Эдвард Шафтер и Джон Митчелл были сослуживцами Барнума, и самое интересное состояло в том, что ни один, ни другой, не имели совершенно никаких оснований присутствовать в качестве каких бы то ни было свидетелей по делу "Филадельфийского эксперимента". Шафтер в середине октября 1943 года находился вместе с Барнумом на авианосце "Принсетон" в Коралловом море у берегов Австралии и принимал участие в налетах на японскую базу на Новой Британии. Митчелл же погиб год спустя, когда японская бомба угодила в палубу этого авианосца у Филиппин. Эта "подстава" окончательно убедила Барнума в том, что непонятная возня вокруг каких-то сверхсекретных экспериментов есть не что иное, как одно большое жульничество. Но он все же попытался связаться с Берлитцем и написал этому "исследователю" письмо, в котором задавал вопрос, зачем тому понадобилось идти на столь невероятный подлог, замешивая в "дело" людей, которые к нему не могли иметь совсем никакого отношения. Попутно он попытался разыскать Шафтера, но выяснилось, что тот умер за несколько лет до этого.
Ответа от Берлитца Барнум так и не получил, зато очень скоро его вызвали в особый отдел части, где он служил, и попросили не лезть в дела, связанные со всякими секретными исследованиями вооруженных сил, даже если эти исследования относятся к разряду откровенных мифов. Дело было в 1978 году, когда Барнум готовился к выходу на заслуженную пенсию, и потому его интерес к "Филадельфийскому эксперименту" снова угас. Но ему все же пришлось все вспомнить при встрече с Кремнером в 1985 году, и тут уж эти воспоминания упали на обильно удобренную почву — у Кремнера, как ему самому казалось, появилась отличная возможность если уж не разобраться с некоторыми современными мифами техногенной эпохи, то прояснить в этом вопросе кое-что и лично для себя.
Глава 4. Рассказы по теме
…Одним из самых козырных моментов (наряду с "письмами Альенде" и "рукописными" комментариями неизвестного "рецензента" к книге Джессупа), на которых основывается построение наиболее правдоподобного варианта сюжета посвященного "Филадельфийскому эксперименту" исследования Берлитца и Мура, является рассказ зашифрованного под псевдонимом "доктор Рейнхардт" лица, работавшего во время войны, по его собственному утверждению, в Бюро физических разработок департамента военно-научных учреждений США. Уильям Мур разыскал этого человека и опросил его, и в итоге на свет всплыла следующая история.
В 1940 году, рассказал "доктор Рейнхардт", его вызвал к себе директор бюро, некий профессор Карл Альбрехт (у которого в кабинете в тот момент находились трое военных из Национального комитета оборонных исследований, а также сотрудничавший с бюро математик Янош фон Нейман), и предложил Рейнхардту как можно скорее рассчитать некоторые параметры предоставленного военному ведомству самим Эйнштейном проекта, касающегося придания невидимости боевой технике с целью ее защиты от мин и торпед противника. Речь шла о достижении 10-процентной кривизны света путем создания интенсивных электромагнитных полей вдоль бортов крупного военного корабля типа эскадренный миноносец или легкий крейсер. В предварительных расчетах, по утверждению Альбрехта, принимал также участие знаменитый физик, соратник Эйнштейна, профессор Карл Ладенбург, и от Рейнхардта требовалось выяснить практическую вероятность такого значения искривления света, чтобы на основании предложенных расчетов можно было реально достичь желаемого эффекта миража. Через несколько часов Рейнхардт закончил проведение необходимых вычислений, но результат этих вычислений не удовлетворил Альбрехта, поскольку это было не совсем то, что требовали от него заказчики — трое офицеров из Национального комитета оборонных исследований. "Вы сделали эти расчеты, — сказал Альбрехт, — относительно интенсивности поля на разном удалении от борта корабля, а про нос и корму, похоже, забыли". В ответ Рейнхардт заметил, что его расчеты были бы гораздо определенней, если бы он все-таки имел хоть приблизительное представление о том, о чем конкретно идет речь. "Не проще ли сделать корабль невидимым с помощью обычной легкой дымовой завесы? — поинтересовался Рейнхардт, закидывая удочки. — И тогда вовсе незачем обращаться к такой сложной теоретической проблеме…" До сих пор никто не брался применять теории Эйнштейна на практике ввиду чрезвычайной сложности требуемого оборудования и чрезмерных затрат энергии, но военные вели себя так, словно все это оборудование у них уже имелось, или по крайней мере были возможности к скорейшему его созданию. Тогда Рейнхардт предложил выделить ему больше времени, но Альбрехт категорически отказался, сославшись на требования секретности, и отпустил Рейнхардта, добавив, что они с Нейманом закончат все сами.
Позже, по воспоминаниям Рейнхардта, к проекту подключилась лаборатория военно-морских исследований, и одним из ведущих специалистов в нее был назначен блестящий ученый-экспериментатор капитан У. Парсонс (тот самый, который впоследствии занимался технической подготовкой атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму). Хоть Рейнхард и не принимал непосредственного участия в новом проекте, но ему приходилось заниматься разработкой таблиц, касающихся резонансных частот света в видимом диапазоне, а также довелось как-то поприсутствовать на одной конференции, на повестке дня которой стояла тема выявления побочных эффектов, которые могли быть вызваны подобными экспериментами. Сам Рейнхардт, впрочем, не собирался принимать всерьез хоть какую-то возможность достижения межпространственных эффектов или так называемого "смещения масс" — в 1940 году подобные вещи относились к разряду научной фантастики, однако Альбрехт заставил всех участников подписать составленное им совместно с Ладенбургом и адресованное НКОИ предостережение, что при проведении серьезных экспериментов с электромагнитными полями требуется учитывать любые неприятности, и что вообще "все это дело требует величайшей осторожности"…
Далее Рейнхардт упоминает некоего адмирала Джерри Лэнда, начальника Морской комиссии США, который часто помогал НКОИ, когда дело касалось привлечения к экспериментам военных кораблей. Дело в том, что во время войны, когда проводилась большая часть задействованных в исследовательских программах экспериментов, было очень трудно получить для этих экспериментов подходящие корабли. Сразу же после приема в эксплуатацию все корабли становились составной частью оперативных планов, и было практически невозможно использовать их для экспериментов. Единственным реальным способом воспользоваться кораблем можно было только в короткий период между спуском на воду и приемом в эксплуатацию, однако простым этот путь не был никогда и требовал определенных маневров в высших эшелонах. Лэнд как нельзя лучше умел убеждать высокопоставленных лиц в целесообразности и перспективности предоставляемых учеными проектов, но к 1943 году пути Рейнхардта и людей, занимавшихся искривлением света в целях получения невидимости разошлись, и про "Филадельфийский эксперимент" он ничего не слышал до тех пор, пока о нем не упомянул Джессуп в своей книге "Аргументы в пользу НЛО". Подозревая, что знает о секретах правительства гораздо больше, чем следовало бы, Рейнахрдт бросил научные исследования, переехал из Вашингтона в Калифорнию и, как он сам выразился, "залег на дно". О "Филадельфийском эксперименте", участником начальной стадии которого когда-то был, он знал гораздо меньше Уильяма Мура, собиравшего необходимые сведения много лет, но он согласился помочь исследователю, пообещав по своим каналам раздобыть информацию о предполагаемых исполнителях этого эксперимента. Однако вскоре после этой встречи Рейнхардт скоропостижно скончался, и хотя в его смерти полицией не было выявлено сколько-нибудь загадочных обстоятельств, Мур поспешил объявить эту смерть чрезвычайно подозрительной.
Еще одним аргументом в пользу сверхсекретного проекта под названием "Филадельфийский эксперимент", по мнению Берлитца и Мура, является рассказ некоего конструктора Патрика Мейси, работавшего в одной из электромагнитных лабораторий в Калифорнии. Мейси рассказал исследователям, что когда-то знавал одного человека, своего коллегу, по имени Джим (фамилия за давностью лет из памяти Мейси выветрилась), и как-то этот самый Джим, выражая свое мнение по поводу того, как много правительство скрывает в связи с проблемой НЛО, поделился со своим коллегой воспоминаниями об одном случае, который он назвал "странным-престранным". Во время войны Джим служил в ВМС, а в 1945 году его перевели в Вашингтон, где он поступил в ведомство, занимавшееся контролем за аудио- и видеоматериалами. "Как-то раз, — рассказывал Джим, — я получил возможность увидеть часть фильма о проводившемся на море эксперименте, который показывали высшим чинам ВМС. Я помню лишь отдельные части фильма, ведь я находился при исполнении служебных обязанностей и не мог, как другие, просто сидеть и смотреть его. Я не знал, о чем, собственно, фильм, поскольку комментария в нем не было. Но помню, что речь в нем шла о трех кораблях. Было сказано, как два корабля накачивали какой-то энергией третий, стоявший между ними. Я тогда подумал, что это звуковые волны, но ничего определенного сказать не могу, меня, естественно, в эти дела не посвящали. Через какое-то время этот средний корабль — эсминец — начал постепенно исчезать в каком-то прозрачном тумане, пока от него не остался один только след на воде. Потом, когда поле (или что там было) отключили, корабль снова появился из тонкой пелены тумана. Это был, видимо, конец фильма, и я случайно услышал, как некоторые обсуждали увиденное. Кое-кто говорил, что поле было включено слишком долго и что этим-то и объясняются все проблемы, появившиеся кое у кого из экипажа. Один из них упомянул какой-то случай, когда после эксперимента якобы один из членов экипажа попросту исчез, сидя за рюмкой в баре. Другой рассказывал, что матросы вроде бы "до сих пор не в своем уме и, видимо, навсегда". Был также разговор о том, что некоторые матросы исчезли навсегда. Остальная часть беседы проходила уж слишком далеко от меня, чтобы я мог что-либо расслышать…"
