Изначально по фруктам я хотел напрячь знакомую заведующую с оптовой базы, но оказалось, что та с мужем улетела по путёвке в Болгарию. Так что на следующее утро, будучи во вторую смену, я отправился на Измайловский рынок за яблоками. Вернее, меня довёз Афанасий Германович — муж Антонины, согласившийся сегодня побыть в роли извозчика. На его 21-й «Волге» мы планировали потом и отвезти купленные фрукты в «Чародейку».
В кошельке лежали 150 выданных профкомом рублей, и ещё сотку я захватил из своих личных запасов, впрочем, предварительно согласовав это с супругой. Не хотелось ничего проворачивать за её спиной, тем паче это благотворительная акция, а не свидание с любовницей.
Затарившись у братьев-славян вполне приличными яблоками, мы рванули на Центральный рынок. Большое крытое здание встретило нас предпраздничной толкотнёй, все стремились затариться мясом, овощами и фруктами в преддверии Нового года. Однако цены заставили задумчиво почесать затылок. Кило мандаринов стоило два пятьдесят, тогда как в обычные дни рупь двадцать. Причём фруктами торговали исключительно лица кавказской национальности.
— Да они тут совсем озверели! — не выдержал Афанасий Германович.
— Э, дарагой, зачем ругаишься? — подал голос ближайший к нам горбоносый продавец в кепке модели «аэродром». — Цена нэ нравится? Найди дэшэвле.
— ОБХСС на вас нет, — продолжал бурчать муж директрисы. — Понаехали, весь рынок захватили…
Улыбка сползла с лица грузина.
— Иды, покупай в магазын, толка мандарин ты там нэ найдёшь. Нэчива хадыть суда, если дэнэг нэт, ныщий.
— Это я-то нищий?! — завёлся Вязовский. — Ах ты ж паразит! И не стыдно? Ведь твой отец, наверное, кровь на фронте, как и я, проливал, а вырастил спекулянта!
— Кто спэкулянт?! Я спэкулянт?!
Грузин выкинул вперёд руку, намереваясь схватить Афанасия Германовича за отворот пальто, но я в последний момент перехватил его движение и вывернул кисть по часовой стрелке.
— Вах, атпусты! — скривился от боли грузин, вставая на цыпочки.
— Извинишься перед пожилым человеком — отпущу.
Вокруг начал собираться народ, впрочем, соблюдая дистанцию, образовав своего рода полукруг.
— И в самом деле, цены задрали дальше некуда! — послышался возмущённый женский голос.
— Ни стыда, ни совести, — вторил ей немолодой мужчина с профессорской бородкой и сеткой-авоськой в руке.
А к грузину стали подтягиваться его земляки, и их вид не сулил ничего хорошего, один так и вовсе поигрывал нехилым таким ножичком, которым явно не кожуру с яблок снимать.
— Что здесь происходит?
А вот и доблестная милиция нарисовалась. Публика тут же рассосалась, а мне пришлось отпустить кисть грузина, которую тот, сверкая в мою сторону глазами, стал растирать с видом оскорблённого в лучших чувствах человека.
— В чём дело? — повторил вопрос сотрудник милиции.
— Да вот, товарищ старшина, — стал объяснять я, — пришли купить мандарины для ребят из детского дома в качестве шефской помощи, порадовать их хотели к Новому году, а тут такие цены, что невольно закрадываются мысли о спекуляции.
— Вах, дарагой, пачэму сразу нэ сказал, что для дэтский дом?! — оживился продавец. — Я тэбэ хороший скидка дэлать! По рубэл пятьсят отдам.
Нет, всё-таки артистичная нация. Только что на его лице невооружённым глазом читалось желание сделать из меня шашлык, и вот он уже сама любезность, улыбка от уха до уха, аж золотая фикса сверкает.
— Конфликт можно считать улаженным?
Получив утвердительный ответ, старшина неторопясь, хозяйской походкой двинулся по ряду в сторону махавших топорами мясников. А мы следом за грузином отправились в камеру хранения, откуда вышли с двумя коробками мандаринов. Никаких накладных и товарных чеков, ясен пень, у продавца не имелось, но если что — Афанасий подтвердит, сколько денег было потрачено.
Как я ни отмазывался, вместе с Барышниковой мне пришлось принять участие и в упаковке подарков. 143 коробки были набиты битком, и ещё оставалось немного конфет и вафель, которые решили оставить на «попить чайку», чем иногда баловались в Красном уголке. Причём председатель профкома сладости спрятала в сейф, заявив, что, если жрать их бесконтрольно, то нам и на три дня не хватит.
