Во время перерыва на ланч Драгану Арманскому позвонили из реабилитационного центра в Эрставикене. Он ожидал, что Хольгер Пальмгрен гораздо раньше захочет с ним поговорить, но не стал звонить ему первым. Он боялся, как бы не пришлось сообщать прежнему опекуну Лисбет, что по результатам расследования она несомненно виновна. Теперь же он с полным правом мог сказать, что есть все основания усомниться в ее причастности.
— Насколько вы продвинулись? — с ходу спросил Пальмгрен, не тратя времени на приветственные любезности.
— В чем? — спросил Арманский.
— В своем расследовании дела Саландер.
— А почему вы решили, что я веду такое расследование?
— Не тратьте попусту время!
Арманский вздохнул:
— Вы правы.
— Я хочу, чтобы вы приехали ко мне, — потребовал Пальмгрен.
— О'кей. Я заеду как-нибудь повидаться на выходных.
— Это меня не устраивает. Я хочу, чтобы вы приехали сегодня. Нам нужно о многом поговорить.
На кухне в квартире Лисбет Саландер Микаэль приготовил кофе и бутерброды. В душе он все надеялся вот-вот услышать, как она отпирает входную дверь, однако сам понимал, что надежды напрасны. Опустошенный жесткий диск ее компьютера говорил о том, что она навсегда покинула свое убежище. Он слишком поздно нашел ее адрес.
В половине третьего пополудни он все еще сидел за письменным столом Лисбет Саландер. Он уже трижды перечитал фальшивое заключение Бьёрка, составленное в стиле отчета для безымянного начальника. Рекомендации давались простые: найти прикормленного психиатра, который на несколько лет упечет Саландер в свою психушку. Девчонка в любом случае ненормальная, что доказывает все ее поведение.
В ближайшее время Микаэль был намерен уделить повышенное внимание Бьёрку и Телеборьяну. Ему прямо-таки не терпелось заняться этими двоими. Тут у него запищал мобильник, нарушив ход его мыслей.
— Привет еще раз! Это Малин. Кажется, я кое-что нашла.
— Что?
— По данным переписи населения, в стране нет никакого Рональда Нидермана. Его нет в телефонном справочнике, в налоговом регистре, в регистре автовладельцев и вообще нигде.
— О'кей.
— Вот слушай! В девяносто восьмом году в патентном бюро было зарегистрировано акционерное общество. Оно называется «КАБ импорт АО», у него гётеборгский адрес и почтовый ящик. Это акционерное общество занимается импортом электроники. Председателя правления зовут Карл Аксель Бодин, то есть его инициалы и составляют КАБ, сорок первого года рождения.
— Это мне ни о чем не говорит.
— Мне тоже. В остальном правление состоит из ревизора, который числится еще в нескольких акционерных обществах. Похоже, это просто подставное лицо, обслуживающее мелкие предприятия. Однако указанная фирма после своего открытия не вела никакой деятельности.
— О'кей.
— Третий член правления — личность по имени Р. Нидерман. Указана его дата рождения, но нет больше никаких данных. Следовательно, у него нет в Швеции идентификационного номера. Родился он восемнадцатого января семидесятого года и числится представителем фирмы на немецком рынке.
— Молодец, Малин. Очень здорово! Есть у нас еще какой-нибудь адрес, кроме почтового ящика?
— Нет. Но я нашла след Карла Акселя Бодина. Он числится в списках налогоплательщиков в Западной Швеции, а в качестве адреса указан почтовый ящик шестьсот двенадцать в Госсеберге. Я посмотрела, что это такое. Судя по всему, это сельская усадьба вблизи Носсебру к северо-востоку от Гётеборга.
— Что нам о нем известно?
— Два года тому назад он указал в налоговой декларации доход в двести шестьдесят тысяч крон. По словам нашего друга из полиции, он не числится в полицейском регистре. У него есть лицензия на оружие, одна на крупнокалиберное охотничье ружье, другая на дробовик, имеется две машины — «форд» и «сааб», обе не новой модели. У местных властей никак не отмечен. Он не женат и именуется сельским хозяином.
— Неприметная личность, не имеющая неприятностей с правоохранительными органами.
Микаэль задумался на несколько секунд. Ему нужно было принять решение.
— О'кей. Спасибо тебе, Малин. Я потом еще позвоню.
— Микаэль… У тебя все в порядке?
— Нет, не все в порядке. Потом позвоню.
Он сознавал, что поступает неправильно. Как сознательный член гражданского общества, он должен был бы снять сейчас трубку и позвонить инспектору Бублански. Но, сделав это, он был бы вынужден либо рассказать всю правду о Лисбет Саландер, либо путаться между полуправдой и умолчаниями. Однако не в этом была главная проблема.
