Как видим, из всех перечисленных картин только в одном у Цыплаковой была главная роль — в фильме «Счастливая, Женька!». Там она играла мать-одиночку, которая влюбляется в своего коллегу по работе — молодого врача Гусева. Его роль играл очередной векторный «хозяин» Собаки — мужчина-Петух в лице актера Андрея Молоткова (2 августа 1957 года, Лев-Петух).
Как писала в журнале «Экран» (1987) критик Л. Закржевская: «Образ Женьки, столь любовно выписанный на экране, словно возвращает нас к кинематографу 60-х годов, с его эстетикой пристального кинонаблюдения, с его умением в каждом рядовом труженике увидеть черты истинно прекрасного человека. Цыплакова, с ее искренней сердечностью, с ее, в данном фильме, «неигровым» стилем игры, с ее абсолютной органичностью и документальной точностью экранного поведения (пришлось ходить по клиникам и больницам, ездить с бригадой «Скорой помощи», учиться делать перевязки и накладывать шины — это к вопросу о профессионализме), как бы олицетворяет собою несколько забытый, «забитый» разного сорта и калибра прохиндеями и прохиндейками тип положительной героини, как бы передает ностальгию современного человека по «идеальным» людям, несущим в себе высшие принципы, во все времена необходимым всем и каждому героям. И в этом также видится некая полемичность и дополнительный современный смысл созданного актрисой обаятельного женского образа, нашедшего отклик в киноаудитории.
Есть в фильме сцена, сыгранная Цыплаковой с тем особым актерским настроением, которое, передаваясь зрителям, вызывает сопереживание, волнение. В детский садик-пятидневку ночью приходит Женя, чтобы хотя бы спящим увидеть сынишку. Сколько невыразимой любви и нежности во взгляде, в скупых движениях актрисы, какая человеческая драма открывается в маленьком эпизоде!
Невольно припомнилась сцена свидания Анны Аркадьевны Карениной с Сережей. И тут же — неожиданный поворот мысли: да, она смогла бы. Черноглазая девочка с того, уже далекого перрона выросла, многое узнала, многое пережила (речь идет о героине, сыгранной Цыплаковой в ее дебютном фильме «Не болит голова у дятла». — Ф. Р. ). Стала настоящей актрисой. Способной сыграть Каренину. И многие другие еще ждущие ее большие роли».
Увы, но последнее пожелание так и не сбудется. И в этом не было вины Цыплаковой. Просто во второй половине 80-х в советском кинематографе наступят иные времена — они отринут не только эстетику 60-х, но вообще саму эстетику советского кинематографа с его гуманизмом и скатятся в «чернуху». И в этом кинематографе места таким актрисам, как Елена Цыплакова, уже не останется. На смену «счастливым Женькам» придут «маленькие Веры», «интердевочки», «твари», «мрази» и т. д. и т. п.
И еще о фильме «Счастливая, Женька!». Это была последняя главная роль Цыплаковой, где она появлялась в своем прежнем виде — стройной красавицы. Затем она перенесла серьезную болезнь, которая изменила ее внешний облик — после нее актриса сильно набрала в весе (эта болезнь стала поводом к тому, что главные роли от актрисы ушли). Причем напасть обрушилась на нее в год ее векторного «слуги» Быка (1985). Как сказано в гороскопе: «Для Собаки это трудный год. Ей надо воздержаться от критики и много работать, тогда она сможет прожить его с минимальными потерями».
По словам актрисы: «В 1985 году я поехала на Неделю советских фильмов в Африку. Посетила три страны: Гану, Бенин, Того. Как и положено, перед поездкой сделала необходимые прививки, однако позже выяснилось, что они мне не помогли. По возвращении домой со мной стало происходить что-то немыслимое. Причем все симптомы нарастали с угрожающей скоростью. Началось все с бешеного озноба и температуры под 40, затем наступила одышка, сопровождающаяся свистящими хрипами в груди. Я начала задыхаться. Вызвала врача. Поставили диагноз: отек легкого. Антибиотиками его сняли. Но едва наступило облегчение, начался миокардит — я с трудом могла подняться на три ступеньки. Сдавала анализы крови, объясняла, что вернулась из Африки, где меня предупреждали о том, что могу подхватить там смертельную малярию. Но моим словам не придавали значения. Словно не слышали, а причину заболевания не могли определить. Меня Господь сохранил…
Когда мне было 16 лет, одна женщина сказала: «В 27 лет ты окажешься в сложной ситуации — если выживешь, будешь жить долго, но будешь болеть». Я выжила. Однако мучения не закончились. Была операция, потом васкулит, когда лопались сосуды на ногах, и мне пришлось опять ложиться в больницу… У меня был момент жуткого отчаяния. Не хотелось ни жить, ни работать. А потом я прочитала фразу: нам не дано знать, что нам во благо, что — во вред. Потрясения делают человека глубже, заставляют больше ценить жизнь и время, которое тебе отпущено.
И еще — у меня перед глазами был колоссальный пример отца. В последние годы он очень тяжело болел. Но никогда не унывал. До самого последнего часа шутил, пытался работать и не позволял нам его жалеть. Уже не вставал с постели, весил всего 30 килограммов, а как-то услышал любимую мелодию, приподнялся и стал пританцовывать. Он мне и внушил, что в жизни самый тяжкий грех — это уныние…»
Обрести себя Цыплаковой помогла работа. Сняв наконец первый самостоятельный фильм «Гражданин убегающий», она обратила на себя внимание Карена Шахназарова. Он хоть и антагонист Собаки — Дракон (1952), однако Рак (8 июля), который из одной стихии со Скорпионом — Вода. В итоге «одностихиец» пригласил Елену в свое объединение «Старт». Именно там в 1989 году Цыплакова сняла первую серьезную картину — «Камышовый рай».
Это была социально-психологическая драма о том, как в одном из нелегальных лагерей на юго-востоке страны работают современные рабы, похищаемые мафией для подневольного труда.
Е. Цыплакова вспоминает: «Фильм снимали в Астрахани. В разгар съемок в город приехал Егор Лигачев (тогда — член Политбюро), разместили его со свитой в «Интуристе», там же жила и наша съемочная группа. А каждое утро к гостинице стекались со всего города местные бомжи — на съемку. Им стабильно в конце дня была положена пятерка. Милиция бомжей разгоняет. Меня разыскивают: «Что за кино такое?!» Моих артистов, Ваню Аракелова и еще двоих, задержали: небритые, голова «под ноль», вид бродяг. Хорошо, у кого-то был членский билет Союза кинематографистов. Отпустили. А вообще-то мне начальство областное помогало: я всем говорила, что снимаю вестерн».
Фильм получился довольно жестким по стилю и у многих специалистов вызвал недоумение: как такое могла снять женщина? Между тем на съемках картины произошел характерный эпизод: одному из актеров по роли надо было съесть несколько сигарет. Но он никак не мог заставить себя сделать это. И тогда, видя его нерешительность, Цыплакова продемонстрировала это на себе — стала жевать сигарету.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
