– Ладно, попрощаешься и полистаешь Долгую Книгу, все остальное я сделаю сам. Надеюсь, сил у меня на это хватит.
– Силы надо было раньше считать, – ехидно вякнул Желтый.
– Все, – закончил прения Белый. – Кажется, можно расходиться?
– Нет, не все, – раздался вдруг тягучий бас со стороны клубящейся в углу черноты. В комнате застыла напряженная тишина. Внезапные слова Черного Магистра были, по всей видимости, неожиданностью для собравшихся.
– Правильно, Красный, что ты хочешь соблюсти все формальности, – продолжил неспешный уверенный бас. – Ведь тебе грозит высший суд. Только дураки думают, что из синего пламени нет возврата. Малейшая ошибка, малейшее нарушение канона – и можно потерять столь дорого доставшуюся молодость, не так ли?
Черный Магистр явно издевался.
– Что ты имеешь в виду? – встревоженно прошамкал Красный.
– А то, что рыжий пришлец с золотой змеей на плече и черным котом за пазухой был захвачен тобой не в честной схватке, а путем вероломства, связанного с нарушением святого слова. Это значит, что выйти на казнь он должен в полном сознании, своими ногами, и при этом ты не имеешь права наложить на него цепи полного повиновения. Восемь твоих магов должны будут держать его только на Золотом Волосе.
– Но они могут не справиться!!! – растерянно завопил Красный.
– Это твои проблемы, – спокойно возразил Черный. – Ты обязан строго соблюсти канон, до последнего слова, до последнего жеста, до последней буквы! Или…
Красный Магистр вдруг успокоился и с кажущимся безразличием заявил:
– Действительно, я не имею права сковать Рыжего… Если он будет настаивать на своем праве! – добавил он довольно. – Только кто же это объяснит ему его права?
Желтый довольно захихикал.
– А ты надеешься, что он их не знает? – отдаляясь, донеслось из клубящейся черноты, и она медленно расползлась, теряя свою густоту и превращаясь в обычный полумрак.
– Ничего, Красный, – снова захихикал Желтый Магистр. – Тебе осталось только ночь простоять да день продержаться… – Слова потонули в булькающем хохоте, и желтый свет погас. Следом за ним погасли белое и зеленое свечение, а из оранжевого донеслось:
– Я буду у тебя завтра утром. К полудню пришлец будет подготовлен. Или ты думаешь отложить все до вечера?
– Нет, казнь начнется в полдень в Холме. Я хочу, чтобы все хорошо видели, что сделает с пришлецом синее пламя! Туда и прибудешь.
– Но ты не знаешь, как действует его магия. Как, например, влияет на нее Солнце?..
– Никакой магии у него нет, – раздраженно прервал собеседника Красный. – Ничему он за четыре дня не мог научиться. Я сработал достаточно быстро, потому что имел очень точный расчет. Я знал, когда и в каком теле он появится. Если бы не этот слепой ублюдок – Арк, я получил бы пришлеца в своем подвале, и мне вообще не пришлось бы его ловить!
– Хитер! Поделишься опытом? – восхищенно пробормотал Оранжевый и следом за этим также покинул кабинет.
Красный Магистр устало откинул голову на спинку кресла, прикрыл глаза и прошептал:
– Поделюсь… дурак!
Я пристально вглядывался в неподвижно сидевшую фигуру. Изображение приближалось, приближалось и, наконец, застыло вплотную к изможденному лицу, окаменевшему от усталости. Несколько минут я разглядывал сухую морщинистую маску, и вдруг глаза Магистра широко распахнулись и загорелись зловещим красноватым отблеском.
От неожиданности мои руки дрогнули, и я на мгновение выпустил из ладоней обжигающий холод сферы. Этого было достаточно, фиолетовое сияние заискрило и с громким хлопком погасло.
Я хорошо помнил, как выглядел Странник после моего первого знакомства с туннельным окном. Но на этот раз все закончилось несколько иначе. Вино в графине уменьшилось только наполовину, пояс, разложенный на полу, был совершенно цел, шарик, сверкая, сорвался с него и откатился к стене. Только насыпанные хлебные крошки истлели, превратившись в серую, едва заметную черточку на полу. И еще, я страшно устал и хотел спать. Глаза у меня слипались и не было сил сделать шаг в сторону. Я попытался поднять с пола графин и перенести его на стол, но не удержался, повалился на пол и, пробормотав с улыбкой: «Способный ученик…», мгновенно уснул.
