул пиво в сторону, и мы продолжили разговор, просто сидя на трассе и глядя на реку.
— И что теперь?
— Приехал в свой родной поселок, он в трех днях ходу ниже по течению. Не знаю, что я там забыл, но воспоминания молодости позвали в родные края. От скуки вызвался сопроводить купца до волока и обратно.
— Купец хотя бы хорошо заплатил?
— А-а-а! — Кулан махнул рукой. — Купец прижимист, как сборщик податей. Надо было нанять в охрану хотя бы пять человек, а он позвал меня одного! Река, говорит, спокойная. Такого случая, как на причале, он не учел.
— Но защищал ты его упорно.
— А как иначе? Если взялся за дело, то надо делать его хорошо.
— Это так. А скажи, Кулан, каковы твои дальнейшие планы?
Инструктор пожал плечами:
— Пока не загадывал. Может, подамся в караваны, идущие на Хат.
— Неплохо. Но у меня есть предложение получше. Как ты смотришь на то, чтобы остаться здесь?
— Здесь? В каком качестве?
— Помнишь происшествие на причале?
— Еще бы не помнить, оно случилось не более получаса назад.
— Так вот, я хочу, чтобы подобное больше не повторялось. А если повторится, то должен быть кто-то, кто сумеет призвать людей к порядку.
Кулан улыбнулся и покачал головой.
— Разумеется, тебе не придется везде поспевать самому. Можешь привлечь к этому делу столько людей, сколько понадобится.
— И я могу сам их набрать? — удивленно спросил инструктор.
— Да. Но только после моего одобрения.
— А оплата?
— Сколько ты хочешь?
Кулан на минуту задумался и огласил свой вердикт:
— Думаю, восемь золотых в месяц будет достаточно. Для тех, кого я наберу, — пять золотых.
Возможно, инструктор ждал, что я буду торговаться, но я был согласен. В Абудаге, конечно, можно нанять мечников и подешевле, но Сонъеру, Манге и Лесли я плачу по десять золотых в месяц. На эти деньги они содержат не только свои семьи, но и всех ближайших родственников, в своей родной деревне они считаются очень обеспеченными людьми. Правду сказать, охотники того стоят: лучших следопытов и лучников еще поискать. Так что запросы Кулана меня не смутили, они характеризовали его как человека не жадного, а знающего себе цену.
