— Ох… Твоя правда, пушистик, твоя правда, — вздохнул Эронс, сняв с плеча винтовку и положив её себе на колени. — Странное ощущение на душе. Вроде как и радость, а вроде как и душа так ноет, что хоть вены режь. Вот что мне после войны делать? Домой возвращаться уж нет смысла, а начинать новую жизнь как-то поздно. И так ноет, ну так ноет, что хоть в лифте вешайся от безысходности, ей богу. Чего это я о себе да о себе. Ты-то что делать будешь?
— Да как-то не особо задумывался на эту тему, на самом деле, — развёл лапами лис. — Может быть с дракошей как-нибудь скооперируемся да выкарабкаемся наверх. Кто ж таких парней, как мы, на произвол судьбы бросит, верно? Главное — это верить в лучшее.
— Истину глаголишь, — усмехнулся офицер и нечаянно похлопал лиса по рукаву. От такого действия шлем на голове лиса раскрылся, и Эронс с ужасом увидел, как его пушистый собеседник ошарашенными глазами водит по сторонам, пытаясь вдохнуть в лёгкие хоть какую-то крупицу кислорода. Но в итоге все обошлось благополучно: лис коснулся рукава, и шлем тут же закрыл его рыжешерстную голову прочными металическими пластинами. Видя, как лис откашливается от остатков аргона, закравшегося в его легкие, Эронс виновато сказал: — Извини, пушистик. Я не хотел.
— Вы хоть по-аккуратнее в следующий раз будьте, — сквозь кашель ответил лис. — А то станете ещё, как офицер Линориус, — вообще Вам цены не будет.
— Ну ладно, ладно — не урчи, — усмехнулся Эронс, намереваясь уж было ещё раз похлопать собеседника по плечу, но, вовремя вспомнив последствия первого дружеского акта, поспешил отдёрнуть руку. — Кстати! Хочешь расскажу историю про то, как Норвин на саперном занятии всю роту на смех поднял?
— Да ну? — вдруг встрепенулся лис, напрочь забыв о кашле. — Врёте!
— Честное офицерское! Он мне сам об этом тыщу раз рассказывал! — возразил Эронс, демонстративно стукнув себя по колену. — Так вот, дружок, слушай. До того, как наш бородатый стал старшим офицером и женился, был он неопытным курсантом сапёрного училища. Прослыл он у командира очень талантливым, но довольно-таки рассеянным мальчуганом. Ха! Хоть убей, но не могу я представить молодого гнома с бородой. Ну и смеялись же над ним наши ребята, когда они на Землю на экскурсию приезжали. Э-э-э… Ах да! Вот! Дали его взводу один раз задание — в кромешной темноте на условной высоте мину малого нажима поставить. Которая при появлении противника вверх подскакивает и осколки с плазмой в разные стороны разносит. Она у него учебная была. С краской. А у него, как назло, куриная слепота: ни черта в темноте не видел! Так вот: наступила ночь, его взвод пришёл на позиции, окопался и стал, значит, сигнала ждать. А бедняга только на небо глядит, как младенец, и за появлением сигнала смотрит. И тут — бабах! Все как ломанулись вперёд, а он чего-то замешкался и в другую сторону побежал. Бежал он, бежал, чувствует — холм начинается. «Ну, — думает. — Правильно иду». А сам пыхтит, кряхтит, эту мину в ручонках тащит. Добежал-таки, но вот что странно-нет никого. «Слабаки, — смеется. — Я вас со своим зрением обогнал, а вы!» Положил он мину на траву, достал лопатку с нагретым лезвием и начал копать. Копает, копает, земля в разные стороны хлещет, а он все роет и роет, как крот. Вырыл, только собрался мину ставить, слышит-идёт кто-то. Он тогда просто обделался от страха: не знает-враг, не враг. Ещё и свет кто-то включил. Думает: «Ёшкин кот! Прожекторы включили!» Мину быстро положил, кое-как присыпал и давай в укрытие. Голову закрыл и носом в землю плюхнулся. Слышит-дверь открылась, спускается кто-то. «Ну, — думает, ручонки потирая, — сейчас ты у меня попляшешь, супостат!» Чувствует, что близко враг подходит, закрыл голову руками, и тут ка-а-ак рванет! Шум на всю округу поднялся! Норвин так обрадовался, что напрочь забыл о задании и выпрыгнул вверх, воскликнув: «Вот тебе, чертяка! Будешь у меня знать, как нашей армии мешать!»
В этот момент Эронса охватил приступ смеха, сравнимый лишь с действием веселящего газа. Он чуть не свалился со скалы. Лис, предвкушая смачную концовку истории, принялся доставать офицера по поводу кульминации:
— Так чего там было-то? Не томите!
— Норвин когда голову вверх поднял, чуть заикой не стал: перед носому нашего коротышки, сверля его свирепым, как у секача, взглядом, стоял командир танковой части, одетый в мягкий халат и тапочки. Он часто выходил подышать свежим воздухом по ночам и никак не ожидал такого сюрприза. Норвин потерял дар речи и задрожал, как осиновый лист. А командир как заорет: «Чтоб вас всех саперов по гусеницам размазали! Я тебя, чертов сын, за танком потащу на верёвке, а потом голову в дуло засуну и, ёкарный бабай, прикажу выстрелить плазменно-бронебойным!» А Норвин как дал стрекоча, аж пятки сверкали! Он потом весь день дом отмывал от краски. За это ему вместо стандартной процедуры избавления от этого недуга командир назначил десять банок с рыбьим жиром выпить. После этого его роту ещё долго обзывали: «Эй, пятая, вам кабаны-поводыри не нужны? А то ещё жахнете кого-нибудь ненароком!»
— Да это даже смешнее, чем мне дракоша рассказывал! — сказал лис, оправившись от смеха. — А у меня вот тоже история есть. Я когда погружался на большую глубину, где-то порядка девяноста или ста метров, накачивал баллоны смесью кислорода и азота, чтобы не отравиться в случае чего. И всегда погружался с одной лодки с мужиком по имени Ларьен. Парень был довольно-таки весёлый и очень любил подкалывать меня. В один день я решил пробить очередной рекорд и проплыть под аркой Смерти на дне залива. Пока я одевал гидрокостюм и ласты и доставал грузовой пояс, он в тайне от меня добавил в баллоны гелий. В этом нет ничего страшного — гелий добавляют для погружения на большие глубины. Так вот — собрался я, одел капюшон, маску, акваланг, ласты, вставил в пасть регулятор и сиганул вниз. Проплыл я под аркой, сделал несколько декомпрессионных остановок, поднялся наверх. Все начисто высосал из баллонов, ничего не осталось. Вынырнул, а тут как раз мне какой-то важный человек позвонил. Ларьен мне передаёт наушник, я его беру и тут, поприветствовав своего собеседника, понимаю, что у меня до жути писклявый голос, которым ни один важный разговор не продолжишь. У меня сердце в пятки ушло — я чуть не утонул. Человек на проводе в ярости, кое-как сбрасываю вызов, смотрю — этот гад ржёт, как ненормальный. Я как заору на него писклявым голосом: «Ты что, дятел, совсем обалдел что ли? Ты на кой черт мне гелия так много добавил?!» А тот еще сильнее заржал, чуть с лодки не свалился. Я — на катер, снимаю акваланг и как начинаю его колотить, обзывая его своим пищащим голосом. А он все ржёт и ржёт… В общем, мы с ним потом очень долго не разговаривали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