Разбудил меня бесцеремонный бас гологолового:
– Во, надрался! Даже до ложа добраться не мог! Это ж надо, без закуски почти графин фиалкового выдуть!
Я с трудом сел на полу. Все тело болело, как после первой в сезоне тренировки, левая рука, попавшая под тело, онемела и отказывалась повиноваться, правая судорожно сжимала горлышко графина с остатками вина. На полу, рядом со мной темнела пахучая винная лужа. Посередине двери сияло окошко, в которое заглядывала знакомая голая рожа. Сейчас она улыбалась, видимо, довольная тем, что я тихо себя вел. Я, кряхтя, поднялся с пола и, пошатываясь, направился к кушетке. Грузно опустившись на свое место, я огляделся. Судя по тому, что за окном стемнело и под потолком мягко сиял светильник, уже наступил вечер. Значит, проспал я несколько часов. Чувствовал я себя, несмотря на ломоту, достаточно отдохнувшим и, главное, успокоенным. Теперь я хорошо представлял, что меня ожидает, и мог худо-бедно планировать свои действия.
– Ну, мертвяк, ты даешь! – раздалось из-за двери. – Ты что же, одной горчицей закусывал, глянь, всю сожрал!
Я прикинулся не проспавшимся алкашом. Подняв к окошку мутные глаза, проворчал хриплым голосом: «Тебе не понять – ты не любил», – и, нашарив на столе кусок холодной курятины, начал лениво заталкивать его в рот. Есть мне и правда хотелось.
– Закуси, закуси. А то пьянка без закуски печень разрушает, – загоготал за дверью гологоловый.
– Дурак… – вяло огрызнулся я. – Есть время для еды, есть время для питья, и не надо смешивать времена – можно надорваться.
– Глянь-ка, мертвяк-то – философ. Прямо целое философское учение создал, – продолжала глумиться за дверью голая голова, и вдруг, резко сменив тон, прорычала: – Давай быстро приходи в себя. Скоро Магистр спустится судить тебя.
– А что, меня для допроса наверх не поведут?
– Нечего тебе по замку шляться, – голая рожа растянулась в усмешке. – Здесь и допросят, и осудят!
– Тогда включай свой санузел. – Я помотал головой, словно мне стало нехорошо и я вот-вот начну блевать.
– Эй, эй, эй… – Голова заволновалась, убирать в камере после меня ему явно не хотелось. – Опять непонятные слова говоришь! Кого тебе включать?
Я посмотрел на него совершенно трезвыми глазами и зарычал:
– Умыться надо, рожа!
Голова мгновенно исчезла, и каменная глыба в углу камеры начала со скрежетом поворачиваться, открывая спрятанный санитарный пост.
Я отправился в свой туалет, украшенный чудовищным ночным горшком, и, стянув через голову рубаху, с наслаждением долго плескался под струей прохладной воды. Обтершись появившимся на стене полотенцем, натянув рубашку и застегнув пояс с ножнами, я почувствовал, что полностью готов к приему высокого суда. И он не замедлил прибыть.
На этот раз дверь стала прозрачной полностью. В широком коридоре, освещенном ровным немигающим светом, стояло знакомое инвалидное кресло, в котором покоилась завернутая в красное фигура Магистра, за креслом, положив руки на его спинку, стоял мой гологоловый знакомец, на полу, рядом с креслом, за маленьким раскладным столиком скорчилась фигура в красного цвета балахоне с надвинутым на глаза капюшоном, по всей видимости, это был писец. Больше никого не было.
– А где же присяжные заседатели? – спросил я, встав напротив двери, сложив руки на груди и гордо подняв голову.
– Мне поручено Советом провести дознание и заседание магистерского суда по делу пришлеца по имени Илья, использующего тело Алого Вепря, полного мага Мира Спокойной Воды, – проскрипел Красный Магистр, не обращая внимания на мой вопрос. – Процедуру дознания начнем с допроса пришлеца. Вопрос первый. С какой целью ты явился в Мир Спокойной Воды?
Он задал свой вопрос совершенно бесстрастным тоном, монотонным бесцветным голосом. Однако я решил вступить в его игру и так же бесстрастно ответил:
