«Вот, значит, как всё поворачивалось?»
Егор на мгновение растерялся, не зная, что вообще сказать. Он ведь совершенно не имел права задерживать Вовку. Еще в самом начале их с Ключницей плана та выдвинула условие, что никакого нажима, ни при каких обстоятельствах, на своего друга Егор оказывать не станет, чтобы совершенно не спугнуть его. Сегодня он уже почти нарушил данное условие, и если прямо сейчас он попытается вновь силой задержать товарища, вся его масштабная затея рухнет до самого основания. И отпускать Вовку также было нельзя. Ведь если он уйдет, то завершение постройки прибора придётся надолго отложить, и тогда разрушится последняя надежда на исправление ситуации с искажением времени и пространства, о чём его наивный друг не имел никакого понятия.
«Надо же, Штирлиц – с горечью думал Егор про себя, медленно кивая головой в такт своим невеселым мыслям – и где-то вы умудрились так глупо проколоться? Похоже, мне ничего другого не остаётся, как… Но что тогда будет? Не нарушит ли Егор тогда и так уже зыбкого равновесия времени»
— Знаешь, — ещё немного подумав, и всё же решив сделать неожиданный «ход конём», ответил Егор. — Я мог бы сказать тебе правду, но она настолько фантастична, что, боюсь, ты мне не поверишь.
Вовка вдруг вновь подошел к столу, уселся на свое прежнее место, очень внимательно посмотрел на Егора, и, глядя ему прямо в глаза, тихо произнёс:
— Поверьте, я в своей жизни насочинял такое количество разных небывалых историй, перечитал кучу разных книг, а также пересмотрел столько разных фантастических фильмов, что смогу понять даже такое, чего вам и не снилось.
Здесь он говорил чистую правду. Егор хорошо это знал, поэтому просто улыбнулся в ответ, глубоко вздохнул, и, не выпуская кружки с остывшим уже чаем, принялся рассказывать всё то, что знал, начав повествование с самого начала этой странной истории, начавшейся с момента, когда он впервые очутился в пространстве параллельного мира.
Когда он закончил свой сбивчивый рассказ, на часах было уже девять часов вечера. За всё то время, пока говорил Егор, Вовка не промолвил ни слова, лишь изредка протягивая руку к вазе, чтобы ухватить очередную баранку, и затем медленно её съесть.
— То есть, хотите сказать, что вы, — мой друг Егорка Карасёв, только из будущего? — задал он первый вопрос сразу после того, как умолк рассказчик.
Егор молча кивнул в ответ.
— Вот это да… — сдавленным голосом протянул Вовка и посмотрел куда-то за окно, где давно уже было темно, и где лишь благодаря изредка проезжающим по переулку автомобилям, иногда высвечивались неровными огнями от их тусклых фар очертания заснеженных кустов, деревьев и домов.
— Теперь ты понимаешь, почему должен доделать этот телескоп? — спросил Егор невеселым тоном.
— Понимаю, — ответил Вовка, но, посмотрев на часы, добавил. — Вот только сегодняшний день прошел зря. Мы так ничего и не успели… Простите меня за вино… прости, Егор.
— Да это ты прости, — усмехнулся тот. — За то, что я тебя в ванну… и за то, что нам пришлось так подставить тебя с этой аномалией
— Нет, правда, — покачал Вовка головой. — Если бы я заранее знал, то никакого вина сегодня не пил бы.
Похоже, его сейчас гораздо больше смущал факт своей кратковременной слабости, чем факт того, что на него была теперь взвалена такая ответственная ноша по спасению целого человечества.
Егор умолчал в своем рассказе лишь про то, какая судьба вскоре могла ждать Вовку самого. Да это было и не важно теперь. Ведь если аномалию удастся обезвредить, то всё в мире пойдет совершенно иначе, и какая новая жизнь тогда будет у его друга, он даже и предположить не мог. Главное, что тот будет жив, пускай и станет обитать при этом в совершенно ином, новом для него мире.
— Скажи, Егор, — задумчиво проговорил вдруг Вовка. — Я что, и в самом деле тогда не достроил свою трубу в той, прежней нашей с тобой реальности?
— Нет, — помотал головой Егор. — Не достроил. Ты забросил это дело окончательно. Потом вообще наступило такое время… когда я не так часто стал с тобой видеться. Затем был институт, трудная учёба…
На этом месте Егор прекратил говорить, так как, ещё немного, и он бы не выдержал и рассказал другу про ту драку в беседке, затем про его отсидку в тюремной колонии и, наконец, про окончательно испорченную Вовкину жизнь. Необходимо было срочно перейти к другой теме разговора, и Егор попробовал сменить тему.
— В общем, — сказал он, — если всё с телескопом пройдёт теперь по задуманному мной плану, то мы изменим историю, и поможем предотвратить крайне опасную ситуацию…
— Так чего же мы ждем! — вдруг воскликнул сидящий за столом Вовка, словно в нем, вдруг, снова проснулся тот самый, жадный до всего неизведанного мальчишка. — Давай завершать начатое!
«Вот он, прежний Вовка! — с воодушевлением подумал Егор. — Не принялся винить меня с Ключницей за то, что мы переложили на него весь груз забот, а сразу, как это случалось всегда, готов броситься в самую гущу событий, отринув жалость к себе и наплевав на разные нелепые обиды».
Егор всерьез опасался, что после всего услышанного его друг детства примется обвинять его в безрассудстве, и даже поклянётся прибить Ключницу при первом же удобном случае за то, что та наделила его неожиданным «подарком». Однако опасения оказались напрасными, и, увидев реакцию Вовки, Егора вдруг осознал, какой огромный камень тот снял с его души.
«Спасать мир? Да разве когда-нибудь это было проблемой для Вовки? Уж на это-то он всегда был готов пойти. Правда, до сегодняшнего дня всё происходило лишь в его мечтах и фантазиях, навеянных книгами Хайнлайна, Азимова и братьев Стругацких, и пока не находило практического применения. Впрочем, Вовка не был бы самим собой, если бы при первой представившейся возможности принести себя в жертву великой идее, он стал бы трусливо отсиживаться в стороне. Егор хорошо знал, что даже в настоящей, а не только в выдуманной реальности, Вовка по настоящему готов был самоотверженно совершить любое великое дело.
— Вы… ты как хочешь, Егор, но я никуда сегодня не пойду. Пусть даже этот телескоп до утра придется делать. Ведь и осталось-то тут совсем немного! — с жаром воскнул Вовка, переместившись из кухни на пол в зале, хватая по очереди одну за другой детали почти законченного прибора, лихорадочно пытаясь, при этом, приладить их друг к другу.
Егор мигом присоединился к сборке, и дело вдруг сразу заспорилось. К удивлению их обоих, к полуночи уже всё в целом было готово. Вовка теперь в точности исполнял все Егоровы инструкции, доверяя другу целиком и полностью, не отвлекаясь на ненужные споры, и не требуя никаких дополнительных пояснений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
