с нежностью. Татьяна нарочито отвернулась и не поворачивалась, пока не слопала весь кусок пирога. Отец предложил ей еще, но она гордо отказалась, хотя желудок от этого решения свело.
— Ну, вам отдохнуть надо, выспаться, — сказал он заботливо, убирая со стола пустые грязные тарелки.
Вадим устало кивнул. Глаза его уже слипались. Татьяна тоже чувствовала, как веки наперекор командам мозга опускаются вниз.
— Вам как постелить? — осторожно спросил отец. — Вместе? Порознь?
Парень с девушкой ответили одновременно, но разное. Татьяна сказала: «Вместе». Вадим произнес: «Порознь». Они переглянулись после этого и переответили так же одновременно. Теперь Татьяна выговорила: «Порознь». Вадим сказал: «Вместе». Отец с Дмитрием заулыбались и обменялись между собой многозначительными взглядами. Тогда парень решил взять всю ответственность на себя и попросил постелить Татьяне в ее комнате, а ему — в гостиной. Отец так и сделал. Девушка огорчилась, но не сильно. Она думала, что сразу заснет, как только коснется подушки, но отчего-то проворочалась еще час.
Кровать ощущалась невыносимо неудобной. Она поразилась, как могла спать здесь до этого столько лет. Подушка казалась слишком высокой, одеяло — слишком толстым, а матрас — слишком пружинистым. Татьяна привыкла спать, как аскет, на жестком подоконнике под покрывалом. Еще больше ее угнетала обстановка прошлого. Она ведь так хотела оставить былую жизнь, все старые страдания и проблемы в этой комнате. Теперь все это как будто снова свалилось на ее хрупкие плечи.
Поняв, что так и не уснет, девушка поднялась и перешла в гостиную, где на диване в позе звездочки распластался Вадим. Она аккуратно присела на краешек постели и прислушалась. Парень тихо сопел. Веки его шевелились. Тело содрогнулось от мышечной судороги. По подбородку слева стекала тонкая струйка слюны. Татьяна улыбнулась и осторожно, стараясь не задевать его, легла рядом на бок, приложив щеку к вытянутой руке. Парень вздрогнул и резко приподнял голову.
— Подсолнух? — спросил встревоженно.
— Да, я, — прошептала девушка, повернув к нему лицо.
Облегченно выдохнув и обняв ее рукой и ногой, он с комфортом пристроился сзади. Татьяна заснула мгновенно.
Глава 30. Новая жизнь
Из кухни веяло терпким кофе и жареным хлебом. Приглушенный дверьми, пробивался сквозь щели веселый смех. За ним гудели мужские голоса. Татьяна открыла глаза и увидела перед собой смятое одеяло. Вадим уже встал. Она потянулась и вышла из гостиной. Дверь в кухню была закрыта, но голоса теперь слышались громче и отчетливей. Парень рассказывал очередную байку, двое других смеялись.
Девушка решила сначала справить нужду и умыться, только после явиться на завтрак или уже обед, потому что стрелки часов близились к полудню. Перед зеркалом в ванной она потренировала мимику лица, корча разные гримасы: от суровых до злобных. Остановилась на каменном. В кухню входила осторожно, медленно опуская ручку двери. Все трое, сидящие за столом, устремили к ней лица. Отец сразу подскочил из-за стола.
— С добрым утром, доченька! — радостно провозгласил он, доставая из шкафа пиалу с чашкой. — Ты чем завтракать будешь? Геркулесом любимым?
— Я уже давно не люблю геркулес, — кичливо ответила она.
Поймав на себе внимательный взгляд Вадима, как бы просящий ее быть помягче, Татьяна склонила голову набок и слегка помотала ей, демонстрируя неповиновение. Парень только хмыкнул.
— Пусть голодает, если хочет, — сказал он Николаю, закатив глаза. — Нечего ей прислуживать.
Девушка на него только фыркнула и встала в полной готовности приготовить себе завтрак. Отец удрученно вздохнул и отошел от гарнитура, присев на стул рядом с Дмитрием. Вадим посмотрел на нее с ехидной, будучи уверенным, что она в итоге останется голодной. Но Татьяна не растерялась и начала доставать из холодильника и шкафов продукты: яйца, молоко, соль и масло. Мужчины напряженно за ней следили, как за нейрохирургом в операционной. Девушка невозмутимо взбивала яйца венчиком, повернувшись к ним спиной.
— Смотрите, она готовит, — изумился Вадим, вытаращив на Татьяну глаза.
Отец тоже был в шоке. Дмитрий слегка улыбался, больше от неловкости. Она не поворачивалась, чтобы не наткнуться на издевательский взгляд парня. Когда яйца достигли нужной консистенции, она влила в миску молоко, насыпала соли и приправ и принялась перемешивать дальше. На кухне воцарилась тишина. Только звук касания венчика о стеклянную миску разносился по углам. Мужчины продолжали наблюдение. Девушка угрюмо готовила завтрак. Перелила содержимое миски на сковороду, поставила ее на огонь и накрыла крышкой, застыв в ожидании. Все сидели, как на минном поле, опасаясь взрыва. Но все закончилось благополучно. Омлет зарумянился. Снизу даже не подгорело. Татьяна сняла сковороду с плиты и цельным куском переложила омлет на блюдо, которое отнесла на стол. Дмитрий, отец и Вадим одновременно приподнялись и потянулись к блюду разглядеть повнимательнее, будто все еще сомневались в его существовании.
— А попробовать можно? — просительным тоном спросил парень.
Татьяна повелительно кивнула и разрезала круглый омлет на шесть частей, как пиццу. Вадим сразу голыми пальцами схватил кусок и, обжегшись, уронил обратно на тарелку. Отец с Дмитрием посмеялись, довольные тем, что избежали той же участи. Девушка закатила глаза. Отложив кусок себе, она принялась разламывать его вилкой на более мелкие.
— Ммм, — восторженно протянул парень, жуя кусочек. — Это съедобно!
Он оглядел мужчин одобрительным взглядом, качая головой. Татьяна саркастично поджала губы. Отец посмотрел на нее с нежностью, почти со слезами на глазах.
— Какая ты у меня умница! — пролепетал он, сложив руки вместе.
Девушка вздохнула и отвернулась, как от надоедливого поклонника. Отец продолжал на нее смотреть безотрывно. То ли он просто любовался после долгой разлуки, то ли хотел что-то сказать, но не решался. Вадим уплетал уже второй кусок омлета. Дмитрий любопытства ради отщипнул маленький ломтик и распробовал.
— Действительно, вкусно, — сказал он, удивленно вскинув брови.
Эти похвалы больше ее задевали, чем поднимали самооценку. Она к такой себе давно привыкла и испытывала неловкость от того, что у самых близких людей вызывает ошеломление. В этот момент Татьяна остро почувствовала возвращение в прошлое, из которого ей так хотелось вырваться.
— Кукол… — начал было отец, но, словив недовольный взгляд дочери, тут же исправился, — ты прочитала мое письмо?
Девушка не знала, куда деваться, бегая глазами по узорчатым рисункам на скатерти. Она не ожидала этого вопроса сейчас, в такой не подходящей обстановке: на кухне, за завтраком, при всех. Она надеялась, что отец будет искать удобный момент для откровенного разговора, но не найдет, потому
