этому честному слову. Потрясен до глубины души»[1557].
Г.Г. Ягода распорядился отправить письмо Г.Е. Зиновьева адресату, но И.В. Сталин никакого ответа, естественно, не дал.
27 декабря начальник Главного управления по делам литературы издательств (печально знаменитого Главлита) Борис Михайлович Волин доложил в ЦК ВКП(б), что в издательстве «Академия» заканчивалось печатание двухтомного издания «Бесов» Ф.М. Достоевского, которое в свое время было включено «в план издательства по настоянию Л. Каменева» и намечено «к выходу в свет под его же общей редакцией…» Волин считал «нецелесообразным переиздание этого контрреволюционного памфлета, хотя и принадлежащего перу такого крупного писателя», поскольку «выход его в данный момент не [мог] не привлечь широкое внимание к его проблематике, вращающейся вокруг вопросов правомерности индивидуального террора (дело Начаева, “диктатура” и “демократия” и т. п.)»[1558]. Записка Волина тут же была доложена Сталину. Помощник вождя народов Александр Николаевич Поскребышев передал высочайшие указания заведующему Отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦК ВКП(б), приписав в конце записки: «Т[ов]. Стецкому. Т[ов]. Сталин за то, чтобы приостановить выход “Бесов” Достоевского»[1559]. 4 января 1935 г. заместитель заведующего Отделом культуры и пропаганды ленинизма ЦК ВКП(б) Яков Хавинсон подготовил для руководства справку, в которой указал в частности, что новому заведующему издательством «Academia» Николаю Никандровичу Накорякову дали указание уволить: «1. Гершензона (каменевский человек, исключен из ВКП(б) при первой чистке партии). 2. Антокольскую – б[ес] п[артийная]), секретарь редакции, на общем собрании сотрудников, где обсуждалось сообщение НКВД об аресте участников контрреволюционной организации, воздержалась от голосования резолюции и указывала на то, что следует учесть якобы положительную работу Каменева в издательстве (приводим эти данные, поскольку страна должна знать настоящих героев. – С.В.)»[1560]. Кроме того, было дано вполне логичное указание «отстранить от работы в издательстве Смилгу»[1561]. Как констатировал в замечательном исследовании о «взаимо» действии советской культуры и власти В.В. Огрызко, «после удаления из [издательства] “Academia” Каменева резко зашаталось кресло и под Томским»[1562].
27 декабря появилось обвинительное заключение по «делу 14‐ти» – участников «Ленинградского центра», якобы по поручению которого убили С.М. Кирова. Что характерно, ни Г.Е. Зиновьев, ни Л.Б. Каменев в число 14 арестованных и приговоренных к расстрелу не вошли, однако они, по образному выражению Н.А. Васецкого, «присутствовали как бы незримо, бестелесно, что давало основание предполагать – их черед еще не наступил, но […] он не за горами»[1563].
15—16 января 1935 г. в Ленинграде состоялось новое заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР, которое рассмотрело дело о т. н. «Московском центре» зиновьевцев[1564].
На скамье подсудимых оказались Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Артем Моисеевич Гертик, член РСДРП с 1902 г., Александр Сергеевич Куклин, член РСДРП с 1903 г., Иван Степанович Горшенин, член РКП(б) с 1919 г., Николай Алексеевич Царьков, член РКП(б) с 1921 г., Григорий Федорович Федоров, член РСДРП с 1907 г., Сергей Михайлович Гессен, член РСДРП с 1916 г., Иван Иванович Тарасов, член РКП(б) с 1919 г., Леонид Яковлевич Файвилович, член РКП(б) с 1918 г., Александр Владимирович Герцберг, член РСДРП с 1916 г., Анатолий Исаевич Анишев, член РКП(б) с 1919 г., Алексей Викторович Перимов, член РКП(б) с 1919 г., Борис Львович Браво, член РКП(б) с 1919 г., Александр Фабианович Башкиров, член РКП(б) с 1920 г.
Всех указанных лиц признали виновными в том, что они, «являясь в прошлом активными участниками троцкистско-зиновьевской оппозиции, после подачи заявлений о разрыве с оппозиционными взглядами не разоружились и занимались подпольной антисоветской деятельностью, ставили своей задачей замену существующего руководства партии и советского правительства. Наряду с этим Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, А.М. Гертик, А.С. Куклин, Г.Е. Евдокимов, И.П. Бакаев, Я.В. Шаров, И.С. Горшенин и Г.Ф. Федоров объявлялись руководителями “Московского центра”, который был якобы связан с “Ленинградским центром”, подготовившим и организовавшим, как утверждалось, убийство С.М. Кирова»[1565].
