— Короче?
— Мне нужно звено стражей, которое займется арестами, — сказал Уиллис.
— Разумно, — согласился я. — Я подумаю, кого тебе дать. Но это все, что ты мне хотел сказать? Я-то думал, ты уже с мероприятиями пришел.
— А я с ними и пришел, — ответил Уиллис. — Если вы готовы меня выслушать, я их сейчас озвучу.
Селена посмотрела на своего сержанта с большим удивлением. Мне кажется, или сейчас кто-то будет импровизировать?
— Во-первых, мы должны предотвратить появление в городе новой партии тропиканцев, — сказал Уиллис. — Корабли, как я понимаю, продолжают прибывать. Думаю, стоит встречать их в порту и помещать в карантин. Помните, как двадцать два года назад, когда в Жарандии была эпидемия синей чумы?
Было дело. Тогда мы прямо в порту освободили несколько складов и всех прибывающих из Жарандии отправляли туда на две недели. Доктор Ицк тогда в порту три месяца безвылазно провел, синяя чума прекрасно лечилась, но лишь на начальных стадиях течения болезни, которую без анализа крови выявить было почти невозможно.
— Поговорю с капитаном, — сказал я. — Еще?
— Надо провести облаву в припортовых ночлежках, — сказал Квентин. — Лучше — прямо сегодня ночью. Брать всех тропиканцев и отправлять в тюрьму. Потом допрашивать, и либо предъявлять обвинения, либо в карантин.
Если Уиллис сейчас и импровизировал, то делал это умело. Во всяком случае, мне нравилось.
— Имеет смысл, — кивнул я. — Еще?
— Усиленные патрули само собой, особенно ночные, — сказал Квентин. — С привлечением студентов из МКИ и ИБМ.
— Легко тебе говорить, — вздохнул я. — Это ты можешь прийти и попросить у меня звено стражей. И получить его. А я где столько людей возьму? Штат в один момент не увеличить, придется переводить ребят на особый режим и сокращать выходные.
Селена глубоко вздохнула. Неужели ребят пожалела?
— А уж про магов я вообще молчу, ты же знаешь, сколько будет стоить каждый маг-студент сверх лимита?
— Если все хорошо пойдет, то это ненадолго, — сказал Квентин. — Максимум на неделю. Можно же в Храм Войны за помощью обратиться, да, может, и из Храма Героев помогут. Затем еще обязательно нужно провести беседу с городскими купеческими старостами и цеховыми главами. Объяснить ситуацию, попросить содействия. Нам от них надо две вещи: во-первых, чтобы они тоже организовали ночные патрули и сами приглядывали за своими лавками, а во-вторых, чтобы не скрывали от нас фактов рэкета и нападений. Опять же, в газете надо бы статью с предупреждением…
— После такого мы получим в городе всплеск ксенофобии, — сказал я. — Чую, начнут бить тропиканцев на улице, особенно зверолюдов. И спрашивать не станут, виноват — не виноват. Капитан может и не одобрить.
— Обязательно получим, — согласился Квентин. — Но, сэр, я хочу сказать: бить зверолюдов будут в любом случае, тут мы этого не предотвратим. Потому надо сразу инструктировать наших людей, чтобы не увлекались. Мы должны обеспечить защиту всем зверолюдам вообще и тропиканцам в частности настолько, насколько сможем. Потому, будет лучше, если мы будем управлять процессом, а не он нами.
Это он хорошо сказал. Душевно так. Проблема в том, что сказать это проще, чем выполнить.
— Все? — спросил я.
— Пока — да, — ответил Квентин. — Может быть, после того, как мы арестуем старшину рэкетиров, появятся еще идеи. Так я могу рассчитывать на звено?
— Можешь, — сказал я. — Через пару часов они будут в твоем распоряжении. Не морщись, мне людей с выходных отзывать. По остальным твоим предложением буду говорить с капитаном, когда он вернется. Так. Капрал, ты можешь идти, а мне сержанту еще пару вопросов задать надо.
Лицо полуэльфа приобрело знакомое мне дежурное выражение. Догадывается, о чем разговор будет?
— Знаешь, кто у меня был перед тобой? — спросил я.
— Никак нет, сэр.
— Приходили леди Гаргалуэль Силорин и леди Рафалиэль Эралли в сопровождении милорда Натана Валонорэ. Догадываешься, зачем они приходили? Только не ври, ради бога, я после их визита не в настроении выслушивать еще и твои небылицы.
— Догадываюсь, сэр, — ответил Квентин, смотря мимо меня в стену.
— А ты знаешь, что твоя тетя Лидия отозвала свое заявление и я собираюсь этого вашего Милисалэ, или как его там, отпустить?
На секунду, но лишь на секунду, во взгляде у Уиллиса проскочило выражение досады, а после взгляд стал прежним — стеклянным и пустым.
— Что скажешь?
— Скажу, что не собираюсь критиковать и оспаривать ваши решения, сэр, — ответил Уиллис. — Если вы считаете возможным выпустить на волю озабоченного маньяка, что я могу сказать? Я понимаю, должно быть, на тетю Лидию было оказано давление, да и вас вот наши старейшины посетили…
Мне в очередной раз захотелось съездить по его смазливой роже. Хватит мне тех шпилек, которыми меня сегодня те две старые курицы наградили, не хватало мне еще грязных намеков этого недоэльфа.
— Повтори, что ты сказал, — произнес я, глядя ему в глаза.
— Извините, сэр, — после небольшой паузы сказал Уиллис. — Я не хотел вас обидеть. Честное слово, сэр.
— Ладно. Ты мне лучше скажи, зачем ты это делаешь? — спросил я его.
— Что делаю, сэр? — деланно удивился он.
— Что тобой движет: желание покуролесить или более сильно побуждение?
— Я вас не понимаю, сэр…
— Впрочем, ты прав, это не мое дело. Но меня интересует, как далеко ты готов зайти. Что ты сделаешь в следующий раз, а? Убьешь?
— Я вас действительно не понимаю, сэр, — вздохнул он. — У меня столько работы, а вы мне задаете странные вопросы, на которые у меня нет ответов.
— А, — кивнул я. — Ну раз много работы, то иди и работай. Боги свидетели: я пытался тебя вразумить.
— Делать богам больше нечего, как только свидетелями выступать, — буркнул он. — Но я ценю, сэр. Правда, ценю. Я постараюсь, чтобы все было хорошо. Разрешите идти?
* * *
Этот самый суранец мне не понравился. Высокий, худой, если не сказать — воздушный, беловолосый и черноглазый. Одет в хороший дорогой костюм, хотя и сильно измятый. Вообще «измятый» — хорошее слово чтобы описать не только костюм, но и весь вид милорда Симона Милисалэ. Впрочем, было у меня и еще одно слово для него — «похмельный». Даже милорд Натан постарался сесть так, чтобы суранец не дышал в его сторону.
— Ну и чего ради вы полезли в спальню к леди Лидии Эорин? — спросил я после того, как эльф чуть заплетающим языком сообщил мне свое имя, возраст, место рождения, род занятий и цель приезда в Ицкарон.
— Я двери перепутал, — ответил он. — Глупо получилось. Хотел попасть в спальню к прекрасной Лазурике, а попал в тюрьму. Ах, как я жалею об этом, кто бы знал! Вместо сладостных объятий я получил пощечину и жесткую кровать. Это просто ужасно, просто ужасно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
