Дрейк и его старшие офицеры придерживались того мнения, что, должно быть, испанцы очень медленно продвигаются вперед параллельно корнуоллскому берегу, дожидаясь отставших кораблей, которые должны занять свое место в широком подковообразном строю эскадры испанского главнокомандующего. Снова и снова артиллеристов призывали на их посты для тренировочных упражнений по зарядке и чистке пыжами орудий, пока наконец с крепкими ругательствами они не отказались от дальнейших учений.
А не могло бы так случиться, что доны повернули назад? Некоторые капитаны не отрицали такой возможности, ибо слишком уж медленно продвигалась армада, выйдя из Ла-Коруньи, рискуя остаться без достаточных запасов воды и провизии, особенно на этих своих мореходных крепостях, немилосердно забитых сухопутными войсками.
Солнце совсем уже скатилось на запад, медленно опускаясь в воды Атлантики, и лишь тогда наблюдатели англичан, сидящие на топах самых высоких мачт, смогли различить бледную черную полосу, выделяющуюся на горизонте и согласно поспешным прикидкам отстоящую милях в двенадцати от берега Корнуолла. Так вот где стоял их враг! Зловещая длина и плотность этой темной линии вдалеке породила дурные предчувствия и тревогу, достаточные, чтобы утихли самые шумные хвастуны и на время приумолкли самые яростные оптимисты.
Однако опытные моряки нашли в этой ситуации много удовлетворительных сторон. Армада Медины-Сидонии, видимо, еще не знала, что этой ночью Дрейк и Хоуард прошли поперек фронта их кораблей и стояли теперь под попутным ветром, имея перед ними преимущество и потому способные наброситься на них с тыла с яростью волков.
Когда наступил рассвет с благоприятным северо-западным ветром, галион «Коффин», вероятно, ввиду его малых размеров и прекрасных скоростных качеств, — нужно снова отдать должное строительному мастерству Генри Уайэтта, заставившего Хьюберта убрать с корабля лишние надстройки, — отправили на разведку, пытаясь установить курс противника. Сердце капитана Коффина затрепетало от волнения, когда Клоуг, его штурман, приказал развернуть все паруса. И вот под своим личным зелено-золотым знаменем, затрепетавшим на марсе фок-мачты, он устремился к отдаленной массе вражеских кораблей.
Поднявшись на грот-рей, Хьюберт всмотрелся в строй противника и понял, что Медина-Сидония, сухопутный генерал, расположил свои корабли в таком порядке, словно вел в сражение армию. В общих чертах, строй испанцев напоминал широкую подкову, с наружного края которой стояли главные силы, а центр занимали огромные, захватывающие дух каракки Испании и Португалии. На каждом шипе подковы тоже стояли крупные корабли.
Перед строем армады курсировали два больших галеаса: Хьюберт даже издалека мог различить взмахи их весел. Внутри, под защитой стенок этой подковы, находилось внушительное число транспортов с запасами продовольствия, военного снаряжения и прочих необходимых в длительной военной экспедиции запасов. Подсчитать точное количество всех кораблей, усеявших темно-синие воды у Эддистоуна, оказалось совершенно невыполнимой задачей, и потому, верный своим инструкциям, галион «Коффин» приблизился лишь настолько, чтобы убедиться в маршруте армады — а шла она медленно к берегу, как если бы собиралась ударить по Плимуту.
Как только галион «Коффин» доставил эту информацию на галион «Месть»и Дрейк, в свою очередь, поднялся на палубу «Королевского ковчега», оттуда поступил общий сигнал: преследовать противника.
Верховный адмирал лорд Хоуард шел в авангарде, а Дрейк растянул эскадру как можно дальше в сторону моря — избрав свою излюбленную позицию, дающую ему уйму свободного пространства для тех стремительных маневров, которыми он и славился. Увы, до сих пор не появились отряды Хоукинса и Фробишера, шедшие вдоль берега. Куда же они могли запропаститься?
Глава 17
ПЕРВАЯ КРОВЬ
В данный момент фрегат «Морской купец» оказался почти последним в ряду кораблей Дрейка, так как вице-адмирал решил пустить в дело сначала самые мощные свои корабли, оставив, как он надеялся, покалеченных или выведенных из строя испанцев в жертву для своих менее мощных судов. Бой завязался около 9 часов утра, когда лорд Хоуард стремительно подошел из Атлантики, стреляя из пушек по сравнительно беззащитному арьергарду. После нескольких рассеянных пристрелочных выстрелов пушки заворчали все громче и громче, пока не стало казаться, что непрерывно бушует гроза под завесой порохового дыма, постепенно заволакивающего один корабль за другим.
— Ей-богу, — с разгоревшимися ярко-голубыми глазами прокричал Питер, — может показаться, что перед нами плывет целый город.
Темный серовато-коричневый дым низко стлался над морем, и потому с «Морского купца» видны были лишь стеньги и марсели — вторые, над фоком и гротом паруса — с красными иерусалимскими крестами. Теперь, когда фрегат приближался к месту боя, они различили несколько английских кораблей, ведущих сильный обстрел двух гигантских каракк, — позже выяснилось, что это были «Сан-Хуан»и португальский флагман «Гран-Грин», 1100-тонное, крупнейшее в бискайской эскадре судно, развернувшее флаг дона Мартинеса де Рекальдо, второго флагмана главнокомандующего «Непобедимой армады» герцога Медина-Сидония. Оба судна мужественно сопротивлялись частому смертоносному огню, ведущемуся с английских галионов.
Один за другим, в кильватерном строе, корабли Хоуарда и Дрейка проплывали мимо этих чудовищ и с дальней дистанции поливали их бортовыми залпами, пробивавшими здоровенные зияющие дыры в фальшбортах. Попадая в корабли, ядра крушили все подряд, и от этих ударов, бешено кружась, в небо взлетали даже рангоутные брусья. Кроме того, английские тридцати — и сорокафунтовые ядра превращали в кровавое месиво обряженных в доспехи испанских солдат, набившихся в эти плавучие крепости. С каракк доносился оглушительный рев: солдаты жаждали получить возможность взять на абордаж проклятых еретиков. Напрасно капитаны кораблей объясняли разъяренным полковникам и генералам, что вражеские корабли чересчур проворны, особенно потому, что у них выгодное положение относительно ветра. Военные могли разоряться как хотели, но вести громоздкие плавучие крепости на абордаж было решительно невозможно.
Неожиданно из пелены порохового дыма вынырнул небольшой испанский галион арьергарда и устремился прямо на «Морского купца».
— К нему на сближение! — прокричал Уайэтт, стараясь перекрыть весь этот грохот орудий.
Несмотря на то что вражеское судно размерами казалось вдвое больше английского корабля, он повел на него свой фрегат. Каким-то краешком глаза он заметил волочащуюся рядом с галионом часть сломанной мачты, его порванные в клочья и напоминающие морские водоросли паруса. За обломок мачты цеплялись с полдюжины смуглолицых матросов, напрасно призывающих на помощь.