О том, как велось «следствие» по данному делу, видно на примере допроса Каменева, состоявшегося 10 января 1935 г. Работники НКВД потребовали от Льва Борисовича, чтобы он признал существование подпольной контрреволюционной организации, утверждая: Зиновьев это «обстоятельство» уже подтвердил, при том что последний в то время подобных показаний не давал[1566].
В работу следователей активно вмешивался Хозяин партийно-государственного механизма СССР. На Февральско-мартовском 1937 г. Пленуме ЦК ВКП(б) Н.И. Ежов заявил о том, что «первое время довольно туго налаживались наши (Секретариата ЦК. – С.В.) взаимоотношения с чекистами. Следствие не очень хотели нам показывать, не хотели показывать, как это делается, и вообще. Пришлось вмешаться в это дело т. Сталину. Тов. Сталин позвонил Ягоде и сказал:
– Смотрите, морду набьем»[1567].
На вопрос о своей ответственности за убийство С.М. Кирова Г.Е. Зиновьев дал следующие показания: «Ни в коем случае не могу считать себя ответственным за к[онтр] р[еволюционных] выродков, прибегших к фашистскому наступлению»[1568]. О том же показал и Л.Б. Каменев: «Я не могу признать себя виновным в гнуснейшем преступлении, совершенном злодеями, с которыми я не имел и не мог иметь никакой связи»[1569].
Впоследствии (1989) Комитет партийного контроля при ЦК КПСС и Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС опубликуют в «Известиях ЦК КПСС» справку «О деле так называемого “Московского центра”», в которой констатируют: «Необоснованность возбуждения дела и арестов вытекает, в частности, из того, что аресты осужденных производились прежде всего по признаку принадлежности их в прошлом к “зиновьевской” оппозиции, с тем чтобы возложить на них обвинение в подпольной контрреволюционной деятельности и организации убийства С.М Кирова»[1570]. В справке подробно описан механизм осуждения Зиновьева, Каменева и их товарищей:
«В архиве ЦК КПСС находится первоначальный вариант обвинительного заключения от 13 января 1935 г., в котором в соответствии с установленными следствием данными указывалось, что Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев виновными себя не признали, А.С. Куклин и А.М. Гертик отрицали свое участие в “Московском центре”, а А.В. Перимов и С.М. Гессен признали лишь свою связь с другими обвиняемыми.
Очевидно, организаторов судебного процесса по делу т. н. “Московского центра” не удовлетворяла публикация в печати результатов предварительного следствия в таком виде. Поэтому Л.Б. Каменев, А.С. Куклин, А.М. Гертик и А.В. Перимов незаконно допрашивались по существу дела еще и 14 января 1935 г., то есть после окончания следствия и предания их суду. От Г.Е. Зиновьева же было получено “Заявление следствию”, отпечатанное на пишущей машинке.
Имеющееся в судебном деле обвинительное заключение датировано 13 января 1935 г., но в него по сравнению с первоначальным вариантом внесены изменения и указано, что Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев виновными себя признали, А.С. Куклин и А.М. Гертик подтвердили свое участие в “Московском центре”, а А.В. Перимов и С.М. Гессен – в “зиновьевской к[онтр] р[еволюционной]. организации”, хотя это не соответствует их показаниям.
Обвинительное заключение с внесенными в него исправлениями было объявлено Г.Е. Зиновьеву, Л.Б. Каменеву, А.С. Куклину, А.М. Гертику, С.М. Гессену и А.В. Перимову 16 января 1935 г., то есть на второй день судебного заседания. В этот же день оно было опубликовано в печати.
Как видно из вышеизложенного, указанные изменения могли быть внесены в обвинительное заключение не раньше 14 января 1935 г., то есть когда обвинительное заключение уже было утверждено судом и вручено подсудимым. Изменения в обвинительное заключение вносились работниками секретариата И.В. Сталина – К.Р. Герценбергом и А.Н. Поскребышевым, что подтверждается заключением графологической экспертизы и объяснением А.Н. Поскребышева, данным им в начале [19]60‐х гг.
Подписав исправленное обвинительное заключение, Прокурор СССР И.А. Акулов, А.Я. Вышинский и Л.Р. Шейнин датировали его