Утром 31-го декабря мы с ней повезли готовые подарки в детский дом. За рулём снова был Афанасий Германович, без проблем по просьбе Антонины согласившийся поработать извозчиком. Подъехали в разгар утренника, и наряженный Дедом Морозом директор на пару со Снегурочкой при нас принялись раздавать детям подарки.
На работе нас, в свою очередь, порадовали новогодними продовольственными наборами, в которые вошли сырокопченая колбаса, горошек в банке, майонез, пару банок шпрот, пара банок лосося, красная рыба соленая, конфеты, гречка, шампанское, водка, залежалые консервы в нагрузку (попробуй откажись) и… всё те же мандарины. Правда, когда я решил выяснить у Барышниковой, откель южные фрукты и по какой цене, оказалось, что их централизованно заказывали по профсоюзной линии в Министерстве бытового обслуживания. Продовольственный набор вручался, ясное дело, не бесплатно, но и не за баснословные деньги.
Вообще-то предновогодние деньки для меня сложились напряжённо, заказов было море, и многим, увы, пришлось ответить отказом. Хотя и было немного неприятно это сознавать, но отыгрывался я на тех, от кого не мог поиметь существенной пользы в дальнейшем, даже если эти люди могли оплатить недешёвую процедуру. В частности, желающих получить искусственные ресницы было хоть отбавляй, все мечтали встретить Новый год красотками, и я уже начал подумывать, не пора ли заказывать в Институте биоорганической химии новую партию ресниц и клеящей смолы, так как мои запасы как-то неожиданно начали подходить к концу. Но Новый год уже на носу, подумав, решил заняться этим после праздника. И без того работы было навалом, а выходной всего один — 1 января. Мало, мало времени, чтобы побыть в кругу семьи, Ленка меня сутками, считай, не видит.
А ещё нужно было время для подготовки очередной порции публикаций в «Работнице», не говоря уже о моей книге, которая была практически готова. Учитывая вклад, который внесла в её создание моя супруга, на обложке должно красоваться «Алексей и Елена Бестужевы». Оставалось отдать на редактуру, то есть отнести неотредактированный текст с фотографиями в конкретное издательство. Его поисками я также решил заняться после Нового года.
Вечером 31 декабря мы отправились в гости к родителям Лены. Тем уж очень хотелось отметить семейный праздник действительно по-семейному, и мы не стали противиться. Лена даже нашла позитивный момент, заявив, что ей меньше готовить и убирать, хотя маме она, конечно, поможет, несмотря на округлившийся животик.
Тёща готовилась удивить нас салатом «Оливье», а я решил преподнести сюрприз, ещё дома изобразив салат «Татарский». В своё время осваивать рецепт пришлось не по своей воле: однажды телевизионщики в рамках какой-то кулинарной программы решили заявиться ко мне в квартиру-студию, снять сюжет, как известный стилист ещё и на кухне управляется, так что пришлось срочно серфить инет на предмет доступных, но интересных салатов. Там-то мне и попался «Татарский» салат, на деле оказавшийся очень вкусным. Для его приготовления мне потребовалась нежная варено-копчёная ветчина, копчёная курица, которая отлично сочетается с хрустящей картошкой фри, острая корейская морковь и свекла, а также свежая капуста. В предновогодней Москве середины 70-х мне пришлось изрядно побегать, прежде чем я достал нужные ингредиенты, а кое-что сделать самому. В частности, замариновать морковь со свеклой, а картошку нажарить во фритюре, предварительно нарезав соломкой. Салат получился обалденным, и когда я его выставил на стол тёщиной квартиры, и уж тем более когда распробовали — это произвело эффект взрыва небольшой атомной бомбы.
Любимым развлечением советских граждан в ожидании боя курантов является просмотр телевизора. Наш новогодний вечер скрасили фильм «Лев Гурыч Синичкин», телевизионный театр миниатюр «13 стульев», фильм-спектакль «Необыкновенный концерт» Центрального театра кукол, а после полуночи стартовал «Голубой огонёк». В общем-то, не самый плохой набор, жаль только, думал, отправляя в рот очередную ложку салата, что в целом советское ТВ представляет собой достаточно унылое и однообразное зрелище. Люди приходят с работы — а им и посмотреть нечего, какую-то белиберду показывают. Уж лучше в десятый раз перечитать Вальтера Скотта или Жюля Верна.
