не любить человека. Неужели твой брат стал хорошим королем, когда занял Трон из костей дракона?
– Никто и никогда не говорил, что трон делает короля непогрешимым, – спокойно ответил Джошуа.
– Попробуй, скажи это большинству королей, – фыркнул Изгримнур.
– Пожалуйста. – Камарис поднял руку. – Прекратите. День был тяжелым, а нам еще много нужно сделать.
Изгримнур посмотрел на старого рыцаря. Он действительно выглядел усталым – более того, таким герцог его никогда не видел. Казалось бы, освобождение Наббана от убийцы его брата должно было принести Камарису радость, но складывалось впечатление, что жизнь медленно его покидала.
Как если бы он сделал что-то одно из того, что должен был, – только одно. Он хочет отдохнуть, но пока не может. – Однако герцог понял кое-что еще. – Я удивлялся, почему он такой странный, такой отстраненный. Он не хочет жить. Он здесь только потому, что знает: Господь хочет, чтобы он завершил все свои дела на земле. – Естественно, Камарис никогда не ставил под сомнение желания Бога, в том числе непогрешимость Ликтора. – Он считает себя мертвецом. – Изгримнур с трудом сдержал дрожь. Одно дело желать отдыха и освобождения, а другое – чувствовать себя мертвым. Герцог вдруг подумал, что Камарис, возможно, понимает Короля Бурь лучше, чем любой из них.
– Хорошо, – между тем заговорил Джошуа. – Нам осталось принять еще одного человека. Я буду говорить с ним, Камарис, если ты не против. Я уже некоторое время об этом думаю.
Старый рыцарь небрежно махнул рукой. Его глаза под густыми бровями напоминали осколки льда.
Джошуа подал сигнал пажу, и двери распахнулись. Когда в зал внесли графа Стриве, Изгримнур откинулся на спинку стула, взял кружку с пивом, которую спрятал за креслом, и сделал большой глоток. До заката оставалось еще много времени, но высокие окна зала были закрыты, чтобы защитить помещение от шторма, который бушевал над морем внизу, и на стенах горели факелы. Изгримнур знал, что зал выкрашен в мягкие цвета моря, песка и неба, но в тусклом свете факелов все казалось серым и нечетким.
Стриве подняли из носилок и усадили в кресло, которое поставили перед троном. Граф улыбнулся и склонил голову:
– Герцог Камарис. Добро пожаловать в дом, принадлежащий вам по праву. Нам вас очень не хватало, милорд. – Он повернул седую голову. – Принц Джошуа и герцог Изгримнур. Приглашение в вашу благородную компанию для меня честь.
– Я не герцог, граф Стриве, – сказал Камарис. – Я не взял никакого титула, лишь отомстил за смерть брата.
Джошуа выступил вперед:
– Только не принимайте всерьез его скромность, граф. Здесь правит Камарис, – заверил графа принц.
Улыбка Стриве стала еще шире, а морщины вокруг глаз глубже. Изгримнур подумал, что граф похож на самого чудесного дедушку из всех дедушек на свете. Интересно, – задал Изгримнур себе вопрос, – тренируется ли Стриве перед зеркалом.
– Я рад, что вы воспользовались моим советом, принц Джошуа. Как видите, многие были недовольны правлением Бенигариса. Теперь в Наббан пришла радость. Когда я направлялся сюда из доков, я видел, как люди танцевали на площадях.
Джошуа пожал плечами:
– Это во многом связано с тем, что бароны Серридан и другие отправили своих солдат в город, выдав им деньги на расходы. Наббан не так уж сильно пострадал от правления Бенигариса, несмотря на трудные времена. Отцеубийство или нет, правил он неплохо.
Некоторое время граф на него смотрел, а потом решил, что ему следует сменить подход. Изгримнур обнаружил, что наслаждается спектаклем.
– Да, – медленно заговорил Стриве, – тут вы правы. А вам не кажется, что люди всегда знают? В городе царило ощущение неправильности происходящего, и ходили слухи, что Бенигарис убил собственного отца – вашего дорогого брата, сэр Камарис, чтобы получить трон. Далеко не во всех проблемах следует винить Бенигариса, но в городе было тревожно.
– Тревога, которую вы и Прайрат помогли разжечь, а потом раздували пламя.
Правитель Пердруина выглядел искренне потрясенным.
– Вы связываете меня с Прайратом?! – На мгновение маска придворного исчезла, и появился разгневанный мужчина с железной волей. – С этой накипью в красном плаще? Если бы я мог ходить, мы бы скрестили с вами мечи, Джошуа.
Некоторое время принц холодно на него смотрел, но потом его лицо смягчилось:
– Я не стану утверждать, что вы и Прайрат действовали вместе, Стриве, но каждый из вас старался извлечь пользу из создавшейся ситуации. Причем я не сомневаюсь, что интересы у вас были разными.
– Если вы имели в виду именно это, то я признаю себя виновным и прошу у трона милосердия. – Граф казался умиротворенным. – Да, я действовал так, чтобы защитить интересы своего острова. У меня нет серьезной армии, Джошуа, и я всегда завишу от желаний моих соседей. «Когда Наббан поворачивается в постели, – так говорят в Ансис Пелиппе, – Пердруин падает с кровати».
– Хорошо сказано, граф. – Джошуа рассмеялся. – И довольно верно, в определенных смыслах. Но также говорят, что вы самый богатый человек во всем Светлом Арде. И это результат вашей заботы о Пердруине?
Стриве расправил плечи:
– То, чем я владею, вас не касается. Насколько я понимаю, вы позвали меня в качестве союзника, а не для того, чтобы оскорблять.
– Избавьте меня от вашей фальшивой гордости, граф. Я не поверю, что оскорбил вас, назвав богатым. Но в одном вы правы: мы хотим поговорить с вами о некоторых вещах, которые представляют для нас с вами обоюдный интерес.
Граф серьезно склонил голову:
– Это я рад слышать, принц Джошуа. Вы знаете, что я вас поддерживаю – помните письмо, которое я прислал с моим человеком по имени Ленти! – и я охотно поговорю о том, какую помощь смогу вам оказать.
– Точнее, как мы можем помочь друг другу, вы хотели сказать. – Джошуа поднял руку, чтобы предотвратить протесты Стриве. – Пожалуйста, граф, давайте обойдемся без предварительных танцев. Я ужасно спешу. Ну, вот, я произнес эти слова и сам отказался от преимуществ торговли. А теперь, пожалуйста, не тратьте наше время фальшивыми протестами.
Старик поджал губы и прищурился.
– Очень хорошо, Джошуа. Я испытываю невероятный интерес. Чего вы хотите?
– Корабли. И матросов, которые выведут их в море. Столько, чтобы я мог доставить армию в Эркинланд.
Удивленный Стриве сделал паузу и только после этого ответил:
– Вы намерены отплыть в Эркинланд прямо сейчас? После нескольких недель жестоких сражений за Наббан, в период самых жестоких за многие годы штормов, бушующих на севере прямо сейчас, когда мы с вами разговариваем? – Он указал в сторону окон, закрытых ставнями; снаружи, над горой Санцеллан, завывал ветер. – Прошлой ночью была такая стужа, что вода замерзла в зале Фонтанов.