Лисбет Саландер охотится за Нидерманом и Залаченко. Микаэль не знал, насколько она продвинулась в этом деле, но если они с Малин сумели отыскать почтовый ящик 612 в Госсеберге, то это могла сделать и Лисбет Саландер. Таким образом, велика была вероятность, что она отправилась в Госсебергу. Такая мысль напрашивалась сама собой.
И Лисбет Саландер, по всей вероятности, настроена действовать решительно.
Микаэль достал перо и бумагу и составил список того, чего он не мог или не хотел сообщать полиции.
В первую очередь он написал: «адрес».
Лисбет Саландер положила много трудов на то, чтобы обеспечить себе секретное убежище. Тут была ее жизнь и ее тайны, и он не собирался ее предавать.
Затем он написал «Бьюрман» и поставил после этого слова знак вопроса.
Он покосился на лежащий на столе CD-диск. Бьюрман изнасиловал Лисбет. Он чуть не убил ее, подлейшим образом злоупотребив своим положением опекуна. В этом не оставалось никакого сомнения. Этот скотский поступок следовало публично разоблачить. Однако тут возникала дилемма этического порядка. Лисбет не заявила о нем в полицию. Разве захочет она, чтобы ее имя снова появилось в СМИ в связи с делом самого интимного характера, причем все детали которого через несколько часов станут достоянием общественности? Она никогда ему этого не простит! CD-диск был вещественным доказательством, и кадры записи отлично подойдут для вечерних газет!
Он немного подумал и пришел к выводу, что Лисбет сама имеет право решать, как ей поступить. Но если ему удалось отыскать ее квартиру, то рано или поздно до нее доберется и полиция. Он спрятал диск в футляр и убрал в свою сумку.
Затем он написал: «Расследование Бьёрка». Отчет 1991 года, проливавший свет на все произошедшее, был официально засекречен. В нем приводилось имя Залаченко и объяснялась роль Бьёрка, что в сочетании со списком клиентов из компьютера Дага Свенссона обрекало Бьёрка на несколько крайне неприятных часов лицом к лицу с инспектором Бублански. Благодаря переписке в той же компании оказывался и Петер Телеборьян.
Папка приведет полицию в Госсебергу… Но у него будет по крайней мере несколько часов в запасе.
Наконец он включил ноутбук и записал по пунктам все существенные факты, установленные им за прошедшие двадцать четыре часа из бесед с Бьёрком и Пальмгреном и из материалов, найденных в квартире Лисбет. На эту работу ушло около часа. Он записал этот документ на тот же CD-диск, на котором уже хранилось его собственное расследование.
Он подумал, не связаться ли с Драганом Арманским, но решил, что этого он делать не будет. У него и без того набралось достаточно мячиков, которыми только успевай жонглировать.
Микаэль остался в редакции «Миллениума» и закрылся в кабинете с Эрикой Бергер.
— Его зовут Залаченко, — сказал он вместо приветствия. — Он бывший советский наемный убийца из разведслужбы. Он порвал со своим начальством в семьдесят шестом году, стал перебежчиком и получил в Швеции право на жительство и жалованье от Службы безопасности. После развала Советского Союза он, подобно многим другим, целиком перешел в гангстеры и занимается трафиком секс-услуг, оружием и наркотиками.
Эрика Бергер положила на стол ручку, которую держала в руке.
— О'кей. Почему же меня не удивляет, что здесь оказался замешан КГБ?
— Не КГБ. ГРУ. Военная разведка.
— Похоже, это серьезно.
Микаэль кивнул.
— Ты считаешь, что это он убил Дага и Миа?
— Не своими руками. Он подослал другого. Рональда Нидермана, которого раскопала Малин.
— И ты можешь это доказать?
— Более или менее. Частично это мои догадки. Но Бьюрман был убит из-за того, что пытался руками Залаченко расправиться с Лисбет.
Микаэль объяснил, что он видел на записи, которая хранилась у Лисбет в письменном столе.
— Залаченко — ее папаша. Бьюрман официально работал на Службу безопасности в середине семидесятых годов и был в числе тех, на кого вышел Залаченко, когда впервые попросил политического убежища. Потом он стал адвокатом и законченным мерзавцем, оказывал услуги узкому кругу людей из Службы безопасности. Можно подумать, что внутри их ведомства существует сплоченная группа, собирающаяся время от времени в мужской бане, чтобы вместе править миром и охранять тайну Залаченко. Мне кажется, что в Службе безопасности о существовании этого человека и слыхом не слыхали. Лисбет же угрожала раскрыть эту тайну, поэтому ее засадили в детскую психиатрическую больницу.
