— Как это получилось? — Я глядел на искореженную пушку, с разведенным "цветком" стволом.
Все вокруг пожимали плечами, оглядывались, молчали. Молчал и мастер Виктор.
— Кто?
— Двое, Ваше Величество. — Ответил мне барон Ждан. — Двое, наповал. И один раненый, Алексей Викторович… Сын старший мастера…
— Так. — Сказал я. — Жить будет? Что говорит доктор?
— Граф Слав осматривал. Сказал, что все хорошо буде…
— Я хочу увидеть. — Отрезал я.
Больного отнесли не в госпиталь, где лечились наши раненые, а домой. Ну, как же — семья‑то большая, уж они‑то не дадут пропасть!
Встретили меня чуть настороженно, кто‑то и косился исподлобья, но мне не до того было.
— Здравствуй, хозяйка. — Надо бы поклониться, по старорусскому обычаю, да как‑то уже не к лицу мне, потому как король я. Подданные могут не понять. И потому выбрал я такой вот немного нейтральный способ.
— Ваше Величество! — Поклонилась мне сначала Ирма, потом и остальные, по старшинству. Мастера Виктора не было, средний сын тоже не показывался.
— Заглянул больного проведать, что да как… Пропустишь?
— Проходите, Ваше Величество, прошу…
Как давно я тут в последний раз был. Мастер Виктор теперь тут уже не появлялся почти что, все производство теперь уже не здесь. Места перестало хватать очень быстро. Одно дело по малу гвозди да скобы ковать, подсвечники всякие, и совсем уже другое дело — торговый дом "Весна", который сейчас выходил на новый уровень работы. Небольшой заводик на отшибе и зарождающееся в Мойке производство.
У стены все так же сиротливо стоит бочка из‑под нефти, пороховой сарайчик, пара слуг волочет воду из колодца. У мастера Виктора водоносов все ещё не было. Аккуратно сложена поленница, корешки дров прикрыты рогожей. Вот эти, которые потемнее — это с прошлого года, их мало, но уже есть и посветлее которые, это года с нынешнего.
По привычке меня попытались повести в общую комнату, да я вывернулся, потребовал к больному сразу.
— Привет! — Поздоровался я, входя в комнату.
— Добрый день, Ваше Величество. — Алексей попытался приподняться с кровати.
— Да лежи, лежи, все нормально. Что ж ты так? — Покачал я головой. — Сильно тебя побило?
Комната самая простая, окно забрано тонкой резной решеткой, в углу курится жаровня, бронзовая, у стенки кровать. Над ней грубая масляная картина на зачерненных досках, как, прости Господи меня, икона. Мужчина в образе метеора несется над миром, выставив вперед руки, как атакующий Супермен. Под ним море и острова, на аляповато нарисованном лице застыло мученическое выражение.
Над тазом с водой висит керосинка, света не дает, света и через окно хватает, но, наверное, это для почета.
— Рука… Вот… И обожгло. Испытывали, сколько можно пороха положить, и почему‑то быстро так загорелось, не успели отбежать…
Я вспомнил про явление "прострела". Это когда вдруг какая‑то часть шнура сгорает много быстрее, чем остальные. Вжик — и огонь уже много ближе, чем надо.
— Понятно.
— Пушку разбили…
— Да и ладно! Сам, главное, жив. Ещё сотню сделаешь, да не таких, а получше! Что лекаря говорят‑то?
— Говорят, что поправлюсь! Мастер Слав смотрел и мастер Клоту, вот, выдали бинты, и воду…
— Порошок какой‑то, растворить в воде, а потом водой помыть тут всё. — Подсказала мне Ирма. — Мастер Клоту, врач ваш… Я думаю, может, и не надо, но все равно протерла…
Я обратил внимание, что чуть–чуть пахло хлоркой. Ну, лишним точно не будет.
— Хорошо. Только больше так не делайте, одного раза достаточно. Можете и другие комнаты протереть, только смотрите, чтобы порошок тот на еду не попадал.
— Ну да, зато здоровья больше будет. Выздоравливай, жду!
Вышел, только на лестницу сунулся, как Ирма нерешительно сказала.
— Ваше Вели… Высочество, а на ужин не останетесь? Я сегодня пирогов приготовила…
— Ну, я не знаю… — В отсутствии‑то хозяина? Вот ещё удовольствие… Все решила младшая. Храбро подошла, под ногами у присутствующих, да так, что никто и не заметил, взялась за конец ножен меча барона Шорка, покачала из стороны в сторону, ножны заскрипели протестующее.
— Дядя. Дай?
Остался, конечно же… Куда деваться?
Взамен Алексея, старшего сына мастера Виктора, встал Бомбардир. Вот уж кто умел развернуться! Казалось, что целыми днями этот человек готов перебирать порох, докладывать в картузы, перевязывать их шелковыми ленточками, взвешивать на новых аптекарских весах порох, снаряжать гранаты. Личную зажигалку он усовершенствовал, обтянул кожей и придумал колпачок от ветра. Также набрал фитили и носил их с собой в отдельной сумке.
А уж как к пушке вставал, так вообще преображался. Я поглядел, как любовно Бомбардир оглаживает грубый шершавый ствол, с благоговением проталкивает тонким шилом (инструментальный набор моего мира!) внутрь грубый фитиль, тщательно выверяет направление… Идея прицела привела Бомбардира в восторг. Вот между двумя рисками тут и тут должен оказаться шпенек вот тут? Замечательно! И попадёт? Ваше Величество! Позволите испытать вот прямо сейчас?
Строжайше приказал с пушками обращаться как можно осторожнее. Лично разработал планы и последовательность действий, приказал хранить порох отдельно и банить стволы тщательнее! Каждую пушку приказал снабдить тремя банами, и вертеть их в стволе со всем прилежанием, а не то!
Ну и банили, и вертели, куда деваться‑то? Я ж король, мои приказы выполнять надо.
Укрепили и лафеты. Все же, несмотря на слабость оружия по сравнению с орудиями моего мира, отдача‑то была у них вполне себе. Потому пушки поставили на колеса, которые могли свободно откатываться после выстрела. Сами лафеты теперь делали из дуба и склепывали стальными полосами для прочности, благо прокатный стан работал вовсю.
Полигон, где мы испытывали ещё первые гранаты, преобразился. Теперь там рыли рыв и насыпали валы, образовалась даже небольшая мастерская. Мало–помалу там разворачивалось испытательное поле, предназначенное для отработки новых вооружений.
Повысил концентрацию пожарников в войсках, и сразу же отловили парочку шпионов. Завербованные практически в открытую, те пытались выяснить, что же такое происходит‑то на полигоне, благо до него добраться было куда как легче, чем до мастерской мастера Виктора или завода.
Ну, кто попался, а кто и ускользнул. Не жалко ни тех, ни других, ибо первые ничего не знали, а вторые не успели толком ничего увидеть. Официально одобренный секретный состав пороха пьяные пожарники рассказывали в любой таверне каждому, кто хотел того слушать.
— Черный камень, черный камень… — Задумчиво повторил барон Ромио. — Ваше Величество, я слышал, что есть такой на границе Предвечной степи. Там, в горах, чуть дальше Гнезда. Его можно бросать в печку. Местные горные племена так и делают, только камень тот опасный, жрецов надо приглашать, чтобы молитвы читали. А то может…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
